Скрипя зубами, шатаясь и постанывая, он собрался с силами и сделал первый шаг. Второй. Третий. Обошёл постель и сел на неё с другой стороны.

– Вот так, молодец! – похлопала в ладоши Сидера. – Сам не заметишь, как бегать начнёшь.

– От тебя не сбежишь.

– Это точно!

Сначала помаленьку, с сопровождением. Потом с ходунками по палате. Потом по коридору взад-вперёд. Редкие больные провожали командира пустыми взглядами. Раненных крайне мало – почти все со снарядной болезнью. Почти все никогда уже не оправятся от шока: то ли вид чудищ и смерть товарищей, то ли передозировка стероидов – жизнь их покалечена. Многих провожают в последний путь в дома душевнобольных. Многие останутся в тылу на попечении родных, если таковые есть, а если нет – на крохи от государства. Людей тут и вовсе раз-два и обчёлся. Жёсткая подготовка, вымывающая всё человеческое, делает рядовых и офицеров практически невосприимчивыми к психическому воздействию. Удивительно, как жестокость спасает жизни.

Пленных враг не берёт. Бьёт наповал. Без пощады и жалости. Из сбивчивых рассказов он слышал о делах на фронте. Плачевных делах. Боевой дух болтается у дна. Наступление застопорилось, потери растут, а тылы не покрывают их.

Каждый день, который Эмбар проходил мимо, становился для него формой пытки. Больные бредили, вспоминали умерших, кричали порой и вырывались, просили оружие, молили о смерти. Страх выжигал им разум. Взывать к долгу, чести бесполезно. Пропащие души. Они настолько довели Оклайна, который и без того настрадался, что тот потребовал перевода на «Бездну». Он просто не может тут находится!

Силы возвращались. Поначалу раны кровоточили от избыточной нагрузки, однако потом рубцы утолщились и заматерели. Боль сошла на нет, разве что былая ловкость не возвращалась. Однако рано или поздно, но и бег покорится новым ногам. А до тех пор: тренировки, тренировки, тренировки.

Всё командование связывалось с ним пару раз: слишком они заняты, чтобы приехать в тыл ради одного офицера. Не до того им. Замечено, что они все всячески уклонялись от вопросов по фронту. Не желали признавать своё поражение. Лишь Отто безукоризненно отчитался о печальных их делах. После доклада Оклайн вовсе потерял интерес к войне: стресс сильно сказывался на выздоровлении.

Время от времени, бродя по полупустым коридорам и присаживаясь на груду ящиков или лавочку, он глядел, задумывался, а не свернул ли с пути, а если свернул, то сможет ли вернуться? Глядя на единственную здоровую руку, спрашивал себя, а сможет ли она держать хоть что-то кроме оружия, а останутся ли на ней мозоли не от спускового крючка, а от инструмента созидания? С каждым годом судьба отгоняла всё дальше и дальше от славной поры, когда не придётся убивать, когда жизнь станет дороже смерти, а пепельная грязь сменится землёй и строительной пылью. Вряд ли. Вряд ли. Увы. Кажется, что без убийства вселенная развалится и рухнет в тартар, что без унижений и разрушений космос опустеет, а без вечных гонок с временем и врагом существование станет опостылит и опреснеет. Есть ли он ещё, бьётся ли его сердце? Сердце мира. Забавно. Сердце и то бьётся...

Бродя с тростью, он зашёл на огонёк к Сидере, трудящейся над своим секретным проектом, который должен изменить ход войны. По крайней мере, упоминался он именно в таком плане.

– Уютно устроилась, – оглядел он лабиринт оранжевых контейнеров.

Один из них распахнут, изнутри торчит серо-коричневый спальный мешок. Из-за пределов огороженного мирка доносятся звуки полупустого склада.

– Привыкла, – пожала плечами она. – Я давно хотела показать! Гляди!

Она достала тонкий стержень длиной примерно в метр.

– И?

– Вот!

По нажатию кнопки он раскрылся в рогатину.

– Круто, правда!

Собрав разбежавшиеся мысли, Оклайн потратил пять секунд на размышления.

– Гениально, – поднял он брови. – Раз противник силён в ближнем бою, нужно его не подпускать!

