— Мадам. Что у вас за укус на ноге? Вы же говорили, что маленькая рана от ветки? А я вижу укус.

— Это царапина!

Когда человек признает свою скорую кончину, мы предоставляем ему выбор, умереть как человек, или умереть как зомби. Но в любом случае, он уже не выходит из карантина. Лишь в мешке. Посмертно.

— Девушка. Вы знаете правила.

— Вы не можете! Пожалуйста! Я умоляю вас!

Мне было очень больно смотреть на мольбы людей, которым я не мог помочь. Слезы живых — оставляли шрам на сердце. Мне было жалко их… Искренне жалко.

— Игорь, — раздался голос Иры, — Доложи Ивану о «инциденте», а я пока посмотрю за ней.

— Ты уверена?

— Да, можешь идти, — сухо ответила она.

Я молча кивнул и пошел на «выход» из деревянной казармы.

«Она более жестока к людям. И не испытывает жалости. Почему так? Ведь она женщина…»

Казармой — называли местные, по факту — это была самая настоящая тюрьма. Два метра глубиной, с деревянными лестницами наружу. Просто клетки.

А что самое неприятное, когда ты находишься на изоляции — тебя привязывают в твоей клетке. Это — очень больно.

Попробуй посидеть два дня в одном положении, когда даже в туалет приходиться ходить под себя.

Морально тяжело, а уж физически…

— Пожалуйста, помогите! Я не хочу умирать, — раздался плачь за спиной.

«Ну что я могу сделать? Я целитель? Маг? Волшебник? Нет!»

— Простите, но я ничего не могу сделать. Вы заражены, и скоро превратитесь в кровожадную тварь.

— Не правда! Я знаю, что происходит на самом деле!

— А ну закрой свою пасть, *******, - раздался крик из соседней клетки, — Сдохни молча и не мешай отдыхать!

Это был явный минус казармы. Все клетки были в метре друг от друга, и если у одного человека ехала «крыша», то это слушали все. Все кто «находился» привязанным рядом.

Мне тоже пришлось одну ночь не спать. Когда человек превращался…

— Пожалуйста… Не уходи.

— Мадам… Хватит.

— Я знаю всю правду!

Меня пробрал псих.

— Какую правду? Что вы знаете?

— Даже если я превращусь, я могу оставаться в сознании! Не убивать никого! Могу быть разумной!

«Она поехавшая». — сделал мой мозг моментальный вывод, но все же, я решил «узнать» несуществующие факты.

— И как же? Разве «зомби» может думать?

— Да, может! — ответила девушка, — Есть зомби, которые умеют думать! У которых есть память! Они способные!

— И?

— Из-за одного такого, мы были вынуждены покинуть свой «закуток». Из-за него я и получила эту царапину, а спустя пять дней, оказалась здесь, где сижу как собака в будке на цепи…

— Так вас укусили пять дней назад? То есть, вы заражены уже пять дней?

— Я не заражена!

Пять дней — критический срок заражения. Обычно, жертва укуса становится такой же спустя всего два дня. И это от степени «разложения» как мы говорим. Если во время заражения цель умрет — она обращается очень быстро. А вот носить вирус в себе, можно максимум — неделю. Но это известный максимум.

«Она выглядит белой… Глаза налиты кровью, постоянное слюновыделение. И говорит, что не заражена… Идиотка».

— Что там ты говорила про «умного» мертвеца?

— Мой «дом» был грамотно выстроен инженерами, с помощью лесничих! Мы сделали огромный забор, где каждые три метра была точка укрепления! Этот забор не должен был пасть!

— А как же он пал?

— Это все он… Умный!

— Ага, дальше?

— Это случилось ночью… Огромное количество мертвецов завалилась из-за стены. Погибли почти все, кто жил в палатках. Десятерым удалось сбежать, а я не успела…

— Так.

— В «доме» были деревянные дома, сделанные из березы. Простая конструкция — но верная, с отверстиями для «оружия». Зомби не могли в них попасть, но тот…

— Умный, да?

— Да! Он был другим! Он бил фонариком об стальную трубу, зазывая своих уродов к себе!

«Так… Стоп!»

— Они пытались пробраться в дом, но не могли. Мы постоянно отбивались и пробивали им глазницы. Самый верный способ попасть в мозг. И все было хорошо, пока этот умный, — начала заикаться она.

