Выплюнув накопившийся яд парню в лицо, я не испытала ни капли облегчения, только кислое чувство гадливости. Развернувшись, пошла впереди, хотя дороги не знала.
— Я понял твое положение, когда ты спустился за своими вещами в комнаты для слуг, — раздалось позади, — Я ничего не говорил Карающему, можешь не волноваться. И да, если не научишься закрывать от него свои эмоции, мне и не понадобится что-то говорить.
Обернулась.
— Тогда к чему эти намеки, Сид? Ты, мать твою, до сих пор не отметаешь свою теорию! Скажи уже прямо, не щади мои нежные чувства! В катакомбах ты решил, что я влюблен в него, да? Ну, давай-давай, я помогу тебе, просто повтори за мной: “Я считаю, что тебе нравятся мужчины, Бес!”
— Я не это хотел сказать… — губы парня сжались в упрямую линию.
— Именно это! Но можешь не волноваться за свою честь, ты меня в подобном плане не привлекаешь!
Хотелось как лучше, а получилось…
— Да почему же ты такой вспыльчивый?! — Тихо взвыл Сид.
— Я не вспыльчивый, — ощетинилась, — мне всего лишь надоели твои вопросы и догадки. Они мешают работать, Сид. Зачем ты начал эти раскопки? Кто я, где я, откуда?
— Мне было интересно, а Кайрин ответил, что ты сам расскажешь о себе все, что сочтешь нужным.
Кажется, страж смягчился, но теперь мне было уже все равно.
— Ты получил рассказ. Доволен?
— Не вполне, ты все ещё изображаешь из себя бродяжку, хотя для этого слишком образован.
— Ты ошибаешься. Я даже читать не умел, когда пришел во дворец.
— Насколько мне известно, уже умеешь. И решаешь задачи вполне неплохо, помнится, я заглядывал в твои черновики…
— Ты рылся в моих вещах?!
— Да они на столе лежали…
Проклятье! Он же периодически заходил ко мне в комнату, после того как Дисмаль чуть не поджарил меня на арене. В основном мы упражнялись в контроле над видениями, я и представить не могла, что его заинтересуют мои учебные записи. Я переписывала параграфы из книг, упражняясь в письме, и ко всему прочему пробовала решить некоторые алгебраические примеры. Кайрин нагрузил меня ими, чтобы посмотреть уровень знаний в этой области. После того, как я разобралась с обозначениями, смогла осилить задачи на уровне пятого класса средней школы, в духе: “Поезд мчится со скоростью N километров в час, навстречу ему семенит утка с выводком утят со скоростью F километров в час, через какое время они встретятся, если расстояние между ними X километров.”
В местных задачах, само собой, поездов и уток не было, но суть оставалась таковой. Карающий был доволен, я радовалась успехам, хотя нечто более сложное даже с привычными обозначениями не потянула бы. Гуманитарий, что с него взять? Однако даже этой малости Сиду хватило, чтобы счесть меня неглупой.
— У меня есть предположение, — начал развивать мысль парень, — ты слишком складно разговариваешь для простолюдина, не считая того, что периодически вставляешь непонятные слова. Стараешься не делать этого при посторонних, но в кругу людей, к которым привыкаешь, можешь не следить за языком. Ты быстро учишься. Это говорит о том, что ранее ты умел и писать, и читать, только на другом языке. Некоторых элементарных вещей об империи ты не знаешь, но в разговорах старательно делаешь вид, что они тебе известны. Внешность у тебя привычная, так что для роли подходишь. Но ты не местный. Даже не с окраин, и даже не с островов. В конечном итоге, если сопоставить время, то твоя история начинается как раз с того момента, когда в столице случился последний прорыв. Шиа мы так и не нашли. Или нашли, а, Бес?
Я заскрипела зубами, ноги примерзли к полу. Пару мгновений тишину нарушал только треск горящего факела.
— Мне вручить тебе орден за догадливость, Сид?
— Можешь просто рассказать, как оно там — в твоем мире.
— В моем мире нет магии, а в моей стране многоженства. Достаточно?
Смена полярности. Теперь я заледенела, а он напрашивался на искренность. Впрочем, рано или поздно что-то должно было всплыть на поверхность, и хорошо, что это моё происхождение, а не пол.
