– Сам не знаю, – буркнул Смехов. – Идет внутреннее расследование.

На первом кадре за мгновение до взрыва хорошо видно, что лицо сержанта Лелека абсолютно спокойное и какое-то расслабленное, как будто он находится сейчас не в гуще кровавой мясорубки, а на концерте симфонической музыки.

Второй кадр – сам момент взрыва. Вспышка зарождается где-то в районе солнечного сплетения, и лица практически не видно из-за ослепительного блика, но при максимальном приближении и накладке фильтра можно разобрать черты лица сержанта Лелека. Вот только это не его лицо – это мое лицо! На втором кадре в яркой вспышке света был я! Или кто-то очень похожий на меня. Да, точно, лицо было мое, но только моложе лет на двадцать – двадцать пять. Точно, я так выглядел в двадцать лет, будучи молодым студентом! Что за черт?! Какого фига?

– И что это означает? – тихо спросил я.

– Не знаю, Палыч, – честно ответил Жудин. – Я думал, ты нам об этом расскажешь.

– Кэп, можно тебя на минутку? – дернул меня за рукав Док. – Пошли, отойдем в уголок, пошепчемся.

– Ну пошли, – недоуменно пожал я плечами, не понимая, что происходит.

– Кэп, помнишь, ты мне рассказывал свой самый страшный секрет, о котором никогда не должна узнать твоя жена? – зашептал мне в ухо Раков.

– Ну помню, – ответил я. – Ты единственный человек, кто в курсе этого секрета. И что?

– А то. Ты не думал, что эти два «лучика», Лелек и Болек, не кто иные, как твои дети из иного мира? Помнишь, как они смотрели на тебя при первой встрече? А как называли? Ну а то, что в момент взрыва их лица стали похожи на твою морду в молодости, тебе ни о чем не говорит?

– А почему они себя до этого никак не проявили? – так же шепотом спросил я. – Почему сразу не нашли меня и не сказали, кто они такие?

– Да потому что их не было до момента прорыва Тьмы!

– Как это?! – удивился я. – Что за бред? Они состояли в группе «Сигма». Прапорщик Гныш и два сержанта-стажера.

– В том-то и дело, – замялся Док, – просто мы с полковником Смеховым решили не докладывать тебе, пока не разберемся полностью во всех деталях этого запутанного дела. Но пока так до конца и не разобрались. Одно ясно точно: до дня прорыва Тьмы никакой группы «Сигма» в рядах мракоборцев не было. Они появились только в день прорыва, а до этого о них никто не слышал. Там просто возникла неразбериха, дежурный орал на все здание: «Есть свободные группы? Есть свободные группы?» А тут этот прапор Гныш вылетает из караулки и орет в ответ: «Есть! Группа „Сигма“!» Вот их и прислали на наш запрос. Я потом по камерам посмотрел, так никто в это караульное помещение до этого не заходил. Понимаешь? Никто в него не заходил! Они там, похоже, из воздуха появились!

– Пипец, – коротко прокомментировал я услышанное.

– Точнее и не скажешь, – согласился Док.

– Виу! Виу! Виу! – неожиданно раздался звук сирены, и светильник под потолком засверкал красным светом.

– Внимание! Внимание! Тревога! Тревога! Всем сотрудникам немедленно покинуть зоны «шесть» и «девять»! – раздался металлический голос из динамика. – Внимание! Внимание! Тревога! Тревога! Всем сотрудникам немедленно покинуть зоны «шесть» и «девять»!

– Твою мать!!! – выругался Жудин. – Несанкционированная активация нашего главного портала!

– Отрубай его от питания! – тут же приказал я.

– Да по хрену, – выкрикнул Николай, ожесточенно клацающий по кнопкам своего ноутбука. – Автоматика и так отрубила подачу энергии, только портал все равно активен. Сейчас кто-то появится в нем!

– Распылители серебряной эмульсии работают? Пулеметы заряжены?

– Конечно! – ответил Жудин. – Вот кнопки управления пулеметами.

