Ну а у нас как раз в то время встал ребром вопрос об образовании новой службы, и кандидат на должность начальника нового отдела был только один – я. В общем, как только я понял, что новоприбывший в наш мир генерал-майор Смехов сможет потянуть эту должность, я тут же сделал все, чтобы он с семьей сначала переехал в СНР, а потом согласился возглавить только что образованный Пятый отдел.

Смехов был богатырского телосложения: ростом под два метра, весом более ста двадцати килограммов. Человек-гора! У него кулак размером с мою голову, а каждый палец – как сарделька. Поговаривают, что из-за этого он даже дулю не может скрутить. Зато я своими глазами видел, как он одним ударом проломил кирпичную стену.

Самое смешное, что наибольшая проблема, которую мне пришлось решать на первых порах, была связана с номером новой службы. Почему-то Смехов наотрез отказывался возглавлять именно Пятый отдел. Вот уперся рогом: хочу, чтобы служба носила наименование «Второй отдел», и все тут. Но ничего, убедили. А что делать, если номера с первого по четвертый были уже заняты?

К понижению в звании с генерал-майора до полковника Смехов отнесся с пониманием, тем более что в генеральском звании он и не успел послужить: ему присвоили его за неделю до увольнения в запас. А в нашей Сиротинской иерархии полковник – это пока самый высший офицерский чин. Я, к примеру, тоже полковник, ну, или, если точно, капитан первого ранга. Да, и, если что, зарплата нашего, сиротинского полковника в два раза выше, чем староземельного генерал-майора.

И еще один немаловажный довесок: у нас офицерский состав зимой по-прежнему щеголяет в каракулевых папахах. Никаких тебе шапок-ушанок и меховых фуражек. Начиная с майора, исключительно старорежимные каракулевые папахи. Смехов как узнал об этом, так чуть было не прослезился от нахлынувших чувств.

– Ну, что там? – спросил у меня подошедший Смехов. – Большой прорыв?

– Пока не особо, – пожал я плечами. – Но может в любой момент расшириться. Я прошел немного вглубь, есть мысля затащить «толстяка» поглубже в иномирье и там уже рвануть.

– Тонна веса. На машине повезем? – спросил Смехов, кивая на пикап, в кузове которого был установлен «толстяк».

– На машине там не проехать. Узкая, выдолбленная в скале тропинка. Ширина – около метра, глубина – десять сантиметров. В идеале тащить его на рокле.

– Рокле? – переспросил Смехов. – Ладно, попробую достать. Сколько человек подготовить?

– Думаю, четверых хватит. Надо только фалы подлинней подготовить, чтобы, если что, вытаскивать оттуда. Группу Дубровского нашли?

– Нет, как сквозь землю провалился. С ним было двадцать бойцов. У меня, по большому счету, оперативных сотрудников и не осталось. Кстати, как тебе группа «Сигма»?

– Нормально. Держатся хорошо. Прапорщик Гныш – молодец, стажеры тоже хорошо работают. Я их с собой возьму, так что с тебя еще пара человек. Думаю, таким составом справимся.

Тресссь!!! – ударил по мозгам громкий треск разрываемой материи. Все, кто был в этот момент на площади перед оцепленным зданием, получив звуковой удар, повалились на землю. Я тоже плюхнулся на задницу, но больше не от удара, а по старой армейской привычке, вбитой в подкорку годами: уйти с линии атаки и спрятать свое любимое тело в каком-нибудь укрытии.

Падая, направил ствол автомата в сторону, откуда раздался громоподобный треск. Дверь злополучного алкомаркета сорвало с петель, а большая часть стены перестала существовать. На месте алкомаркета, прямо в воздухе, растекалась здоровенная чернильно-черная клякса портала. Его непроглядная тьма клубилась и заворачивалась спиралью против часовой стрелки. От нее пыхнуло таким холодом, что ближайшие к ней лужи на земле тут же покрылись ледяной коркой.

А потом из провала сыпанула нечисть. Волна мелких хитиновых монстров девятибалльным цунами хлынула из портала и за считаные секунды заполонила большую часть площади.

