Кровь шумела в ушах, и думать совершенно не хотелось. Легко переворачивая Риту на живот, Женя любовался её ровной спиной с выступающими лопатками и соблазнительным изгибом талии.

Всё, что было дальше, смазалось в возбуждённом, распалённом Ритой сознании. Женя помнил только то, как она выгибалась под ним ― горячая и прекрасная, ― а он, забыв обо всём на свете, наслаждался её близостью. За окном стояла глубокая северная ночь, когда они, наконец, оба выдохлись: Женя уже был староват для ночных марафонов. Тяжело дыша, он понимал, что они не выспятся, что будут клевать носами на конференции, но это того стоило, гулко бьющееся сердце не давало соврать.

― Так почему ты тогда приехал ко мне? ― Рита подняла голову и внимательно посмотрела на него. В темноте её лицо казалось серым, а растрёпанные кудри ― почти чёрными. Только иногда в них вспыхивали тусклые огоньки. Болотные огоньки, заманивающие заблудившихся путников в трясину, из которой не выбраться. Да Женя и не хотел выбираться.

― Честно? ― сейчас он говорил серьёзно. Кажется, в первый раз за время, прошедшее с их новой встречи. ― Мне всё осточертело. Ты ― моё Солнце, Маргарита Громова. ― И нежно поцеловал её в мокрый от пота рыжий висок.

Наши дни

Яблони пахли терпко и сладко, и спальный район превратился в райские кущи. Воробьи незатейливо чирикали на ветках, а соловьи по ночам пели песни в сине-розовом сумраке столичной весны. Жене казалось, что он спал тысячу лет, закованный в кандалы серых будней, а теперь наконец-то проснулся. Несущим счастье ― не смерть ― Гамаюном он летал по институту, а вечерами долго разговаривал с Маргаритой по телефону или Скайпу. Он жил этими вечерами и со временем, как наркоман, подсел на общение. И с каждым разом организм требовал всё большую дозу.

Отношения не то чтобы не складывались, но находиться на расстоянии было почти невозможно. Они жили в разных городах и ходили на разные работы, хоть и отвечали за свои действия только перед Академией Наук. Видеться им удавалось нечасто: после Северной конференции Женя встретился с Ритой всего два раза. Один раз она приезжала в его Институт забрать геологические образцы, а второй ― погулять. Жене тогда тоже удалось вырваться из плена неумолимо приближавшейся защиты Антона.

Всё это напоминало вялотекущий насморк, который никак не мог перейти в пневмонию или же сойти на нет. Сейчас Женя был готов умереть от воспаления лёгких, но остаться с Маргаритой. Тем более что и она, кажется, тяготилась расстоянием. В последнюю встречу три недели назад Рита была странно молчаливой, да к тому же вдруг решила бросить курить: Женя заметил у неё на запястье никотиновый пластырь.

― Ты отнял самое дорогое, что у меня было ― курение моё миленькое, ― усмехнулась она в ответ на его вопрос о причине внезапного решения. ― Не думай, это хорошо. Я всё собиралась, да как-то не получалось, ― Рита улыбнулась и поцеловала его. И всё же Жене в её смехе почудились горькие нотки.

Проводить больше времени с Маргаритой ― вот и всё, что ему было нужно. А случай поехать в культурную столицу на несколько дней вскоре представился. Аспирантура Антона плавно подошла к своему завершению, и теперь его ждала защита: не просто в планах, а на деле. Аспирант мандражировал всю дорогу, решив поволноваться заранее, а Женя неимоверным усилием воли заставлял себя сидеть спокойно и не прилипать к иллюминатору слишком надолго.

― Хорошее у них финансирование, ― с завистью произнёс Антон, глядя на девятиэтажное здание геолого-минералогического Института. ― Они что, продали душу дьяволу?

― Скорее тело, ― Женя стоял и щурился: погода радовала, и весеннее солнце било в глаза. ― Геологоразведка у них работает на военных, поэтому… ― он развёл руками. ― Но я тебе этого не говорил.

― А потом окажется, что Маргарита Алексеевна ещё и какой-нибудь полковник, ― засмеялся Антон. ― А нас за что-нибудь посадят и никогда не выпустят.

― Не неси чепуху, ― Женя строго посмотрел на аспиранта.

― Это нервное, ― развёл руками Антон. ― Я волнуюсь.

― Всё обойдётся, ― Женя ободряюще хлопнул приунывшего вмиг аспиранта по плечу. ― Ты же места в работе для вопросов комиссии оставил?

― Как вы учили.

