На удивление, несмотря на ночной характер работы, девушки не выглядели сонными или уставшими. И даже неопытный в этих вопросах молодой эльф догадался почему.

Снихт и варвар.

Вряд ли они пользовались большим спросом у местного населения и, скорей всего, мадам Люссоль держала их в качестве экзотических зверушек или же для клиентов с весьма экстравагантными вкусами. И теперь девушки оказались единственными работницами, способными развлечь мужчину ранним утром.

Ночные бабочки действовали слаженно и умело. Они сели симметрично с двух сторон от гостя и прижались к нему всем телом. До напрягшегося принца донесся легкий аромат жасмина и корицы. Феи забросили ему на колени по изящной ножке и нежно гладили, томно дыша у него над ухом.

Никаниэль растерялся.

Они с Малемом не обсудили подробный план действий, и сейчас он совсем не хотел помешать другу вести переговоры. Ведь от этого могло зависеть удастся ли им узнать что-нибудь о столь необходимом Нику некроманте. А начало получилось, прямо скажем, отнюдь не вселяющим надежду.

Несчастного принца бросало то в жар, то в холод. Безжалостные орды мурашек табунами носились по телу, чтобы время от времени встретиться на макушке и вновь разбежаться во все стороны. Дыхание сперло. Отнюдь не от ветра пришел в движение плащ.

Это было сродни невероятно странной пытке. Как если бы свихнувшийся палач решил использовать не огонь и клещи, а соблазн и вожделение.

Никаниэль представил образ Элельен и держался изо всех сил, стараясь дать Малему как можно больше времени. Но когда блуждавшие по его телу руки добрались до лица и собирались уже было стянуть с головы капюшон, беглый принц резко вскочил на ноги и, тяжело дыша, сделал пару нервных шагов вперед.

Он не мог видеть погрустневших лиц отверженных куртизанок, давно смирившихся со своей судьбой, но отчетливо разглядел выражения Люсинды и Малеммила, тут же повернувшихся в его сторону. Недовольно-удивленное у одной и раздраженное у другого.

— Прости, забыл сказать — мой друг предпочитает дудочки, а не кувшинчики. — Малем мстительно посмотрел на Ника, не понимавшего чем заслужил столько резкое недовольство друга.

Догадливо кивнув, хозяйка заведения кивком головы отослала прочь не пригодившихся подчиненных.

— В таком случае, ничем не могу помочь. — она развела руками, даже не попытавшись изобразить сожаление. — Это не по моей части. Можете быть свободны. — и, чуть подумав, добавила. — Увидимся еще через тридцать лет. Ты будешь все таким же, а я, скорей всего, уже сдохну. Путь вам терновыми колючками. Проваливайте.

Люсинда хотела уже уйти, но Малеммил остановил ее:

— Люси, сезами, мы пришли не за этим. И только ты одна на всем свете можешь помочь нам!

Услышав это обращение, женщина невольно вздрогнула.

— Сезами… Только ты меня так называл… — она медленно повернулась и посмотрела ему в лицо. В глазах ее стояли слезы. — Я любила тебя. Одного тебя! Ты был для меня всем миром. Обещал жениться и увезти в страну вечного лета. Я была на все готова ради того чтобы просто быть рядом! Но ты исчез.

— Я так так ждала тебя, Малем… — уже в третий раз произнесла женщина с совершенно новой интонацией.

Голос полный глубокой печали заставил предательский ком в горле принца скакнуть еще выше и сдавить дыхание. Сейчас, сквозь сеть морщин и пелену макияжа, он явственно видел несчастную, брошенную девушку, отдавшую всю себя без остатка и преданную тем единственным, кому она искренне верила. Кого любила и ждала все эти долгие тридцать лет.

Но вот видение пропало, и перед друзьями снова возникла мадам Люссоль — расчетливая владелица нескольких борделей и одна из самых влиятельных людей Свободной Лиги.

— В память о былом я тебя выслушаю. — она чуть тряхнула головой, пустив по волосам небольшую волну. — Но обещать ничего не могу. И не буду.

С нескрываемым облегчением, Малеммил благодарно поклонился и, взяв в руки ее ладонь, нежно поцеловал.

Хозяйка борделя лишь резко отдернула кисть и выжидательно топнула ногой.

