— Любуешься? — сумеречная приоткрыла левый глаз и хитро смотрела на графиню.

— Я… нет, — смутилась девушка, спешно отведя взгляд.

— Да, знаю я, малоприятное зрелище, — мрачно сказала Эрката, перевернулась на живот, подтянулась к бутылке и налила себе еще рюмку. — Дети без детства…

— Вас всегда забирают детьми? — после недолгой паузы, спросила Эмилия, ей были не привычны грустные нотки в голосе сумеречной, это заставило ее взглянуть на собеседницу иначе.

— Да, — поморщившись от выпитого алкоголя, ответила Эрката. — Но в последнее время возрастные границы сильно подвинулись, берут, иногда, даже пятнадцатилетних. Орден сейчас переживает не лучшие времена, — вздохнув, закончила она.

— А разве это не секретная информация? — осторожно поинтересовалась Эмилия.

— Секретная, — хитро улыбнулась сумеречная. — Но ты ведь никому не скажешь, — она подмигнула собеседнице и перевернулась на спину, положив руки на бортик бассейна. — Эх, Эмочка! Все мы оборванцы без права на детство. Нас вытащили с улиц, но только для того, чтобы сделать оружием, — Эрката повернулась на бок, налила себе еще рюмочку. — Но многих из нас ковать стали слишком поздно. У нас уже сформировались свои взгляды на жизнь. Свои надежды, свои стремления… — сумеречная осушила стопку и громко выдохнула. — Этим сухарям, менторам, никогда этого не понять, они другие. Уверена, Вереск до сих пор морщит лоб, пытаясь понять, где совершил ошибку в воспитании своего щеночка, — Эрката сухо рассмеялась и надолго замолчала, уставившись на небо.

— Его ученик, — робко подала голос Эмилия. — Захотел вернуться к прежней жизни?

— Ах-хах-ха, что ты, конечно нет! Никто из нас не хотел бы вернуться.

— Так выходит, — совсем запуталась Эмилия, — ты не жалеешь, что попала к сумеречным?

— Жалею, — кивнула Эрката и осушила еще одну рюмку. — Но это намного лучше, чем улицы. Да, здесь я, всего лишь, меч, но там я была мусором. Чтобы выжить приходилось с малых лет хвататься за все, что пошлет Богиня: проституция — чтобы было на что купить кусок хлеба, наркотики — чтобы забыться, находиться в стае себе подобных — чтобы тебя не разорвала другая стая. Большую часть этих шрамов, — девушка провела рукой по своей коже, — я получила до того, как попала в орден.

— Но все равно — жалею, — вздохнула Эрката после недолгого молчания. — Мечтала-то я совсем о другом.

— О чем же? — спросила Эмилия, видя, что собеседница опять впадает в задумчивость.

Эрката хитро взглянула на графиню, повернулась на бок и положила голову на внешнюю сторону ладони.

— О такой жизни, как у тебя. Красивые платья, вкусная еда, свой дом. Ох, как бы я наряжалась! Была бы звездой любого светского вечера! Кашемир, шелк, все такое мягонькое, ажурненькое, — Эрката аж зажмурилась от удовольствия.

— Не думала, что тебе нравится такое, — удивленно проговорила Эмилия.

— Что ты?! Я просто обожаю подобные вещи! — Эрката резко замолчала, лицо ее снова стало грустным. — Интересно, как бы это смотрелось на мне? Жаль никогда не узнать…

Повисло молчание. Эмилия смущенно поглядывала на, впавшую в задумчивость, сумеречную, затем почесала пальцем щеку и смущенно сказала:

— Знаешь, если хочешь, приезжай ко мне в гости, в перерыве между заданиями, — под пристальным взглядом Эркаты, графиня вконец растерялась, голос ее стал тише, а щеки покраснели сильнее, чем, когда она лежала в горячей воде. — Я покажу тебе кое-что из своего гардероба, там есть что-то такое, о чем ты говоришь, мягкое и нежное. Я и не носила из этого почти ничего или можем в магазин сходить… — закончила она еле слышно.

— О-о, — хитро пропела Эрката, подкрадываясь к Эмилии, лицо ее тоже было красным, но это скорее от алкоголя. — Кстати говоря о мягком и нежном, — девушка погладила под водой ногу графини, затем, под изумленным взглядом Эмилии, поднялась выше, провела пальцами по животу. С лица сумеречной не сходила игривая улыбка. — Мм, какая хорошая, — мурлыкала она себе под нос, — словно бархат.

Пока Эмилия думала, как реагировать на такое нахальное поведение, Эрката схватила графиню за талию и стащила в воду.