― Ну вот и прекрасно, ― Женя уже хотел зайти в Институт, как вдруг из-за поворота показался Фиат Пикап.

― Еще вчера она была нежна, как шелк, теперь она ― китайский танк! ― забавная песенка разносилась по сморенной теплом улице.

― Ваша Василиса Премудрая приехала, ― засмеялся Антон.

― Спасибо, что не лягушонка в коробчонке, ― криво усмехнулся Женя, глядя на то, как Маргарита ― в красном клетчатом пальто, чёрных очках и с газетой в руках ― выходит из аккуратно припаркованной машины. Она легко взбежала по ступенькам и скрылась за стеклянными дверями.

― Оказывается, она такая красивая, ― томно вздохнул над самым ухом Жени Антон. ― Я раньше этого не видел.

― И сейчас не смотри, ― Женя исподлобья глянул на аспиранта. ― Странно, что она нас не заметила. Сейчас исправим. ― И Женя, оглядевшись, пнул колесо Пикапа.

Оглушающий вой сигнализации перекрыл все прочие звуки, и в следующее мгновение в окне второго этажа показалась Маргарита: она чуть ли не наполовину высунулась наружу, а её курчавые волосы, пылающие словно огонь, трепал ветер.

― Отойди от машины! ― её возглас перекрыл шум сирены. ― Козёл! ― Рита исчезла.

― Зачем вы это сделали? ― Антон с опасением уставился на него, и Женя понимал своего аспиранта: он бы и сам усомнился в своей адекватности.

Под вой сигнализации из здания показалась Рита. Она сбежала по мраморным ступеням, а её большая сочная грудь подпрыгивала и соблазнительно колыхалась при каждом шаге. Маргарита, нажав отключение сигнализации и проверив машину, обернулась к Жене.

― Так! ― она упёрла руки в бока. ― Евгений Николаевич, ты успел впасть в маразм? ― Рита провела кончиком языка по губам и, свернув газету в рулон, принялась совершенно по-деревенски бить опешившего Женю.

― Ну не при мальчонке же! ― воскликнул он, закрываясь от ударов, которые Рита наносила хлёстко и точно в цель. Хорошо, что не по лицу.

― При мальчонке, при мальчонке! ― Рита опустила газетный рулон. ― Я Антона Андреевича учила три года, он многое видел!

― Маргарита Алексеевна, пощадите Евгения Николаевича, ― аспирант давился плохо сдерживаемым смехом.

― Ни за что, ― Рита воинственно сдула со лба пряди огненно-рыжих волос.

Она была сегодня какая-то бледная и, как показалось Жене, уставшая. Полевой загар успел окончательно сойти, а новый весенний ещё не лёг на кожу. От него не укрылось, что под глазами у Риты залегли замаскированные макияжем тёмные круги, да и сама она как будто сжалась и похудела. Женя представил себе онкобольных после химиотерапии и испугался. Он не хотел потерять Риту. Только не так.

«Глупости это всё, ― мысленно одёрнул он себя. ― Ей-богу, в Вадика стал превращаться!»

Рита тем временем успела остыть. Она перебросилась парой слов с Антоном и ещё раз проверила машину. Сейчас она как раз наклонилась над колесом, и Женя, чувствуя, как напрягается всё у него внутри, откровенно пялился на округлые, обтянутые строгой юбкой ягодицы Риты. Аспирант же уткнулся в смартфон.

Рита так и не ответила ему, сколько у неё было мужчин, подумал ни с того ни с сего Женя. Интересно, а Антон был в их числе? Он снова посмотрел на аспиранта и решил, что нет. А если и да, то он не хотел об этом знать. В конце концов, сам Женя тоже не принимал целибат. Но кто такой этот леший, в конце концов?

Удостоверившись, что с машиной всё в порядке, Маргарита жестом предложила им следовать за ней. В здании она размашисто чиркнула подпись на их пропусках и повела за собой в лифт. Лифт Жене не понравился: кабину ощутимо потряхивало, а свет то и дело мигал.

― Завтра починят. У нас вообще последнюю неделю перебои с электричеством: то и дело отключают, особенно вечером, ― произнесла Рита, глядя на то, как Женя нервно оглядывает мерцающие кнопки. Не то чтобы он страдал клаустрофобией, но застрять в лифте было его давним страхом. ― Антон Андреевич, ― обратилась она к аспиранту, ушедшему в соц. сеть, ― если хотите поговорить с оппонентами, то они оба локализуются на пятом этаже, ― Маргарита говорила непринуждённо, но Женя чувствовал, что она, как и он, хочет отделаться от Антона.