– Я знала, что тебе понравится! Мы разработали целых три варианта! Первый, вот этот, – она указала на то, что держит, – со звуковым клинком. Сначала я думала сделать такие пули, но они оказались какие-то безумно дорогие. А вот копьё – другое дело! У него лезвие как у нашего обычного клинка. Собственно, его мы и взяли.

– Хм, его можно отсоединить?

– Нет.

– Сафф, запиши.

– Не беспокойтесь, я ничего не забываю. К слову, пока я не забыл, все чертежи были мной обработаны по стандартам Союза.

– Перешли их мне, лично проработаю все варианты.

– Уже.

– Так вы дадите мне слово или нет?!

– Прости, – он устроился удобнее. – Продолжай.

– Вот это – тазер. Проткнуть глубоко не способен, зато как поджарит! Ха! И, наконец, это.

Как она нервничает! Пальцы мелко дёргаются, говорит быстро и неразборчиво, будто боясь что-то забыть.

– Передай мне один.

Она отвлеклась от копошения с последним экземпляром, явно ещё недоделанным, и передала звуковое копьё. Удивительно лёгкое и тонкое, но крайне прочное. Задний конец его создан для упора в пол, словно чтобы тварь сама себя насадила. С одним таким придётся попотеть, но вот десяток-другой будут стоить тварям большой крови. Тем более, что ими можно владеть одной рукой! Отстреливать тех, кому не повезло оказаться «на вертеле».

– Когда мы встретились с тем охотником, и ты, – она прервалась. – В общем, сам знаешь.

Поджав губу, он потёр штаны в местах сочленений. Жест этот не остался незамеченным.

– Я… Я долго думала. Помнишь, как мы его в первый раз завалили?

– Тогда попался маленький.

– И всё же! Это взрывная пика. За звуковым наконечником бомба. Должна быть. Я решила не устанавливать взрывчатку до испытаний.

– Взрываешь изнутри.

– Именно!

– Оно одноразовое.

– Так ведь и охотники стаями не ходят. Их, к слову, до сих пор ни одного не прикончили. Тут же сбегают. Твари! Скольких погубили. Но теперь… Теперь-то они получат свою дозу тротила! Да! – кулаки её сжались.

– Хм… Задумка отменная.

– Спасибо.

– Ты показывала кому-то другому?

– Только Саффу.

– Сафф?

– Вы третий причастный.

– Ладно. Примемся за дело.

Изучив чертежи, Оклайн сделал несколько небольших изменений. Опытные образцы на то и опытные, чтобы показать потенциал, но раскрыть его по-настоящему ничуть не проще. Во-первых, насадки стали снимаемыми. Гибридный клинок – крайне дорогое удовольствие, не каждый оруженосец Варраден позволял себе пару. А тут каждому по копью! Нет, слишком дорого. А вот если надёжно закрепить обычную рапиру, чтобы можно было выбирать оружие по желанию – и дешевле, и удобнее.

Возникла иная проблема – как его надёжно закрепить? Остановились на магнитной подвеске, ведь в рукояти и так есть генератор, почему бы не использовать его? Тем более, чтобы выхватить такой, нужно потратить всего пару мгновений. Гарда станет идеальной перегородкой, останавливающей погружение оружия во вражье тело.

Что упирать копьё надо в землю – однозначно. Напор твари нередко валил даже закованных в латы рыцарей и легионеров, не говоря о простых солдатах. Иначе подошли бы и обычные штыки. Но нет. Они стали популярным оружием последнего шанса, однако нередко лишь отсрочивали гибель на несколько мгновений. Слишком коротки стволы. Теоретически, если использовать двойной хват, то возможен и традиционный удар… Стоит рассмотреть возможность.

Изменилась и конструкция древка – вместо трубы разворачиваемая арочная конструкция из нескольких спиралей. Мало весит, а по прочности не уступает. В проекте укороченный вариант стал на треть короче, либо же само копьё увеличилось в длину настолько же. Охотничьему варианту явно подойдёт второй вариант, так как и тварь велика, и взрыв опасен. А вот для рядового подойдёт короткий тубус.

– Круто, – печально пробормотала Сидера, взглянув на результат.

– Что такое?

– Просто, я так долго думала. А ты взял и за пару часов сделал в несколько раз больше.

– Идея твоя. Я лишь улучшил.