— Какого черта! — возмутилась девушка. — Я же полотенце намочила!

Эрката обняла Эмилию, прижавшись к ее спине, положила голову на ее плечо и тихо сказала:

— Знаешь, а я, может, когда-нибудь воспользуюсь твоим предложением.

Сумеречная приблизила свои губы к уху графини и шепотом добавила:

— Спасибо.

Минуту просидели в тишине, потом Эмилия, прочистив горло, сказала:

— Я пойду, перегрелась уже, да и спать пора.

— Ну-у, не уходи, — закапризничала Эрката.

Эмилия не обратила на это внимания, освободилась от объятий и ловким движением, оперевшись о край бассейна, выскочила из воды.

— Тебе тоже бы пора закругляться, — сказала она, выжимая полотенце.

— Нет, — беззаботно махнула рукой сумеречная. — Погреюсь еще.

— Ну, ладно, спокойной ночи.

— Спокойной, сладенькая, — Эрката по-детски помахала рукой и снова потянулась к бутылке.

Эмилия замоталась в полотенце и, осторожно ступая по мокрому камню, направилась к выходу. У самой двери графиня обернулась к сумеречной. Та сидела, прислонившись спиной к камню, с рюмкой в руке, и смотрела на небо. Девушка подумала, что, пожалуй, Эрката ей все же нравится.

Эмилия проснулась рано утром, сумеречная лежала на кровати рядом, уткнувшись лицом в подушку и не подавала признаков жизни. Графиня оделась, умылась, собрала вещи, но перед тем как пойти заказать завтрак, обратилась к Эркате:

— Вставай соня!

— Мм, еще немножко, — неразборчиво послышалось из-под подушки. — Часиков шесть, думаю, хватит.

— Очень смешно. Я за завтраком и узнать, как ходят дилижансы.

Когда Эмилия вернулась, Эрката, умытая и одетая, сидела на кровати, скрестив под собой ноги и сосредоточено, пилкой, ровняла ногти. Увидев еду на подносе, сумеречная соскочила с кровати и восхищенно произнесла:

— Эмочка, ты — моя спасительница!

Эрката плюхнулась за стол, с нетерпением наблюдая, как Эмилия расставляет посуду, не дождалась, схватила стакан с соком, одним махом осушила его и набросилась на еду: овсяную кашу, яичницу с беконом и свежие хрустящие булочки. Когда дело дошло до яиц, Эрката набила полный рот, еле сглотнула, в глазах стояли слезы. Девушка схватила свой стакан, поняла, что он пуст и виновато посмотрела на Эмилию. Графиня закатила глаза и молча подвинула ей свой сок.

Быстро поели, собрались и направились к выходу. Спустившись на первый этаж, Эмилия сразу же пошла, расплачиваться за номер, а бодрая, после завтрака Эрката стала вдруг, какой-то хмурой и рассеянной. Она встала посреди зала и задумчиво смотрела по сторонам.

— Не зевай, идем! — позвала, уладившая все дела, Эмилия.

Но, как только графиня открыла дверь, ее сильно толкнули в сторону, так, что девушка даже не устояла на ногах. Послышались неразборчивые щелчки, дверь захлопнулась и по дереву забарабанили глухие удары. Эрката сдавленно вскрикнула. Эмилия в панике посмотрела на сумеречную, по ее левому бедру струилась кровь.

— Нельзя дать им перезарядиться, — строго сказала Эрката. — Не отходи от здания, прикроешь меня, если у них есть маги, но в случае опасности — прячься!

С этими словами, сумеречная выскочила на улицу. Эмилия обалдело посмотрела по сторонам, пытаясь понять, что происходит, но в голове не было ни одной мысли, только образ окровавленной ноги Эркаты. «Да она же ранена!», — вспыхнуло в сознании. Эмилия вскочила и тоже бросилась на улицу.

Этума утонула в предрассветной дымке. Солнце еще не вышло из-за горизонта, едва лишь обозначив свой диск, и окрасив вершины гор рыжим и желтым. Фонарики уже давно выключили и городок переливался оттенками черного и серого. Время сумеречных.

Эмилия долго не могла рассмотреть, где находится Эрката. На площади перед гостиницей была суматоха. Группа людей, нелепо размахивала мечами, другая группа бесцельно бегала между бочками, ящиками и тележками. Все это походило на пошлую, глупую театральную постановку. Но, если напрячь внимание и воображение, дорисовать недостающий элемент картины, то можно было понять — воины дерутся с человеком. Просто их соперник походил на тень, уловить его движения было невозможно, можно было увидеть лишь мерцание на границе зрения, но стоит присмотреться, как образ таял и появлялся в другом месте.