Он освободил мне место перед ноутбуком. На его экран выводилось изображение с камер наблюдения, установленных в большом просторном зале, находящемся в самой толще скальной породы. В этом зале располагался наш основной транспортный портал, который мог за один раз принять десять легковых автомобилей.

Было видно, как линии портала налились зеленым светом, а потом на круглой площадке появились из ниоткуда несколько десятков вооруженных латников. Одинаковые серебристые кольчуги, миндалевидные щиты с остроконечным умбоном в верхней части, шлемы-маковки с пластиной для защиты лица. У всех воинов в левой руке щит и там же – двухметровое копье, а на поясе под правой рукой висит изогнутой формы меч. На кольчуге в области груди закреплен небольшой круглый щиток с выбитым изображением волка. За спиной у всех – серебристые плащи. Красавцы!

Воины разом, как по команде, развернулись налево и вскинули правую руку вверх. Один из воинов сделал шаг вперед, снял с головы шлем и начал что-то говорить.

Неожиданно Раков выдал строки из знаменитой поэмы Пушкина:

Я посчитал – действительно, ровно тридцать воинов. А что, они вполне похожи на русских витязей, как их обычно изображали иллюстраторы сказок и советские мультипликаторы.

– Не хватает только дядьки их морского, – продолжил Раков свою мысль.

– А почему они стоят к нам полубоком? – спросил Смехов.

– Это они к камере, с которой сейчас идет картинка, стоят полубоком, а если провести линию, то они сейчас четко смотрят в ту сторону, где расположена наша комната. Только между ними и комнатой, где мы сейчас находимся, несколько сот метров сплошного камня. И как они понимают, куда смотреть, я не знаю, – потрясенный увиденным, ответил Жудин.

– Что он говорит? – спросил я, пытаясь разобрать слова по движению губ. – Есть камера со звуком?

– Нет.

– Он говорит: «Отец, мы пришли за тобой, Учитель призывает тебя», – прочитал по губам Раков. – Глянь на морду первого воина, Палыч, он же вылитый ты, только помоложе. Ну что, тебе еще нужны какие-то доказательства?

– Нет, – враз осипшим голосом ответил я. – Всех посторонних убрать, доступ всем запретить. Ни в коем случае Веру внутрь блока не пускать. Если кто-то сболтнет, что пришедшие через портал похожи на меня и называют меня отцом, головы сверну на хрен! Причем это не метафора, – строго произнес я таким тоном, что все присутствующие побледнели. – Леха, ты со мной. Пошли, поговорим с гостями.

– А кто это, батьку? – осторожно спросил Лешка.

– Родственнички твои, – тяжело вздохнув, ответил я. – Братья! Будь они неладны, принесла же нелегкая!

Случилось то, чего я так боялся. Прошлое настигло меня, и в гости завалились дети, которых я, думал, никогда не увижу. Что же теперь делать?

В большом кабинете расположились четыре человека. Трое разместились с максимальным комфортом: они сидели в глубоких кожаных креслах, между которыми стояли столики, где в коробках лежали кубинские сигары и стояли батареи бутылок, наполненных элитным алкоголем. За спинкой кресел, склонившись в почтительном полупоклоне, застыл в ожидании приказа лакей. Как водится в приличных домах, лакей был пожилой и седовласый.

Четвертый мужчина стоял перед креслами, держа в руках пульт дистанционного управления, совмещенный с лазерной указкой. На стене висел проектор. Видимо, сейчас должно было начаться какое-то действо, которое четвертый мужчина будет комментировать.

Трое важных господ в креслах были вовсе не расслаблены, наоборот, они были напряжены и чем-то взволнованы. Похоже, день у всех троих не задался. Тот, что сидел в центральном кресле, был совсем древним стариком, с лысым черепом и обрюзгшей кожей лица, которую испещряли пигментные пятна. Голос у него был дребезжащий, но надо отметить, что говорил он вполне нормально, больших пауз не делал и вообще, если закрыть глаза и не обращать внимания на внешность старика, то по голосу ему нельзя было дать больше пятидесяти лет.