— Ой, да брось ты! — перебил Лекс. — Что с тобой может случиться, при твоем-то статусе?

— Нет, дружок, — Дориен не принял шутливого тона Лекса. — Похоже ставки высоки. Чует мое сердце, масштабы происходящего недооценивать нельзя, — священник вложил записку в нагрудный карман юноши. — Здесь адрес, скажешь владельцу, что тебе нужно встретиться с отпрыском Юнии, тебя отведут, куда нужно.

— В последнее время меня окружают одни шпионы, — проворчал Лекс, поднимаясь. — Ладно, пора нам, пока не расцвело.

— Ах, да, — спохватился Дориен. — Мне тут пришла в голову идея. Наденьте рясы Пирла и Трэва. Вряд ли охранники будут досматривать монахов.

Лекс посмотрел на Цельсию, та пожала плечами и кивнула:

— Это может сработать. Вряд ли солдаты до сих пор рассчитывают поймать нас в верхних районах, тем более у замка. Тут мы можем пройти, не таясь, а в городе я знаю такие тропы, где нас не обнаружат.

На том и порешили. Двое монахов в комнате переоделись в мирскую одежду, а свои бело-черные балахоны отдали беглецам. На Лексе одежда, после крепкого и высокого Пирла, весела мешком, а Цельсии наряд пришелся впору.

— Спасибо, ребят, — кивнул Лекс. — Забрать мантии сможете в гостинице…

— Да, брось ты! — перебил здоровяк Пирл. — У нас еще есть, — он крепко обнял Лекса. — Рад был повидать тебя, жалко не пообщались. Заходи как-нибудь.

Трэв пожал алхимику руку, не отрывая горящих глаз от Цельсии.

— Лекс, а что ты там говорил по поводу адреса? — шепотом спросил он. — Я бы свою мантию забрал бы, она…

Пирл закатил глаза и дал молодому напарнику легкий подзатыльник.

— Что?! — возмутился Трэв. — Просто она мне дорога…

— Обещаю беречь ее, — томно сказала Цельсия, проведя руками по одежде. — И вернуть в целости и сохранности.

Юноша покраснел и еле слышно пробормотал слова благодарности. Настал черед Дориена прощаться:

— Я попробую выяснить, что происходит и по возможности, повлиять на это. Ты же старайся не лезть на рожон, береги себя, — священник пожал Лексу руку и повернулся к Цельсии. — Был чрезвычайно рад знакомству.

Как и предполагалось, покинуть территорию дворца, оказалось не сложно. Охранники на выходе из гостевого домика вообще никак не отреагировали на припозднившихся с прогулкой монахов. На улице тоже все было спокойно. Без лишних вопросов миновали ворота, правда, на самой границе верхнего квартала, новоиспеченные монахи, нос к носу столкнулись с патрулём. Возникло секундное напряжение, один из солдат даже остановился, и хотел было о чем-то спросить, но старшие товарищи, быстро потерявшие интерес к священнослужителям, подогнали замешкавшегося патрульного.

Дальше, переулками, да подворотнями, без приключений добрались до гостиницы. Правда, в одном из переулков пришлось снять мантии, чтобы не вызывать подозрений у постояльцев и портье.

Перед дверью в номер Цельсия заметно напряглась, посмотрела на Лекса и приложила палец к губам. Девушка потихоньку открыла незапертую дверь, вошла в комнату, всмотрелась в темноту и удивленно сказала:

— Надо же, эта ночь, явно не хочет заканчиваться!

Переход был очень тяжелый. Путешествовать по заснеженному лесу — дело не простое. Эмилия выдохлась уже километров через десять. Она стала опасаться, что станет обузой для Эркаты. Двигаться в темпе сумеречной было не легко. Даже частые привалы не слишком спасали. Остановки они делали, чтобы проверить, нет ли погони. В такие моменты Эрката говорила девушке ждать и уходила назад по своим следам. Минут через пять возвращалась, удовлетворенно кивала головой, и они возобновляли путь. Такие вот остановки и давали Эмилии шанс не задохнуться от усталости.

По плану, девушки должны были лесами, обходя большак, добраться до Этумы — городка разместившегося у подножья гор в северо-западной части Верисии. Там переночевать, а утром погрузиться в дилижанс до Скиты, оттуда на поезде в Адэ, а уж дальше — каждый своей дорогой. Самая важная и ответственная часть путешествия происходила как раз сейчас. Если удастся сбить со следа и избежать погони, то потом, на бескрайних просторах Свободных земель, их уже будет не разыскать.

