От крика зазвенел голос.

– Тише, – спокойно сказал Мрак. – От того, что ты кричишь, ничего не изменится. Мы не выйдем из академии, не сможем призвать преступника к ответу. А ты не говорил мне о табличке, Эден.

– Прости, Маркус. – Принц тяжело осел на кровать. – Я идиот! Не видел дальше собственного носа. Думал, Лед расстроен из-за их отношений с барышней. А оказалось, все куда любопытнее. Значит, дядя готовил заговор. Не удивлюсь, если он приложил руку к смерти отца. А там Мари и Свет! Рядом с ним, с этим змеем. И они не знают, какой он на самом деле. Что это за тварь!

– Сокол…

– Помолчи! Молчи хоть ты, Маркус.

Во рту появился привкус крови. Заклинание высшего порядка не прошло бесследно. Голова раскалывалась, и Сокол лег на бок, свернулся, стараясь унять боль, постепенно распространявшуюся по всему телу.

– Эден, – в голосе Мрака звучала тревога, – тебе нужен целитель… Я схожу.

– Не надо, – отрезал он. – Ни один целитель мне больше не поможет.

И закрыл глаза. Даже слез он не мог себе позволить – принцы не плачут. Принцы сохраняют спокойствие в любой ситуации, даже когда мир рушится на голову. Когда предают самые родные, а любимая девушка отдала сердце кому-то другому. Когда все, что осталось от его семьи, может в любую минуту исчезнуть. Сокол чувствовал себя мертвым. И ему казалось, будто ничто на свете не сможет вернуть его к жизни. Он так и уснул. Не слышал, как ушел Мрак. А может, и вовсе не уходил, дежурил в комнате? Эден не знал. Только раз проснулся среди ночи, потому что замерз. Укутался в одеяло и снова ухнул в пропасть тяжелого сна, а утром впервые за годы учебы прогулял занятия. Просто лежал и смотрел в потолок, не находя в себе даже сил подняться.

В двери постучали. И кому там неймется?

– Входите.

Эден заставил себя сесть. В глаза будто насыпали песка, а щека горела от раны. Он очень удивился, когда в комнате появился ректор Эвернер.

– Здравствуй, Эден, – сказал Дерек, придвигая стул и присаживаясь рядом с кроватью. – Нокс рассказал мне о том, что случилось вчера. Точнее, передал твою версию случившегося. Ты в порядке?

– А похоже, что я в порядке? – поинтересовался Сокол, поднимаясь с кровати. Он подошел к зеркалу, взял носовой платок, намочил водой из графина и принялся оттирать со щеки кровь. Рубашку тоже стоило переодеть – на ней остались буроватые пятнышки.

– В том-то и дело, что нет, – ответил ректор. – Почему Лед напал на Лучика?

– Она слишком много поняла, в то время как я сам ровным счетом ничего не заметил, – безразлично проговорил Эден. – Ты был у нее? Она в порядке?

– Был, но Лучик еще спит, – проговорил Дерек. – И да, она в порядке. Вилла сняла ушиб, как только проснется, вернется к себе. Но ты не уходи от вопроса.

– Лед пытался меня убить, – признался принц. – У него была табличка для связи с внешним миром, и мой дядя приказал сыну от меня избавиться.

– И где сейчас табличка?

– Пропала. – Сокол пожал плечами. – Меня кто-то опередил и забрал ее. Что делать дальше, Дерек? Что нам делать, провались оно все?!

– Держаться, – ответил ректор. – Вот и все, что нам остается, Эден. Лед сейчас в карцере. Попрошу Виллу с ним поработать. Нокс говорит, его состояние внушает опасения.

– Попроси, – согласился принц.

Вдруг снова раздался стук в двери. Вот теперь Сокол точно не знал, кто это был – друзья сейчас должны находиться на занятиях. Тогда кто ломится к нему так, будто это не комната, а проходной двор?

– Кто там? – спросил Эден.

– Можно? – заглянул в комнату лорд Нокс. – Сокол, Дерек, у нас гости. Они ждут в моем кабинете.

Затем окинул принца долгим взглядом и скомандовал:

– Переоденься, мы будем ждать в коридоре.

