Ночная бабочка удивленно охнула и сделала шаг назад, от чего Ник чуть было не упал, но быстро взяла себя в руки, и они, обнявшись, заковыляли в поисках выхода. В конец концов, полукровка и сама немало отличалась от остальных людей. Так что ей проще было принять чужие особенности.

Единственный рабочий глаз Никаниэля отчаянно слезился от дыма, каждый вдох отдавался мучительной резью, но он упрямо переставлял ноги, делая шаг за шагом. Он не мог сдаться. Был не в праве. Жажда мести захлестнула принца. И даже не столько за избитое тело, изувеченное лицо или покалеченные уши. А за чуть было не отнятую возможность вернуть к жизнь ту единственную, воскрешение которой целиком и полностью лежало на его плечах.

А еще он едва не поддался слабости. Пусть на мгновение, но задумался о том, чтобы сдаться. И за это корил себя не меньше, чем ублюдка Винфри.

«Прости, Элельен. Этого больше не повторится!»

Постепенно огня становился все больше. От усилившегося жара выступил пот, немилосердно щипавший полученные раны. Похоже Малем подошел к делу со всей серьезностью и умудрился поджечь здание в нескольких местах. Пусть Ник со своей задачей и не справился.

Наконец впереди показалась дверь наружу. Она пылала особо яростно, питаемая постоянным притоком воздуха. Да и стены вокруг не отставали. Казалось, будто парочку поглотила гигантская огненная саламандра и теперь они путешествовавши по ее внутренностям.

— Нужно искать другой выход. — произнесла Тива, закашлявшись. — Тут не пройти.

Другого выхода может не быть. Да и сил у эльфа оставалось уже не так много.

— Нет. — прохрипел принц. — Пойдем тут.

Отрешившись от происходящего, Никаниэль принялся выводить перед внутренним взором магические линии. Он уже имел опыт чароплетства с раскалывающейся головой, и теперь действовал медленно и осторожно, вплетая необходимые нити в силовые узлы, подобно неопытной швее, боящейся уколоться иголкой.

Куртизанка стояла не шевелясь, полностью доверившись своему спутнику.

Когда с колдовским узором было покончено, принц не стал сразу до предела напитывать его маной. Он чувствовал, что попытка будет всего одна, и если она окажется провальной, то позже его обгорелый труп найдут при разборе завалов и равнодушно выкинут в реку. А потому Ник сжал практически сформированное заклинание; зачерпнув расплесканной вокруг силы, частично напитал его; и мысленно подвесил так, чтобы оставалось лишь только активировать.

Получилось. Но нужно еще одно.

Промокнув окровавленный лоб и немного отдышавшись, насколько это было возможно в задымленном пространстве, эльф вновь взялся за магическое плетение.

На этот раз рисунок несколько отличался. Он явно имел общие очертания с предыдущим, но, в то же время, обладал и собственной индивидуальностью. Как близнецы, как отпечатки пальцев, или как две шишки, висящие на соседних ветках.

Никаниэль действовал настолько медленно насколько мог, не рискуя при этом заживо сварится в собственном соку. Заклинание, которое в обычной ситуации он творил по щелчку пальцев, отнимало в этот раз непозволительно много времени. Но все равно лучше так, чем поторопиться, а потом начинать заново.

Наконец с приготовлениями покончено.

Ставки сделаны.

На кону жизнь.

Все, или ничего.

— Бежим. — прошептал Ник и приказал изможденным мышцам нести тело вперед.

Полуварварша и эльфийский принц. Странная парочка в обнимку бежала прямо в жерло огненного зева. Тива что-то крикнула, плотно сомкнув веки, но Никаниэль не понял ни слова. Он полностью сосредоточился на том, чтобы как можно быстрее переставлять ноги, и те подчинялись, пообещав позже наказать нерадивого хозяина.

Попытка всего одна и ошибиться нельзя. Упадешь — смерть. Споткнешься — так и останешься лежать, пожираемый жадными языками всеядного пламени.

С каждым мигом нестерпимый жар нарастал все сильнее, иссушая кожу и впиваясь в нее тысячами крохотных зубастых пастей. Мучительно хотелось зажмуриться, защитив глаза, но Ник не мог позволить себе подобной роскоши. Он обязан был идеально выбрать момент для активации заклинаний, а потому щурился, но сквозь слезы следил, отсчитывая каждое мгновение.

