– Что дальше? – спросил Пашка.

– Оружие разобрали?

– Да, вот ваш автомат, – протянул мне Пашка мой «витязь».

– Себе оставь, – отмахнулся я, – мне пистолет. Где гранаты? Был еще планшет с гранатами!

– Не знаю, – покачал головой Пашка. – Может, поискать?

– Поищешь тут, – проворчал Федоров, нервно поводя стволом своего револьвера в разные стороны. – Вон их сколько.

Камень, на котором мы стояли, площадью был около шести метров – примерно два на три – и возвышался над землею на метр. Все пространство вокруг камня было заполнено разномастными хитиновыми монстрами. Здесь были все: крабы, сколопендры, удавы, ехидны, ежи, смешарики, светляки, скорпионы, скаты, прыгуны, жабы и еще хрен знает сколько разномастных тварей и порождений Тьмы. Жаль, нет камеры, чтобы все это многообразие зафиксировать, а потом пополнить справочник.

Пока что хитиновые твари не обращали на нас особого внимания, хороводили себе помаленьку, дожевывая человеческие останки. На смерть рогатого генерала никто из щелкающих и клацающих тварей не отреагировал. Странно!

– Парни, собрались. Сейчас прикину маршрут прорыва, и рванем. То, что гранат нет, плохо, но можно и без них обойтись. Примерно вон в той стороне, – я указал рукой на девять часов, – идет наша группа, думаю, что это мракоборцы тащат сюда «толстяка». Так что нам надо только до них добраться, а там они наш рывок прикроют. Уяснили?

– Так точно! – синхронно кивнули головами Пашка и Леха.

Размашистый удар ногой – и очередной краб, поднявшийся по скальной стенке, улетел прочь. В рант ботинок вшита серебряная пластина, а значит, краб при ударе получил повреждения, несовместимые с жизнью. Так ему, клешнятой сволочи, и надо!

Воздух в этом мире был наполнен гарью и смогом. Дышать было трудно, горло сводило от горечи и першения. Вокруг явственно витал запах смолы и пепла. Сущий ад!

Я не знаю, было ли в этом мире какое-то светило на небе: из-за низких черных туч ничего не было видно. А потом то ли глаза приноровились к освещению, то ли в небе все-таки какое-то местное солнышко взошло, но стало чуточку посветлее. Уже можно было различать что-то не только у себя под носом, но и на пару сотен метров вокруг.

Разномастные хитиновые панцирники изменили свое поведение: теперь они не просто наматывали круги по окрестностям, кучкуясь вокруг двух десятков человеческих остовов, а собрались в одном месте, примерно метрах в двухстах отсюда, и закрутили там гигантскую живую карусель. Центром этой карусели стал высокий скальный обломок с плоской вершиной, весьма похожий на усеченную трехскатную пирамиду. Думаю, что у этой фигуры даже есть какое-то специальное древнегреческое название, но я в математике, а особенно в геометрии, не очень силен, поэтому и не знаю, как эта хрень называется на языке древних эллинов.

Хоровод темные твари закрутили весьма сложный, я бы даже сказал, хитро устроенный. Они разделились на двенадцать групп, каждая из которых выстроилась в длинную шеренгу, похожую на луч, началом которого и служил скальный обломок. Шеренги из монстров через равные промежутки двигались друг за дружкой вокруг усеченной пирамиды. Это было похоже на какой-то ритуал. Внешние края лучей, изгибаясь, периодически цеплялись за наш камень, и тогда кого-то из хитиновых тварей заносило к нам. В итоге приходилось пинками отправлять их назад, в общий хоровод.

Анализируя в уме действия монстров, я понял, что мне напоминает их хоровод. Двенадцать лучей! А лучи у нас откуда исходят? Ну конечно, из солнца!

Черное Солнце?! Оно самое!

А что означает появление этого символа? Нет, не то, что хитиновые твари вдруг стали неонацистами и устроили тут свой марш. Это в старом мире символ Черного Солнца, разновидность солнечного колеса – нацистский символ, использовавшийся в нацистской Германии, а затем в неонацизме. Он состоит из двенадцати радиальных рун Зиг, похожих на символы, используемые в эмблеме СС. Имеет исторические прототипы, но современный символ впервые появился в нацистской Германии как элемент дизайна замка в Вевельсбурге, реконструированного и расширенного главой СС Генрихом Гиммлером.