«Дойти бы только до Этумы», — изнемогая от усталости, думала Эмилия. Хвала Богини, сумеречная не пыталась развлекать напарницу болтовнёй, сил еще и на разговоры у графини уже не оставалось. Вообще Эраката была совершенно не похожа на себя прежнюю: серьезная, молчаливая, сосредоточенная, она больше походила на своего напарника Вереска. Какая из личин девушки настоящая, или более привычная, Эмилия затруднялась сказать, все-таки знакомы они не долго.

В какой-то момент, когда, по подсчетам графини, до города оставалось с десяток километров, ее напарница вдруг расслабилась, снова стала веселой, непринуждённой и немного дурашливой.

— Скажи-ка, Эмочка, — беззаботно болтала сумеречная. — А ты бывала в Этуме?

— Нет, — прохрипела графиня, не обращая внимания на «Эмочку».

— О! — почему-то обрадовалась Эрката. — Да ты что?! В таком случае, мне будет, что тебе показать! Знаешь ли ты, чем знаменита Этума?

Эмилия знала, но отвечать не тала — берегла дыхание. Сумеречная расценила молчание собеседницы по-своему и торжественно сказала:

— Горячие источники!

Наконец, вышли на небольшую просеку, двигаться стало легче.

— И не просто горячие источники! А лучшие, настоящие! Охо-хо, — распаляла сама себя Эрката. — Жду не дождусь.

К городу вышли вечером, когда солнце уже скрылось за горизонтом. Этума оранжевым пятном выплыла из-за стройных густых сосен. Маленький приземистый городок яркими бликами карабкался по подножью горы. Этума много лет являлась центром туризма, привлекая на свои знаменитые оздоравливающе источники людей со всего мира. Многие побывавшие здесь, влюблялись в город с первого взгляда. Особенно привлекателен он был вечером, когда над улицами зажигали бумажные оранжевые фонарики, открывались многочисленные лавочки с различными экзотическими блюдами. Развлечения, конкурсы, концерты: все здесь дышало праздником. Из-за не слишком удобного положения — значительная отдаленность от железных дорог, суровые климатические условия области (хотя сам город располагался в районе активной вулканической зоны, и магматические интрузии подогревали его из-под земли), людей здесь не бывало слишком много, зато сезон туризма в Этуме длился круглый год.

Сняли номер в гостинице. Эрката со славами «сейчас вернусь», куда-то умчалась, а Эмилия только и нашла в себе силы разуться, снять верхнюю одежду и повалиться на кровать. Уже минут через десять ее глаза начали слипаться, а сознание меркнуть, но тут в комнату ворвалась энергичная Эрката и бодро заговорила:

— Так, чего это ты развалилась? Давай-ка, попку в руки и пойдем. Я купила нам билеты в шикарные купальни!

— Нет, без меня, — Эмилия, не вставая, вяло помахала рукой. — Я, пожалуй…

— Сдурела?! — возмутилась сумеречная. — Побывать в Этуме и не сходить на горячие источники! Завтра ведь утром уедем!

— Я переживу, — так же слабо отвечала графиня. — К тому же, мне кажется, если я встану, то тут же умру.

— Ну, конечно, — саркастично заметила Эрката, подошла к Эмилии, схватила за руку и потянула на себя. — Давай, давай, а то потом жалеть будешь!

Через полчаса Эмилия отмокала в горячей воде источника, любуясь светом печати Ааса и думала: надо бы поблагодарить Эркату за то, что вытащила ее сюда. Тело девушки расслабилось, вода приятно покалывала кожу, тревога и назойливые мысли улетали прочь. Да еще и купальня в столь поздний час была пуста. Благодать.

Вернулась, уходившая куда-то Эрката. Она поставила поднос с бутылкой и двумя рюмками на пол и весело плюхнулась в воду.

— Ну, подруга, ради этого стоит жить! — морщась от удовольствия, заявила сумеречная. — Составишь компанию? — она кивнула на бутылку. Эмилия покосилась на, сомнительного вида пойло, и покачала головой. — Зря.

Эрката наполнила рюмку, махом выпила и удовлетворенно выдохнула, сползая спиной по камню, в воду. А Эмилия, напротив, почувствовала, что начинает перегреваться и, оперившись руками о край бассейна, подтянулась, села на теплый камень, опустив ноги в источник. Грудь и живот девушка прикрыла полотенцем, опасаясь зимнего холода. Взгляд графини упал на Эркату. Стройное подтянутое тело, увенчанное гораздо большими, чем у самой Эмилии, холмиками, было все покрыто шрамами: маленькими, малозаметными, большими, плохо зарубцевавшимися, от резаных, колотых ран, до ожогов.