— Наёмники у тебя хороши, две сотни всего, но все с опытом войны в Теократии, молодец твоя Пион, — рассказывает про местные дела родич.

— Пьон она такая, — соглашаюсь я.

— А вообще скукотища тут. Потренировались мои высадке с кораблей — чуть ноги коням не попереломали, вот у Баркли полк натасканный. Место высадки мы тоже изучили досконально. Это небольшой прибрежный город, человек пятьсот вроде по данным разведки, оборонять его не будут. Ловушки, засады, ясное дело, будут, а вот трофеев там не найти. Горожане всё вывезли, за исключением камней, и то не уверен. Надо будет идти вглубь материка.

— А как тебе Баркли, как командир? — спрашиваю я.

— Серьёзный дядя, с опытом, битый уже там пару раз. Правильно его поставил, он и флотом командует, кроме этой твоей бабской эскадры. Но, себе на уме, у него есть задание от Одрила какое-то, я краем уха слышал. Вот его он и будет выполнять в первую очередь. Короче, я бы рассчитывал только на нашу сборную компанию, — поделился мыслями Хеймдаль.

— Чем крупнее отряд, тем меньше будет желающих на нас напасть, поэтому пусть он пока командует. Будет борзеть — у меня есть право даже снять его с должности. Кого ставить только? А церемониальная рота Давы и Флетчера как тебе?

— И эти ребята серьёзные — лучшие мечники, которых я видел, и сотник у них — мой знакомый по военной академии. Он первым был в выпуске, — ответил собеседник.

— А ты какой? И что за академия? — стало интересно мне.

— В столице она, для благородных — академия «Высокого боя». Все лучшие дуэлянты оттуда. Три года учатся там, а я был шестым в своём выпуске. Но выпуски там небольшие, по тридцать человек в среднем.

Мы ещё посидели немного, и я стал собираться спать. С остальными встречусь завтра.

Наш военный лагерь особыми удобствами не отличался, но для меня приготовили отдельный шатёр, я подозреваю, что это Баркли свой отдал. Лагерь хорошо охраняется, тем не менее Ригард меня повсюду сопровождает. Вот и сейчас он идёт впереди по улочкам лагеря.

— Стой, куда прешься? — слышу я сквозь свои мысли его голос уже на подходе к шатру.

— Мне нужен граф Ригард Кныш. Я командующая эскадрой, которую наша королева выделила ему.

Чёрт! Это баба лет тридцати, волосы заплетены в сотню косичек, короткий меч висит на боку. Цепь на шее явно говорит о знатности дамы. Камень-кулон на ней уж очень похож на камень в подаренном артефакте Ханитры. Так же мерцает, а значит, она доверенное лицо Ханитры. Придётся поговорить, что делать? Это в моих интересах обсудить план действий.

— Заходи, — киваю головой я.

— Молодой какой, — рассматривает меня, пожалуй, уже и тётка по возрасту.

— Этот недостаток быстро проходит, присаживайся, — указываю на диванчик я.

У меня в шатре и мебель есть.

— Выпить-закусить не предлагаю, спать собираюсь, давай сразу к делу! — смотрю на тетку я. — Как зовут тебя?

— Мелич, но это не важно. Давай сразу к делу, ты прав. Я хочу выкупить у тебя свою соотечественницу Келидану.

— Об этом потом, мы что, здесь собрались рабами поторговать? Какие инструкции тебе дала королева? — поморщился я.

Знал ведь, что этот вопрос возникнет. Ну, можно и продать рабыню, мне она зачем? У меня и флота-то нет, да и наглые бабы в Тороке.

— Ты не понял, это сейчас самое важное! Потом обсудим остальное. Завтра, например, утром, — подтверждает мои догадки об их наглости Мелич.

— Ну, завтра так завтра, тогда иди к себе на корабль, или где ты там ночуешь, я сегодня рабами не торгую, — раздражённо произношу я.

Раздражённо говорю я, вставая и собираясь выйти и найти Ригарда, чтобы он проводил женщину обратно.

— Граф, Келидана — моя мама, а её держат в клетке и насилуют! — заступила мне дорогу деваха.

— В клетке? Насилуют? Мама? — вычленил непонятки я.

Этой девице на вид около тридцати, а значит, Келидане вполне может быть полтос! А выглядит не старше дочки.

— Граф, нам ещё воевать вместе, — давит на разум командир эскадры.

— Насилуют? Кто посмел? — грозно схватил за шею тётки я. — А в какой она клетке сейчас? Веди!