В нашем мире появление этого символа означало, что сейчас на вершине скального обломка появится кто-то из высшего руководства исчадий ада – рогатый генерал или чумной доктор, а может, кто-то еще. Скоро мы это узнаем.

Свалить бы отсюда побыстрее, чтобы не успеть встретиться с новоприбывшим демоном. Плохо то, что центр этого чертового Солнца располагался на пути нашего следования, и, чтобы обогнуть его, придется делать здоровенный крюк, а это лишнее время, которого у нас и так нет. Сука! Как же не вовремя темные твари решили призвать себе нового начальника! Не могли подождать еще пару минут, а лучше часов.

– Бойцы, работаем быстро и четко, – приказал я. – Как только очередная шеренга пройдет мимо, бегом перемещаемся вон на тот камушек, – указал я направление движения. – Ясно? Не тупить и не отставать! Если зазеваетесь, то идущая следом шеренга накроет вас и перемелет. Надеюсь, не надо объяснять, как это опасно?

Пашка нервно сглотнул и отрицательно покачал головой. Ну еще бы! Вон совсем рядом лежит обглоданный остов рогатого генерала. Казалось бы, броня у него совсем непробиваемая, ан нет! Хитиновые твари выжрали своего бывшего биг босса начисто. А от людей так вообще остались одни рожки да ножки.

Леха Федоров никак не отреагировал на мои слова, лишь неопределенно пожал плечами. Настрой казачка мне не нравился. Скис Федоров! Оно и понятно, все-таки не каждый день своей возлюбленной голову сносишь с плеч. Ох, чую, что молодой парнишка решил самоубиться. Это дело надо пресечь! У меня сейчас каждый штык на счету!

– Федоров! – командирским голосом позвал я Леху.

– Чаво, батьку? – вяло отозвался молодой казак.

– Ты труп Уманской осмотрел?

– Нет…

Федоров нервно сглотнул, голос его задрожал, а на глаза навернулись слезы. Сейчас заплачет.

– Зря. – Я ткнул пальцем в сторону обезглавленного тела. – Видишь, на срезе совсем нет крови. А ведь тебе, наверное, приходилось до этого видеть обезглавленные тела?

– Ну приходилось, и что?

– А то, что если нет крови, то это говорит о том, что на момент отсечения головы тело уже было мертвым. Понял?

Я нарочито говорил казенным, бездушным тоном. Может, конечно, сейчас надо было прибегнуть к какой-то другой методике, может, надо было дать парню выплакаться, выкричаться, а не ковырять пальцем кровоточащую рану. Но у меня не было времени. Еще пара минут – и в этот мир придет очередной темный лорд, и всем нам настанет хандец! Поэтому сейчас время для шоковой терапии! Контрастного душа! Обухом по голове надо вдарить!

– Как это мертвое? – тихо спросил Пашка. – Она же разговаривала, угрозы нам тут всякие угрожала и кары сулила.

– А вот так! Внешне она была живая, но внутри уже мертвая. Ее телом завладел демон, который тут же убил в ней жизнь и высосал душу. Глаза видел? Это первый признак того, что перед нами живой труп, – пояснил я и тут же уточнил: – Сабля с серебряным покрытием?

– Ага, – кивнул Федоров.

– Ну вот поэтому голова и не приросла обратно к телу, – хмыкнул я. – А была бы обычная шашка, такой бы хоррор сейчас наблюдали! Голова откатилась бы в сторону, а тело продолжало бы жить, при этом голова разговаривала бы и сыпала проклятиями, а потом тело нашло бы голову и присоединило ее обратно. Жуть! Так что, Леха, это не ты Уманскую убил, а демон, которого эта дура призвала.

Пашка нервно сглотнул и болезненно поморщился, а Леха как-то странно посмотрел на меня и лишь нервно и уперто сжал губы. Закусил удила! Ну-ну, а что ты на это скажешь?

– И еще, – выкинул я на стол последний аргумент, – если ты, старший урядник Федоров, решил сейчас самоубиться из-за неразделенной и трагической любви, то знай, что по нашем возвращении твой отец попадет под суд.

– Как?! – опешил от подобного поворота Леха. – За что?!