Я покачал головой.

— О да, я не думал, что ты сможешь. Видишь, мы кого-то вылечили, и она тоже не могла говорить, даже повернувшись назад. Но даже не имея возможности говорить, тебе не кажется, что быть человеком намного лучше, чем быть инфицированным?

Это? Я могу сделать все, что может сделать добыча. Кроме говорить. Но даже если меня вылечат, кажется, я не смогу говорить. Затем, нет никакой причины лечить себя, кроме как помнить, кто я. Разве это не то, что я решил сделать? Найдите Бога, спросите его, кто я. Вспомни, что я забыл. И вот я нашел Бога. Борьба с моим голодом, борьба с добычей, поиски способов выжить, разве это не было все для этого момента? Я планировал использовать лекарство, чтобы превратить других в добычу, создание сценария, в котором я никогда не буду голодать, никогда не потеряю свой мозг от голода. Но для чего? Чтобы найти Бога.

Я кивнул.

— Идеально! Как насчет того, чтобы опустить оружие? Сдайся мне. Если я не свяжу тебе руки за спиной, мои друзья точно сочтут тебя угрозой.

Я опустил копье. Что-то я не понимаю.

— Сложите руки за спину.

Я заложил руки за спину. Почему добыча помогает мне? Его товарищи убивают остальных. Но если у них есть лекарство, не лучше ли поймать остальных, превратить их в добычу? Таким образом, у них будет больше добычи, больше добычи для борьбы с другими.

— Лягте на живот. Не то чтобы я тебе не доверял, но… Да. У меня тут веревка, видишь? Я свяжу тебе руки этим.

Я ложусь поверх мертвой добычи у ног, упираясь животом в ее спину. Не потому ли, что другие бессмысленно сражаются, их невозможно убедить? Жертва не может позволить себе захватить других, не убивая их.

Вылечить их всех невозможно. Не после того, как я разрушил их оборону, разделил их группу, уничтожил их строй своим мотоциклом.

— Хорошо. Оставайся на месте.

Жертва сделала шаг ко мне. Здесь что-то не так. Добыча даже не пыталась поймать остальных. Прежде чем я разделю их группу, поджигая здания, добыча убивала без перерыва. Они не стремились лечить других. Почему эта добыча предлагает мне особое отношение?

Жертва сделала еще один шаг ко мне. Он был в одном шаге от дистанции удара копьем. И, наконец, если Бог знал, кем я был до того, как я заразился, почему Бог не повернул меня прямо тогда? У Бога было лекарство.

Но я все еще заражен. Что это говорит о моих отношениях с Богом?

Добыча сделала третий шаг. Это просто. Бог и я, мы не в хороших отношениях. По какой-то причине Бог оставил меня зараженным, несмотря на то, что смог вернуть меня обратно. Могу ли я рассчитывать на то, что Бог исцелит меня? Конечно нет. Как будто я расслабился, чтобы жертва потеряла бдительность, жертва говорила слова, чтобы обмануть и меня. Но я не собираюсь поддаваться на это. Он был на расстоянии удара своим копьем. Я много использовал копье. И я кое-что узнал об этом. Это хорошо для того, чтобы тыкать предметы на расстоянии, через отверстия, за добычей, держащей щиты. А вот на близком расстоянии не так хорошо. Нож намного лучше.

Я прыгнул вперед, в то время как добыча пронзила меня. Его копье царапало мне бок. Но такая несмертельная рана не имеет значения. Я вынул из сумки нож, пока карабкался вверх. Живот жертвы оказался перед моим лицом, закрывая мне обзор. На таком близком расстоянии мой нож более эффективен, чем копье жертвы.

Она тогда сказала, что мы с Ирой не видели способности гарнизона сдерживать стадо зараженных, если бы мы знали, мы бы так не нервничали. Что ж, теперь, когда я сам вижу эту способность «людей» обороняться, я совсем не убежден. Половина людей мертвы. И это должно меня впечатлить? Если бы не мое решение отступить, когда появился этот большой зараженный, я бы тоже умер. Построение еле держится. После того, как Кот умер, когда стрела пронзила его шею, большой зараженный немного буйствовал, но отряду Кота удалось его подавить. Еще не убили, но держат.