С чего бы? Соколу хотелось задать этот вопрос, но он сдержался и промолчал. Вместо этого надел чистые вещи, причесался и вышел в коридор. И лишь тогда в его тяжелой голове появилась мысль: какие могут быть гости в закрытой академии? Дерек, похоже, уже знал ответ, потому что, стоило принцу появиться, как они с Ноксом едва ли не потащили его за собой. Сначала ступеньки вниз, коридор, затем ступеньки вверх, и вот они уже у дверей кабинета заместителя ректора. Нокс распахнул двери и пропустил Сокола первым.

Он вошел и в залитой солнцем комнате после полумрака коридора сначала почувствовал себя слепым. А затем разглядел юношу, стоявшего у окна, и женщину, поднявшуюся из кресла.

– Нет, не может быть! – пробормотал Сокол, а женщина шагнула к нему, коснулась рукой пореза на щеке и тихо сказала:

– Здравствуй, соколик мой.

– Мари? Это не можешь быть ты! – воскликнул Сокол, не веря собственным глазам. Но перед ним действительно стояла мачеха, слишком хрупкая в темно-фиолетовом траурном платье. Ее лицо освещала добрая улыбка. Почему-то эта улыбка и запомнилась принцу с самого детства.

– Мое почтение, ваше величество, – поклонился ей Дерек.

– Здравствуйте, ректор Эвернер, – обернулась к нему императрица Мария. – Давно не виделись.

– Да, пять лет, – ответил ректор. В последний раз мачеха была в академии, когда Сокол поступил сюда учиться, и они с отцом приезжали проведать его после первого курса. Затем приходили письма, а потом академия закрыла свои ворота.

Принц чувствовал себя немым, поэтому порадовался, что Дерек хотя бы немного отвлек внимание на себя. Вот только был в этой комнате один человек, которого общей радостью встречи обделили.

– Здравствуй, братик! – Свет, как всегда, напоминавший Соколу радостного щенка, быстро подошел к нему. Брат вытянулся! Из подростка превратился во взрослого юношу, но по-прежнему щеголял буйной копной темно-русых волос, напоминая свою матушку. И глаза остались прежними, карими и огромными.

– Давно не виделись, Свет, – улыбнулся Сокол, и брат, будто получив сигнал, крепко его обнял.

– Не задуши, – рассмеялась Мари. – Мы очень соскучились, милый. И даже не знали, все ли с тобой в порядке…

Мачеха подавила вздох – императрицы должны держать лицо не хуже наследных принцев.

– Но как? Как вы здесь оказались? – сбивчиво спросил Сокол. – И раз вы вошли в ворота…

– Это долгий разговор, мой дорогой, – мягко ответила Мария. – И раньше, чем ты спросишь – нет, у меня нет ключа к воротам, который мог бы выпустить нас обратно. Но здесь мы хотя бы в относительной безопасности. Лорд Эвернер, лорд Нокс, прошу, позвольте мне поговорить с сыном наедине.

– Конечно, ваше величество, – поклонились мужчины и вышли из кабинета.

Сокол не знал, что сказать. Просто стоял, молчал и чувствовал себя последним идиотом. Отвык… От родных людей – отвык и не думал, что после провала с воротами придется встретиться.

– Такой взрослый, – вздохнула Мария, похоже, тоже робея. – Стал так похож на отца.

Принц отвел взгляд. Эти теплые слова приносили боль. Ему хотелось задать десятки, тысячи вопросов! А он не мог найти и одного.

– Давайте присядем, дети, – предложила императрица и заняла одно из кресел, напротив присел Сокол, а Свет подвинул для себя свободный стул. Вот уж кто не казался растерянным! Наоборот, братец сиял как монетка и лучился радостью встречи.

– Родители боялись, что тебя уже нет, – заявил он безо всякого стеснения. – А я говорил им, что если тебя демоны приберут, то потом обратно вернут с доплатой.

– Свет! – шикнула на него Мари, а Сокол улыбнулся. Камень, давивший на грудь все эти дни после смерти отца, стал немного меньше.

– А ты, смотрю, вытянулся, братишка, – ответил он. – Раньше до меня допрыгнуть не мог, а теперь хотя бы сможешь дышать не в пупок.

– Да ну тебя! – отмахнулся Свет. – Кто же виноват, что ты вырос раньше, чем ума прибавилось?

– Мальчики! – кажется, мачеха начинала терять терпение.

– Мы давно не виделись, мам. Я соскучился, – спокойно ответил младший принц. – Но ладно, замолкаю.