— Три дня, — безразлично повторила Эмилия и побрела прочь.

Сельчане переглянулись и пожали плечами.

— И чего ходят? — недовольным шёпотом пробубнил мужчина. — То за пару лет ни одного нового лица не увидишь, а то вон, — он кивнул в сторону уходящей Эмилии.

— Слу-ушай, — воскликнула вдруг женщина. — А, может, он ее искал? И по описанию подходит, вроде.

— Ее — не ее, — проворчал собеседник. — Не лезь — нос не прищемит. Да и ушел он уже, поди. И ты, давай-ка тоже, — раздраженно повысил он голос. — Иди, работать мешаешь. Болтунья.

— Ой, ну надо же! Работать! — возмутилась женщина и пошла по своим делам, перепрыгивая подтаявшие сугробы.

Эмилия этой короткой перепалки не слышала, она добрела до центра деревни, обозначенного массивным колодцем и уселась на стоящую рядом скамейку. Осознание положения и ясное представление о происходящих недавно событиях разом навалились на ее измученное сознание. Изматывающее, тяжелое путешествие, погоня, напряжение последних дней. Храм Ридума-Ми. Эрката. Подумать только, они были знакомы чуть больше недели. А казалось провели вместе несколько лет. По-настоящему сдружились. И вот теперь ее нет…

Эмилия судорожно вздохнула. И, что теперь делать дальше? Ну, дойдет она до Атиа-Мин и что? Встретит ли она там кого-нибудь? Если нет — идти в Мисурию? А там что? Может, ее объявили вне закона и даже в родной Верисии ей нет места. Такое вполне возможно, учитывая влияние Сельтуса. Эмилия передернула плечами, вспоминая ненавистного старика, а ведь всего месяц назад они были почти друзьями.

Девушка печально посмотрела по сторонам. Мисурия, Верисия. О чем она думает. Ей даже до Атиа-Мин не добраться. Она находится на самом краю мира, в маленькой, нелепой деревушке Мита. Ни денег, ни еды. Да и сил что-либо делать, больше не было.

Эмилией завладевало отчаяние. Последние сутки она держалась только благодаря своему отрешенному, болезненному состоянию. Теперь же весь ужас ее положения лавиной навалился на несчастную девушку.

Плечи Эмилии мелко задрожали, голова опустилась вниз. Девушка отрешенно почувствовала, что кто-то сел рядом и легонько толкнул ее плечом в плечо.

— Не кисни, графиня, тебе это не идет.

Плечи задрожали еще сильнее. Эмилия и подумать не могла, что может переживать разом столько эмоций. Сердце буквально разрывалось на части от нахлынувших чувств. Рядом послышался тяжелый вздох, и снова раздался печальный голос:

— Представляю, какую историю ты для меня припасла.

Не в силах сдерживать эмоциональный порыв — слезы, не то горя, не то радости — уже и не разобрать. Эмилия спрятала лицо в лежащие на коленях ладони, и тихо сказала:

— Нет, Лекс, ты даже не представляешь.

Гартис хмуро разглядывал в зеркале свое обнаженное по пояс тело. Живот, грудь и руки были испещрены шрамами. Они не несли за собой отпечаток боли и страданий. За всю свою жизнь Эрд не получил ни одного серьезного ранения, кроме, разве что, шрама на лице, но это было в далекой юности, до того, как он выбрал себе эту профессию. Впрочем, и это ранение не угрожало жизни, хоть и выглядело пугающе.

Не носил капитан на себе и следов ран, угрожающих его здоровью, ограничивающих его. И так возможно бы было и дальше, если бы не дурацкое задание в Последнем пределе. По разным причинам дурацкое. Поначалу кажущееся слишком простым и рутинным, оно, из-за череды неприятных стечений обстоятельств, превратилось для черной бригады в настоящую катастрофу. Двадцать четыре убитых. Половина отряда. Гартис не нес таких потерь ни на одной миссии. Да за всю историю существования бригады не погибло столько ее членов. Капитану придаться начинать теперь чуть ли не с самого начала. Хорошо хоть Син, и многие другие офицеры, остались в живых, с ними будет проще воспитать новых людей.

Но больше всего Гартиса злил тот факт, что он сам чуть было не присоединился к погибшим товарищам.