Что касается остальных из нас, то все еще есть большое количество зараженных, но и без крупного заражённого или умного, который въехал в нас на мотоцикле, мы справляемся. Это утомительно. Такое ощущение, что мы ссоримся уже несколько часов, но я уверен, что на самом деле прошло совсем немного времени. Я не отставал от гимнастики и кардио все время, пока был здесь, но другие люди этого не делали.

Я даже не могу представить, что они сейчас чувствуют. Сдерживать зараженных, отталкивая их, — тяжелая работа, а угроза смерти усугубляет давление. Копейщикам проще, они просто наносят удар руками.

По крайней мере, я вижу конец, образный свет в туннеле. Мы действительно много убили. Они были как наводнение, но теперь они как река, а скоро станут ручейком. Вместо того, чтобы сопротивляться двум или трем зараженным, теперь это только по одному. Некоторых из них сложно заколоть, потому что к их головам привязаны тарелки, миски и горшки.

Это единственные, кто остался, так как те, кто не был бронирован — если вы можете назвать доспехом чаши — были убиты первыми. Эта битва закончилась бы быстрее, если бы Кот сумел убить крупных зараженных и его отряд был свободен, чтобы помочь нам, но возвращение отряда Жока помогло предотвратить множество травм.

Они совсем не устали, так как им нужно было только вынести вещи из кухни. Что касается Жока, то он держит умного зараженного под контролем. Как он вообще поживает?

Я позаботился о том, чтобы после смерти этого не появился другой зараженный.

Затем я обратил свое внимание на вход в здание начальника, где должен был быть Жок. Да, я не должен был позволять себе отвлекаться, и сменяться на него, но я ничего не мог с собой поделать. В прошлый раз я был полностью сосредоточен на противнике передо мной и не заметил мчащегося на нас мотоцикла. Фокус — это хорошо, но туннельное зрение — плохо.

Я хотел убедиться, что он держит умного зараженного взаперти, чтобы не было никаких несчастных случаев, но из-за этого я чуть не уронил свой щит. Жок и умный зараженный дрались… И, похоже, умный побеждал.

На земле было много крови, и нож в руке умного зараженного был залит ею. С другой стороны, Жок даже не использовал свое копье должным образом. Он размахивал ею, как битой. Он пытался отойти на некоторое расстояние, но альфа прилипал к нему, как клей — очень крепкий клей.

Груз исчез передо мной, когда Ира проткнула копьем голову зараженного. Я воспользовался этим шансом, чтобы закричать:

— Кто-то должен помочь Жоку!

«Черт, это должен был быть я…»

— Что за черт! Влад, иди с Витей, чтобы помочь Жоку!

— Влад мертв!

— Иди с Макс и Серега!

Влад умер? Я почти не видел его с тех пор, как мы прибыли в гарнизон.

Они отделились от Иры и меня и стали охотниками. Что ж, у всех есть день, когда они умрут: сегодня был день Влада, нашего водителя. И многих других людей. Но это будет не мое. Я собираюсь выжить, как всегда. Теперь, когда для борьбы с умными зараженными были отправлены еще три человека, я могу сосредоточиться на убийстве остальных вместе с Ирой.

— Все почти закончилось, еще немного, Вэл.

У нас с Ирой было время перевести дух. Вот сколько инфицированных осталось. Их в два раза больше, но это просто означает, что копейщики должны убить по четыре человека, и все кончено. Хорошо, что у зараженных было только две аномалии: большой зараженный и умный зараженный.

Если бы стадо было больше, все могло бы сложиться совсем по-другому, но каковы на это шансы? Из всех зараженных, с которыми я когда-либо сталкивался после вспышки, были только эти двое. Это просто говорит о том, насколько они редки.

— Один идет!

Я приготовил свой щит. Этот зараженный, казалось, шел немного быстрее, чем другие, но это не имеет значения. Мне просто нужно опуститься и собраться, чтобы остановить удар. Большинство зараженных бредут, но ускоряются, когда видят человека. Однако в лучшем случае я видел зараженного бега трусцой, но я не думаю, что когда-либо видел зараженного человека, бегущего так, как это делает сейчас.