Печально вздохнув, Малем выпрямился и медленно начал:

— Видишь ли, Люси…

— Зови меня мадам Люссоль!

— Мадам Люссоль, — неохотно исправился эльф, — мы ищем кое-кого в этом городе.

— Только не говори, что черноволосого эльфа с золотыми глазами и необычным мечом. — Люсинда подозрительно прищурилась. — Мои люди уже который раз всю Тику перевернули. Его вроде видели с…

Внезапно ее глаза расширились и она удивленно уставилась на Малема.

Внутри Никаниэля все похолодело. Он стиснул под плащом рукоять Люминистилла и приготовился с боем прорываться наружу.

— Нет, не его. — не моргнув и глазом, продолжил Малеммил. — О том кого мы ищем, в приличном обществе упоминать не принято. — он многозначительно посмотрел а глаза хозяйки заведения.

Мадам Люссоль переводила пристальный взгляд с Малема на гостя в плаще и обратно. Ее брови, живя отдельной жизнью, то ползли вверх, то сходились к переносице. Рот приоткрывался в попытке что-то произнести, но вновь захлопывался, не издав ни звука. И даже нос, казалось бы самый неподвижный актер театра лица, — и тот всем своим видом выражал колебание и сомнение женщины.

Наконец, приняв решение, она кивнула сама себе, посмотрела по сторонам и, поманив посетителей рукой, молча двинулась к лестнице на второй этаж.

Малеммил бросил все еще прохладный взгляд на Ника и пошел следом.

Так и не поняв, чем не угодил другу, Никаниэль замкнул процессию. Он по прежнему был настороже.

Дойдя до лестницы, мадам Люссоль не стала подниматься на второй этаж. Вновь осмотревшись, она взялась за висевший на стене подсвечник, потянула его на себя и затем повернула набок.

Раздался сухой щелчок.

Одна из деревянных панелей отъехала в сторону, открыв за собой проход в тайную комнату. Женщина немедленно скрылась внутри. Последовал за ней и Малем. Замерев перед порогом, Никаниэль глубоко вдохнул, как перед прыжком в воду, и сделал решительный шаг вперед.

С тихим шелестом панель вернулась на место, погрузив комнату в непроглядную тьму. Которая тут же озарилась ровным светом необычного кристалла, лежавшего посреди маленького круглого стола. Удивительно, но подобной иллюминации Ник не встречал даже в родном дворце.

Кристалл представлял собой голубую шестигранную призму размером с предплечье. На вид совершенно гладкий, за исключением оснований, которые выглядели будто их грызло некое, питающееся минералами, существо.

Несмотря на нежно-голубой цвет камня, светился он ярким белым светом похожим на лучи утреннего солнца, отраженные от полированного серебра. И этого оказалось вполне достаточно, чтобы в небольшой комнатушке не оставалось темных углов.

Никакой видимой угрозы вокруг не наблюдалось, и принца так и подмывало поинтересоваться о происхождении волшебного артефакта. Но он прекрасно понимал, что на повестке стояли гораздо более важные вопросы.

Хозяйка борделя уверенно заняла один из небольших стульчиков, стоявших вокруг стола, и слегка подняла брови, всем своим видом демонстрируя готовность слушать.

Малем сел напротив, и Нику ничего не оставалось, как присоединиться.

Молчание затягивалось.

— Видите ли, мадам Люссоль, — наконец, нарушил тишину Малеммил, — мы ищем…

— Кто ты? — перебила его женщина, глядя на Никаниэля. Она произнесла это решительным голосом человека, привыкшего получать ответы на свои вопросы и не сомневающегося в праве их задавать.

Принц медлил, но, увидев уверенный кивок Малема, стянул капюшон и развязал бандану. Он мотнул головой из стороны в сторону, чтобы расправить прическу, забыв, что та в подобном не нуждалась. Большая часть шевелюры осталась в «Старом Сундуке».

Мадам Люссоль с любопытством разглядывала гостя, облик которого успел стать в Тике предметом шуток и поговорок.

— Черноволосый эльф с золотыми глазами… — тихо, будто сама себе, проговорила она. — Надо же. А я уж начала думать, что это или чей-то глупый розыгрыш или начало некой грандиозной аферы…