Ближе всего к порталу оказался мой пикап «Хеликс», в кузове которого был установлен «утес». Видимо, из-за того, что уши Пашки-пулеметчика были прикрыты активными наушниками, первоначальный звуковой удар не вывел его из строя. Длинная очередь из крупнокалиберного пулемета встретила волну порождений Тьмы смертоносным кнутом. Тяжелые пули, покрытые серебром, выкашивали темных тварей раз за разом.

Я вскинул автомат и тоже открыл огонь, стреляя длинными, злыми очередями. Ни о каком прицеливании речи не шло: вон тут сколько целей, куда ни направь ствол автомата, все равно в какую-нибудь мерзкую гадину да попадешь.

Крупнокалиберный «утес» Пашки помог справиться с первым напором: длинные очереди крупняка позволили выгадать драгоценные мгновения и дать оглушенным мракоборцам и бойцам оцепления очухаться.

Расстреливая магазин за магазином, я рванул наперерез нечисти. Автомат стрекотал без умолку, девятимиллиметровые пули косили мелких хитиновых тварей, уничтожая их группами и поодиночке. Прорыв монстров оказался каким-то бестолковым и суматошным: они выплеснули на улицу, как квашня из кадушки. Если бы не первоначальный оглушительный звуковой удар, то, чтобы уничтожить всех тварей, хватило бы и десятка мракоборцев с ранцевыми разбрызгивателями и помповыми дробовиками.

В сторону волны хитиновых членистоногих полетели аэрозольные гранаты, залпы серебряной картечи и бесконечные пулеметные и автоматные очереди.

Полковник Смехов, вооруженный двухсторонней секирой, асфальтным катком вломился в ряды темных тварей, размахивая своим оружием, он, словно дворник, сметал монстров в разные стороны. Но, в отличие от сотрудника ЖЭК, после каждого взмаха полковника хитиновые твари не просто отлетали в сторону, будто пожухлые листья, а рассыпались серым прахом: лезвие секиры было покрыто толстым слоем серебра.

Монстры бездумно кидались на людей, рыскали по сторонам и хаотично перемещались по площади. Кажется, у них что-то не так с организацией. Отлично! Еще немного, и мы их зачистим!

Неожиданно из темного провала портала высунулось здоровенное щупальце, стремительным росчерком рвануло к Пашке и, ухватив его за шею, тут же утащило в иномирье. Пулеметчик в этот момент возился с перезарядкой пулемета, поэтому и пропустил столь неожиданный выпад.

– Вперед! – заорал я.

Коротко разбежавшись, проскакал прямо по щелкающим и клокочущим тварям, запрыгнул в кузов пикапа и, направив ствол пулемета в центр портала, нажал спусковой крючок. Тяжелые пули калибра 12,7 миллиметра стальным хлыстом ударили в черное зеркало портала, раскололи его надвое. Матово-черная поверхность портала от попадания пуль начала дрожать и расходиться волнами, будто была живой.

Отстреляв весь БК пулемета, я спрыгнул из кузова на землю, рванул дверь внедорожника, подхватил с сиденья подсумок с запасными магазинами и планшет с аэрозольными гранатами.

– Зачищайте здесь! – громко крикнув, приказал я Смехову. – Я попробую вытащить своего пацана. «Толстяка» затащите внутрь и жахните там!

Забрался на кабину пикапа, примерился и прыгнул прямиком в центр портала. В этот момент из портала высунулось то самое щупальце, которое утащило пулеметчика. Оно сноровисто ухватило меня на лету, тугая удавка склизкого щупальца обвила мне шею и грудь, воздух мгновенно вылетел из легких, в глазах потемнело. Мгновение – и я лишился чувств.

И вновь темнота! Как же она достала! Нет, ну правда, надоело! Сколько можно?! Почему нельзя, чтобы ад был подсвечен фонарями (к примеру, мощными светодиодными люстрами), и чтобы на полу – мягкий ковролин, а не жесткие острые камни. Вот что за гадство такое и шаблонность: если ад, то обязательно темно, страшно и больно. Был бы я писателем, обязательно отошел бы от шаблонов и при описании иномирья и ада изобразил бы их иначе: у меня ад был бы красивым, светлым, чистым и удобным для проживания местом.

Сразу вспомнился анекдот, рассказанный стариком Коцем.

Ну, Страшный суд, архангелы, личное дело…