— Скучно живете… — Протянул парень, включив образ обаятельного нахала, — Бес, давай заключим перемирие.
— Я пытался сделать это минутой ранее.
Парень успокоился и зашагал со мной вровень.
— Сдаюсь, ты не такая тряпка каким кажешься, — поняв, что довел меня до бешенства, страж наконец решил объясниться, — и, если ты признал, наконец, мою правоту, расскажу причину своего беспокойства.
— Какую правоту? Ты просто наблюдательный. Если немного снизишь уровень самодовольства, послушаю.
Сид пропустил мимо ушей язвительную реплику. В замкнутом пространстве диалог плавно перетек из склоки в нечто большее.
— Мои выводы о твоем отношении к Карающему не были основаны на работе в борделе, Бес. Наверное, тебя не посвятили в подробности вашей связи, и я понимаю почему…
— Прекрасно просвятили, Сид! Я не могу сбежать от него, не могу даже в мыслях допустить предательство. Пойми меня правильно, я не собирался делать ничего подобного, тем более, что бежать мне некуда, да и живу я здесь весьма неплохо, но я отлично осознаю, что меня посадили на цепь.
— Я не об этом говорю, Бес. Ты хоть помнишь, как твоя клятва звучала?
После вспышки гнева я все ещё не была настроена на серьёзные разговоры.
— Помню. “Признаешь ли ты его как наставника и…” — я запнулась.
— И часть себя, — закончил Сид, — верно, император хорошо покопался в твоих мозгах, если подобная формулировка тебя не смутила.
— Вообще-то смутила, но если учесть то, что он считывает мои эмоции, звучит клятва вполне логично, да и поздно плакаться уже, не находишь?
— Открою тебе глаза, — мы начали спускаться по винтовой лестнице, и страж заботливо предупредил, — только не споткнись. Первая часть клятвы существует исключительно для того, чтобы смягчить вторую. Ключевой смысл заключен в двух последних словах. Ты знаешь много людей, Бес, которые не любят себя?
— Ты явно не из их числа, — огрызнулась, осознавая к чему он ведет.
— Спрячь ехидство. Плюс вашей сделки, не для тебя естественно, в том, что в конечном итоге ты не сможешь бежать из дворца не из-за страха смерти, а потому что сам не захочешь. Клятва на крови — не только механизм контроля и слежения, это привязка с побочным эффектом. Если не будешь сопротивляться, можешь привыкнуть к Карающему настолько, что это перерастет в… одержимость.
Спорю, Сид хотел сказать что-то другое, но в последний момент исправился. Я не сомневалась, что императору было невыгодно отпускать видящего даже после выполнения договора, но привязывать меня к собственному сыну таким способом? В речах стража был смысл, но, с другой стороны, он определенно сгущал краски.
— Кайрин не согласился бы на подобное… — Выдавила я.
А ведь ему было неприятно… Я помнила, с каким отвращением он воспринял приказ императора, и даже маска извечного спокойствия не смогла скрыть его в тот момент.
— По нему это не ударит, невосприимчивость к ментальному воздействию, сам знаешь. А ты держишься молодцом, не спорю, но…
— Заканчивай юлить!
— В твоем возрасте пора бы уже начать кем-то интересоваться, вот я и подумал, что связь может перерасти в нечто подобное. К тому же я вижу, что тебя пугают девушки.
— Меня не пугают девушки!
— Не ври, ты собственным словам противоречишь, Бес. Сам говорил, что тебе претит мысль к кому-то прикоснутся, потому что физический контакт вызовет видения. Ты должен перебороть это, попробовать отстраниться от образов.
Как хорошо, что темно, как же хорошо, Господи! Надеюсь, страж не заметит, что моё лицо пошло красными пятнами! Наверняка даже природная смуглость не смогла бы скрыть пожар, разгоревшийся на щеках. Парень решил дать мне советы по устройству личной жизни! Как бы пережить этот стыд? Да у меня глаза на лоб полезли! Лишь бы его в лекцию про пестики и тычинки не занесло, я же этого не вынесу!
— Давай я разберусь с этим самостоятельно, Сид?! — Я чуть не заорала на всю округу, но вовремя спохватилась, перейдя на глухое рычание.
