– Да, – твердо ответил Леха.

– Ну и отлично. Еще раз повторю, что мы будем делать. Я разрежу плоть на ноге, доберусь до кости. А потом перережу кость с помощью одного магического фокуса. – Я тут же показал парню придуманную мной «дуговую энергетическую пилу», которая выросла из пальцев. – Пока Пашка в отрубе, но долго это не продлится, поэтому сразу вколи ему противошоковое и будь готов держать его, а еще не забудь маркером написать время ввода противошокового. Дальше. Эта энергетическая хрень из пальцев очень болезненна для меня, поэтому я могу вырубиться. Если такое произойдет, то вначале закончишь с Пашкой: ему надо будет сделать тугую повязку, хорошо пропитанную коньяком, – показал я на бутылку, в которой болталась моя серебряная цепочка. – Запомнил?

– Да, – кивнул казак.

Я оглядел конструкцию, которую соорудил из камней казак, и удовлетворенно хмыкнул. Паренек отвел раненую ногу Пашки в сторону, приподнял ее с помощью нескольких камней, а потом еще и зажал между двух небольших гладких валунов. Получилось весьма складно и надежно. Теперь, если раненый начнет дергаться во время ампутации (а он, скорее всего, именно так и будет себя вести), завал из камней не позволит ноге двигаться.

Ну что ж, приступим!

Я закатал Пашке штанину до колена. Проще было, конечно, отрезать ткань, но хрен его знает, сколько нам тут куковать, может, штанина еще и пригодится. Еще раз осмотрел ногу, потом тщательно протер кожу антисептиком. Мои руки и нож уже были обработаны коньяком. Проверил наложенные жгуты.

Мысленно перекрестившись, я сделал первый разрез. Кровь медленно вытекала из раны, Пашка болезненно морщился и кряхтел во сне. Из-за наложенного жгута у него сейчас потеряна чувствительность ноги, но как только я увеличу разрез, дойдя до сухожилий и кости, вот тут уж пулеметчик взвоет по-настоящему.

Глубокий круговой разрез до самой кости. Кровь медленно вытекает густым желе из раны, стекая на гладкий валун. Хорошо видны сухожилия и волокна мышц.

Так, до кости добрались! Ну что ж, теперь самое тяжелое и опасное.

– А-а-а! Э-э-э! – громко застонал Павел. – Твари…

– Пашка, ничего не говори, береги силы, – прервал я стоны раненого. – Леха, коли ему противошоковое и дай в зубы свернутый берет. Павло, сейчас будет больно, так что стисни зубы и терпи. Если хочешь, можешь орать во все горло и материть меня почем зря – что хочешь делай, но держись и ногой не дергай. Держись, десантура!

– Хорошо, – еле слышно прошептал Пашка. – Я выдержу!

Я обмотал косынкой разрез на ноге и отодвинул мясо, оголяя кость. Приноровился, понял, что хорошо бы иметь еще две руки или хотя бы одного помощника, чтобы максимально раздвинуть разрезанную плоть в стороны, чтобы обеспечить нормальный доступ к кости. Но я не ракшас, лишних рук у меня нет, а помощник только один, да и тот занят. Поэтому придется резать так, как получается.

Выпустил из пальцев энергетический щуп, закольцевал его и тут же начал разгонять поток на максимальную скорость. Чем быстрее движется поток, тем острее «пила», тем скорее перережу кость… и тем больнее мне. Пальцы ощутимо заныли, закололи, боль рвала нервные окончания, в ладони дергало так сильно, что перед глазами потемнело.

– Леха, дай мне нож в зубы, – прохрипел я.

Казак тут же сунул мне в рот рукоять второго ножа. Я закусил теплый пластик рукояти и с силой сжал зубы, рыча от боли. Энергетический жгут медленно и уверенно сжигал мои пальцы, по мере продвижения магического резака боль в руке становилась все сильнее и сильнее. Жгучая, острая и терзающая боль рвала жилы, впиваясь в мозг раскаленной кочергой. Жуткая вонь горелого мяса била в нос, подобно осадному тарану, так и норовя достать до мозга, чтобы сплющить его.

– Ы-ы-ы! – мычал и хрипел от боли Пашка.

На бледном лице пулеметчика выступили крупные градины пота, глаза вылезли из орбит, а пальцы с такой силой сжались в кулаки, что веревка, которой были стянуты его запястья, до крови вгрызлась в кожу.