— Что, что он сделал?

— Он увернулся от моего удара! Как в фильме, да еще и посмотрел на меня как на полную дуру! А затем — ударил меня фонариком по лицу! Он разумный!

У нее начался приступ, пошла белая пена, а глаза начали закатывать.

— Игорь, твою мать, убей ее уже а!

Сегодня был первый день, когда мне пришлось убить зараженного…

Я взял лопату, и железным черенком отделил голову от тела, под неодобрительный взор «главного» тюремщика.

— Игорь, ну зачем ты с ней сюсюкался?

Я проигнорировал его, и сделал контрольный «в голову», разбивая черепушку в фарш.

«Кости зомби — слабее наших, они гнилые… Только как они способны „жить“?»

— Тебе раньше приходилось убивать? — спросил тюремщик.

— Да. А кто не убивал?

— По тебе так не скажешь. Чего жалеть то ее было?

— Она в первую очередь — человек! — рявкнул я.

— Тише-тише, парень, — рассмеялся он, — Ты бы так не «мельтешил» лопатой.

— Почему это?

— А ты не знаешь что ли? — удивился он.

— Да говорите уже!

— Ну как бы… — начал другой «подошедши» тюремщик, — Внутренности заражённого…

— Я понял, — перебил я, — Вы намалюете его черную кровь на стены, дабы перебить запах живых. Я делал так. Знаю.

Воцарилась тишина.

— А ты способный малый, — заявил «главный», — Думаю боссу ты бы понравился.

— Не сомневаюсь. Был бы глупцом — не стоял бы здесь, а был как она, — ответил я, указывая лопатой на труп.

Мужики лишь хмыкнули в ответ, и позвали парочку «новеньких», которые были облачены в костюмы химической защиты, сворованные где-то из «специального» места.

«Столько крови на них… Они не боятся заразиться? Это же вирус, ему нужен лишь контакт…»

Хотя на самом деле, мало кто знал полную правду. Ибо интернет обрубился почти сразу же, в первые два дня, как начали умирать люди. Как пришла эта долбанная инфекция из синего льда, о котором все говорят.

Лишь «опыт» — говорил… Укус — ампутация, попадание крови — смерть.

— Давайте резче, — сказал «главный», когда «химики» затаскивали тело в пластиковую бочку, — Нефиг возиться с мяском!

— Как это мерзко, — пробормотал я.

— Ты новенький что ли? — спросила женщина, которая как оказалось, не была парнем.

— Ага…

— Я Катя. А это Ванька, — казала она на второго, — Ты на Арвида бы не обижался, он со всеми так общается, новенькими.

— Мне кажется, он и до эпидемии был мерзким человеком.

— Да, так и было.

— Я Игорь!

— Вот и познакомились. Ты бы был по аккуратнее здесь.

— Почему?

— Тюремщики, а особенно новенькие, умирают чаще охотников, от случайных контактов с изолированными. И я бы тебе советовала — поменьше общаться с ними. Привыкаешь к заключенному и умираешь. Примета такая.

«Хрень какая…»

— Эй, Эрик! — крикнул Арвид, — Охотники идут!

Я вышел вслед за ним и увидел, как группа людей, в байкерских костюмах вели за собой толпу людей, которые выглядели, ну так скажем — не очень.

— Как тебе рыбалка? А? — гоготнул Арвид, спрашивая меня.

И тут заговорил «главный» охотник, после короткого рукопожатия с Эриком и Арвидом.

— Короче, я такое расскажу сейчас.

— Давай уже!

— Посмотри на них! Их поселение было сожжено дотла, мертвецами. А знаешь что они еще говорят?

— Ну, говори а, че тянешь!

— На них напали зомби с оружием. С деревянными кольями привязанными к рукам.

— Че? Че за бред? Они все обкурились что ли?

— Не знаю, может кто-то из «живых», экспериментирует? Кто знает, какой душе больной «само утверждается» во время ада.

«Как же мне нравятся языки пламени… Они такие красивые» — мелькало в моей голове.

А что было самым «хорошим», так это то, что дым, который исходит из костра — привлекает еду. Они думают, что «дым» — это знак безопасности. Что там, где дым, есть другие, такие же, как они. И с этим дымом — мне не нужно охотиться, еда сама придет ко мне.