Пять шагов до двери.

Кровь бьется в висках, пульсируя в такт биению сердца.

Четыре шага.

Полнейшее сосредоточение. Весь остальной мир исчез, сузившись до размеров дверного проема.

Три шага.

Воздушный щит. Перед принцем формируется защитная полусфера, сотканная из потоков воздуха. На мгновение она заставляет пламя утихнуть, чтобы тут же вспыхнуть с гораздо большей силой.

Два шага.

Воздушный щит врезается в дверь, взметает веер искр и исчезает в водовороте огненных завихрений.

И тут же Водный щит.

Не успев до конца воплотиться, защитная магия с шипением испаряется, оставив на выгоревшей древесине черное пятно диаметром с настенное зеркало.

Один шаг.

Последний рывок. Мыслей не осталось. Только надежда.

С сухим треском подточенные пожаром и магией доски поддались натиску объединенных тел, и те вывалились прямиком в блаженную грязь тикийского закоулка.

За спиной раздался яростный вой пламени, с новой силой набросившегося на деревянное строение. Но слышались в нем и нотки сожаления об упущенных жертвах, будто стихии надоело уничтожать одни лишь неодушевленные предметы, и она не отказалась бы разнообразить свой рацион живой плотью.

Впрочем, силы природы умеют быть терпеливыми.

Жар по-прежнему лизал спины удачливых беглецов, но их жизням больше ничего не угрожало. По крайней мере со стороны ярко пылающей «Бешенной Русалки». А вот на глаза людям Тэльмонда лучше было сейчас не попадаться.

Тива помогла Никаниэлю подняться и тут же, не удержавшись, крепко его обняла. Принц сдавленно охнул. У него не болели разве что пятки, да и те, возможно, лишь дожидались своей очереди.

— Прости. — виновато шепнула девушка. — Но как ты… Нет, это все потом. Сейчас надо выбираться.

Полукровка поднырнула под левую руку Ника и они заковыляли прочь от злосчастного места.

Над Тикой разносился тревожный звон набата. И в этом нет ничего странного. В городе со столь плотной и хаотичной застройкой любой неудачно упавший факел мог запросто послужить причиной тысяч смертей.

Тем удивительное стало, свернув за угол, обнаружить не передающих по цепочке ведра с водой жителей, а форменное побоище все против всех. Кто-то уже валялся в грязи, истекая кровью, кто-то яростно лупил по голове потерявшего сознание противника, а один так и вовсе пытался отодрать от недавно занявшего соседнего здания доску. Причем явно не для того, чтобы остановить пожар.

К принцу стремительно подскочила фигура в плаще с глубоко надвинутым капюшоном. Сил сопротивляться не осталось ни капли, но этого, к счастью, и не требовалось.

— Что-то ты задержался! Неужто кого подцепил? Я уже начал думать… — Малем хотел было укрыть друга накидкой, но неожиданно заметил его состояние. — Что, кфхан побери… Демонова отрыжка, Ник, твои уши!

За суетой бегства, напряженного колдовства и угрозы сгореть заживо Никаниэль умудрился забыть об этом чудовищном происшествии. Или его сознание нарочно запрятало сей удручающий факт в самый дальний и пыльный чулан чертогов разума. Но, как бы то ни было, теперь ему придется с этим жить.

— Это тот богач. — подала голос Тива.

— Винфри Тэльмонд. — сквозь зубы процедил Ник. В глазах его плескалась холодная ярость. Что бы не говорили светлые жрецы Эльфхейма о добродетели, любви и всепрощении, он твердо решил не спускать унижения ублюдку с рук.

— Винфри кто? — переспросил Малеммил. — Погоди. Тот

самый Винфри Тэльмонд? Но откуда у него…

Малем и сам все вспомнил. Бывший городничий сбежал из Аканы, прирезав собственных людей ради мешка золота. И эльф об этом прекрасно знал.

— Кфхан побери! Значит сукин сын действительно двинул в Тику. Ник, обещаю, мы этого так не оставим. Но сейчас надо уходить. Ты еле стоишь на ногах! Идем в «Сундук», я тебя подлатаю.