Пашка сопел, стонал и что-то мычал сквозь зубы, я морщился от боли, вгрызаясь в пластик рукояти ножа, и закрыл один глаз, чтобы хоть как-то сузить обзор. Пот застилал глаза, которые и так ничего не видели из-за темных кругов и вспышек салюта, сопровождающих болевые спазмы.

Черт, как же больно!!! Как больно! Правую кисть совсем не чувствую, на ее месте пульсирующий, рвущий нервные окончания бутон боли. Жгучей, дергающей, нестерпимой боли.

Я сильнее сжал зубы и, уже практически ничего не видя, даванул «резаком» из последних сил.

Наконец энергетический щуп перерезал обе кости, и ступня с обрубком голени упала на камень. Я устало отвалился в сторону, безумно глядя на свою правую руку – указательный и большой пальцы сгорели начисто, от них не осталось даже костей. Запекшаяся корка кожи и обугленного мяса надежно запечатала рану на моей руке.

Пальцы себе я сжег, зато ногу Пашке нормально отрезал, теперь он точно выживет. А пальцы… Их, конечно, жалко, но с моими суперспособностями они заново отрастут, небыстро, но отрастут. В прошлом году мне отстрелили фалангу на мизинце левой руки, так новая выросла всего-то за месяц. А тут, я думаю, полгодика пройдут, и будут у меня новые пальцы.

Только сейчас, спустя пару минут, сообразил, что по-прежнему держу зубами рукоять ножа. С трудом разжал зубы (челюсти свело болевым спазмом), нож упал мне колени. На пластиковой рукояти явственно выделялись следы моих зубов. Сплюнул кровавую слюну, потрогал языком зубы. Ну, как я и думал, сломал несколько зубов. Значит, по возвращении придется идти к стоматологу. Почему-то новые зубы, в отличие от пальцев, у меня не вырастали.

– Наложи Пашке повязку, – устало попросил я Леху, – и мне кинь перевязочный пакет. Хотя нет, не надо, оставь второй пакет для Пашки, я себе руку косынкой замотаю.

– Сделаю, батьку, – поспешно произнес Леха. – Вы потерпите минутку, я вам сам повязку наложу.

– Не спеши, делай нормально. Вначале обработай хорошо коньяком, а потом уж и бинтуй. И смотри, чтобы туго было, а то скоро жгут снимать надо. – Все эти инструкции я давал, лежа на спине, с закрытыми глазами. – Павло, ты как, жив?

– Да, товарищ командир, жив, – шепотом отозвался пулеметчик.

– Ну и слава богу, – тяжело выдохнул я. – Молодец, хорошо держался. Домой вернемся, я тебе орден Мужества на грудь повешу.

– Спасибо, товарищ командир. Служу Отчизне!

– И тебя, Леха, тоже орденом награжу, – заплетающимся от усталости языком прошептал я, проваливаясь в черную пучину беспамятства.

Небольшая груда плоских бурых камней горела светлым, почти прозрачным пламенем. Что это были за камни – спрессованный окаменелый торф, горючий сланец или бурый уголь, – я не знал, как-то прежде не было особой необходимости разбираться в видах горючих полезных ископаемых. Россыпь этих камней нашел казак Федоров, он же и распознал в них горючие камни. Вовремя, надо сказать, нашел он эти камешки. Если бы мы не развели костер, то ночь не пережили бы.

Ночь была очень холодной и долгой. Темное время суток в этом мире тянулось не меньше десяти-двенадцати часов. Температура упала до нуля, а может, приблизилась к отрицательным величинам – по крайней мере, небольшая лужица воды, разлитая на камне, к утру превратилась в лед.

Разжигали камни долго, извели на них практически все листы моего блокнота, а чертовы камни все никак не желали гореть. В итоге пришлось вновь подключать магию и раскочегаривать камни ветвистыми энергетическими импульсами. Но зато когда они разгорелись, то дали хорошее, жаркое пламя. Леха за несколько ходок притащил приличный запас этих камней, так что нам удалось пережить холодную и долгую ночь относительно комфортно.

Нет, даже и без живого огня мы бы протянули, моих внутренних резервов хватило бы для того, чтобы повысить температуру воздуха вокруг нас до комфортной. Но все эти магические фокусы и реверансы здорово сжирали мои внутренние ресурсы.