Капитан всегда старался быть критичным к тому, что с ним происходит и в особенности к своим неудачам, иначе об успехах не могло быть и речи. Он прекрасно понимал, что, если бы, не вовремя подоспевший Син, валяться бы ему на развалинах той злосчастной гостиницы на краю мира вместе с теми, кого уже не вернуть. А так Эрд отделался лишь этим…

Капитан, морщась, коснулся левой ключицы. Только вчера из нее торчали какие-то металлические спицы — не то болты, не то зажимы. Выглядело уродливо. Сейчас все сняли и зашили хирургической нитью. Выглядело все равно не очень, но уже более человечно. Вылечить рану было не сложно, но гораздо важнее — сохранить дееспособность руки. Врачи, а с ним работали, вроде бы, одни из лучших специалистов, уверяли, что рука заживет без последствий, и вместо привычных, в подобных случаях, восьми-девяти месяцев, полное восстановление займет не больше пяти.

Эрд отвел руку в сторону и поморщился. Ладно, пусть хоть полгода, все лучше, чем у того молодого сумеречного. Бр-р, как вспомнишь — в дрожь бросает. Его кстати говоря, прикомандировали к группе Сина.

Мда, Син… Впервые бригада переживает подобные перемены. Впервые там сменился командир, пусть и временно. Нет, Гартис полностью доверял своему заместителю, иначе тот не продержался бы столько лет рядом, с его-то наклонностями… И все же капитан переживал, не наломал бы дров его юный и амбициозный помощник. Тем более сейчас, когда авторитет бригады покачнулся. Последние новости, правда, обнадеживали — отряд Сина взял след и, похищенный артефакт, в скором времени, лейтенант с его группой доставят на место. И хотя заместителю приходилось работать не только с ребятами из бригады, справлялся он пока неплохо.

Ничего, авторитет они восстановят, уж об этом Гартис побеспокоится, это его задача, как командира. Правда работы предстояло много, потому его особенно раздражало вынужденное бездействие. Сначала его взбесило, что ненавистного ему алхимика приказали доставить сюда. А Эрд — не у дел. Да, приказали доставить живым, но мало ли что могло произойти. Конечно, Гартис не нарушил бы приказ, тем более таких могущественных нанимателей. Их лидера побаивался даже сам Кроне, а этот гаденыш императора не боится. Однако отплатить алхимику можно было разными способами, например, приказа не причинять вред тем, кто связан с юношей, не было. Но как было бы здорово быть тем, кто поймает его и притащит сюда. Посмотреть в глаза, поговорить по душам. О, Эрд готов был поклясться всем, что у него есть — он превратит жизнь алхимика в ад. Будет урок тем, кто решит перейти дорогу черной бригаде и ее капитану. Гартис уже наизусть выучил скудную биографию юноши.

Лекс Сион или — Арвен.

Эрд хищно улыбнулся своему отражению. Мысли о мести — единственное, что придавало ему сил в последнее время.

В дверь тихонько постучали и нервный голос по ту сторону возвестил:

— Капитан, вас вызывает к себе его сиятельство!

Кажется, дело сдвинулось с мертвой точки, и спокойные дни Гартиса сочтены. Ну и отлично. Эрд еще раз улыбнулся. Что ж, Лекс Сион, скоро мы увидимся.

***

Это были самые тревожные, опасные и насыщенные два месяца ее жизни. Даже страшная поездка на север Адэ, несколько лет назад, для изучения появившейся там болезни, казалась теперь легкой разминкой, рутиной. Слишком много всего случилось для прилежной, юной лаборантки, младшей научной сотрудницы, привыкшей к кабинетной работе.

Простое задание по передаче артефакта в музей Паталы воспринималась Ирин, как отдых — возможность посмотреть на мир, еще раз побывать в любимой девушкой, уютной Верисии. В общем — отдохнуть.

И как все обернулось! Мирсет была втянута в государственные интриги, невольно приняла участие чуть ли не в гражданской войне, да, на уровне отдельного графства, но все же. Дальше — хуже. Ирин стала жертвой немыслимой аномалии, которая забросила ее на край света, в Последний Предел. Там тоже скучать не приходилось. Поиск шва. Сражение с демонами. Борьба с алой серпянкой, которой впоследствии заразилась и сама Ирин. Южный форт…