— Ой, ай,… да как ты смеешь? — завыла в моих руках Мелич.

Размашисто бью её по щеке, не для унижения, а для приведения в чувство. Ибо клетку я ещё могу допустить дуростью своих подчинённых, но уж насиловать чужую рабыню — это зашквар!

— Кто насилует? Где клетка? Веди! — терпеливо, но уже по-доброму повторяю я.

— Да откуда я знаю кто? — пытается вырваться Мелич.

— Логично, откуда тебе знать хоть кого-то тут? — признаю я, и, отпустив женщину, спрашиваю: — Клетку покажешь хоть?

— Если ты ещё раз, хоть пальцем… — потирая шею, шипит Мелич.

Пришлось ещё раз ударить девицу по щеке для приведения в чувство. Не пальцем, конечно, ладошкой.

— Не зли меня! Веди к своей матери. Накажу всех! И тех, кто посадил в клетку, и тех, кто насиловал! — с бесконечным терпением в голосе повторяю я.

— Да ты и насиловал, наверное! — вы всегда так делаете, когда мы попадаем к вам в руки! — отчаянно выкрикнула доча Келиданы.

— Стоп! Так ты выдумала это всё? — забрезжила догадка у меня в голове. — И Келидана сейчас мирно спит где-то в этом шатре! И никто её не насиловал. Ну, кроме, может бывшего её владельца, и то там такой пентюх…

— Я не верю тебе, а за оскорбления после контракта я… — зло выговаривает мне Мелич, пока я тащу её на выход.

— Этой дать пинка под жопу и не подпускать ко мне на расстояние пяти метров, — отдаю приказание дежурящему у входа Джуну. — Келидана где?

— Спит у себя в покоях, — недоуменно говорит мой гвардеец. — Изволила заказать омовение после дороги, потом ужин, потом две бутылки «Изориского» с северной стороны склона. Сам приносил. Её охраняют, пост из твоих личных наёмников стоит.

— Врешь! — выпалила Мелич. — Хотя «Изорийское» — мамино любимое. Так с ней всё в порядке?

Указываю на гостью и даю команды:

— Эту не пускать ко мне больше, завтра утром проводишь её к матери. А откуда у рабыни деньги?

— Ты только артефакты забрал, а так у неё тысяч пять золотом с собой было, сам видел два сундучка, когда она на вино давала.

— Бардак во вверенных мне войсках, — мрачно говорю я и иду спать.

Утром торжественный осмотр моих войск. Я надел все свои знаки отличия — и мага, и императорские, и выгляжу сейчас товарищем Брежневым, не иначе, в конце его жизни причём. Келидана просилась ко мне утром. Похоже, дочка всё-таки навестила маму. Но мне не до баб сейчас.

Знакомлюсь с командирами, теми, кого вчера не видел. Командир роты, которую мне подогнали братья Дава и Флетчер, просит лично охранять мою персону.

— Лучшие бойцы империи у меня в роте. — Ну, одни из лучших. С магией в Теократии плохо, а сталь — и здесь сталь и там, — говорил Гато, рыжеватый парень моей комплекции, но постарше, и барон, между прочим, но захудалый (как шепнул мне братишка моей второй жены).

— Выдели два десятка, — подумав, разрешаю я.

— И ты два десятка выдели на мою охрану, — говорю я командиру сводного отряда наёмников, которых наняла Пьон.

Не похож он на военачальника. Хотя уверен, его приказы исполняются незамедлительно. Мрачный, огромный детина, с голосом как у парохода этот простолюдин по имени Теттах. Ещё один командир полусотни от моего недавнего обидчика хана Угулвека сидит с краю и в разговоры не лезет. Он только утром получил приказ своего господина и прибыл с отрядом за час до нашего сбора. Звать кочевника Нориль. Парней его я видел, не выглядят они степняками — все здоровенные, да к тому же пешие. Я как-то может неправильно оценил Угулвека, раз у него такой серьёзный отряд в гвардии. Да ещё и у брата младшего осталось четыре с половиной сотни бойцов. Серьёзный род.

Ах да, ещё два сотника от папаши Пьон. У них и имена похожи — Рибит и Фибит. Вот и приличная уже армия у меня собралась — больше четырех с половиной тысяч!

— Граф, к вам на совет просится командующая эскадрой «Искателей» блистательная баронесса Мелич! — торжественно провозглашает воин, стоящий на охране нашего шатра.