Говорков (язвительно). А что вы скажете, мама, если ровно через год ваш сын Петр Васильевич Говорков будет петь в Государственном ордена Ленина академическом Большом театре.

Мать. Никакого тебе ордена Ленина не дадут, если не будешь выполнять план.

Говорков(проникновенно). Вы, мама, ничего не понимаете. Сказал бы я вам, но лучше пока помолчу. Пошли, Люська.

Говорков и Люся выходят на улицу.

В ворота гаража входят шоферы и вешают на табельную доску номерки.

Некоторые из них, те, что помоложе, с тою же деловитостью, с какой они только что вешали номерки, подходят к окошечку Клавы и с поклоном кладут на подоконник свои скромные подношения — кто цветочек, кто шоколадную палочку, кто пирожное в бумажке. Один из них с чарующей улыбкой подносит Клаве крошечного плюшевого медвежонка, которого она тотчас же прикалывает на грудь. Все это. видимо, стало в гараже традицией.

Тараканов медленно приближается к окошечку Клавы и торжественно ставит перед ней большой флакон тройного одеколона.

Клава. Я же вам сколько раз говорила, товарищ Тараканов, неудобно делать такие дорогие подарки. Вот, ей-богу, не возьму.

Тараканов. В части подарков, Клавдия Васильевна, выражение чувств есть обязательное условие. Согласно теории сохранения личности и других авторитетов — одеколон не роскошь, а предмет ширпотреба и культурной жизни.

Он с достоинством кланяется и отходит к своей машине. Это единственный в гараже «ЗИС», что, разумеется, делает его водителя заметной фигурой. Тараканов прислоняется к автомобилю, стремясь слиться с ним в одно прекрасное целое. Поза его исполнена мрачного великолепия.

Но Клава не смотрит на него. Ее взгляд обращен к двери, в которую входит Говорков. Он вешает свой номерок в последнюю минуту. Сторож захлопывает табельную доску.

Говорков робко подходит к Клавиному окошку. Он откашливается, хочет что-то сказать, мнется — и сейчас же опрокидывает бутылку с одеколоном. Бутылка разбивается.

Тараканов вздрагивает.

Тараканов(глухо). Смейся, паяц, над разбитой любовью!

Клава смеется. Говорков в смущении идет к своей машине и поспешно лезет под нее с гаечным ключом.

Тараканов (вдогонку). Изверг рода человеческого! Петлюра!

Между тем жизнь в гараже идет своим чередом. В диспетчерской звонит телефон. Клава то и дело берет трубку, кричит в окошко фамилию шофера, и очередная машина выезжает на улицу.

В конце концов в гараже остаются только Тараканов, который стоит все в той же горделивой позе, и Говорков, все еще лежащий под машиной.

Звонит телефон.

Клава(снимает трубку). Гараж таксомоторов. Машина? Есть. Сейчас выезжает. Выходите через семь минут. Сейчас скажу номер.

Она смотрит в гараж. Видит Тараканова и ноги Говоркова, торчащие из-под машины. Секунду думает.

Клава. Запишите. Номер машины 79–16. (Вешает трубку. Высовывается из окошка) Товарищ Тараканов. Получите наряд.

Тараканов(подходит). Судьба есть жизненный стимул в разрезе научных споров. Но я спокоен, понимая свое преимущество. (Берет от слегка испуганной Клавы наряд.) Пока!

Садится в свой «ЗИС» и уезжает.

Только теперь Говорков выглядывает из-под машины.

В гараже пусто. Сквозь окна, как в церкви, падают косые солнечные лучи

Клава. Петя, идите сюда, я вам вытру щеку. Вы немножко запачкались тавотом.

Говорков смущенно подходит. Клава вытирает ему щеку платочком. Говорков берет Клаву за руку.

Говорков. Клава… (Пауза)

Клава(замирая). Что — Клава?

Говорков. Клавочка…

Звонит телефон.

Клава(берет трубку, металлическим голосом). Нет машин. (Вешает трубку.)

Говорков. Клава… Вы не рассердитесь, что я вас спрошу?

Клава. А когда я на вас сердилась, Петя?

Говорков. А позавчера?

Клава. Это не на вас, а на Тараканова.

Говорков. А я думал, что это вы на меня. (Пауза.)

Клава. Ну, говорите.

Говорков. Я давно хотел вам сказать…

Звонит телефон. Клава хватает трубку.

Клава. Машин нет. Не знаю. (Вешает трубку.) Говорков. Все хотел и… не решался… Я… вас…

Звонит телефон. Клава срывает трубку.

Клава. Нет, это не гараж! (Бросает трубку.)

Говорков (в полном отчаянии).…Я вас хотел попросить… Вы тут неправильно написали мне в наряде… шестнадцатого, а надо — семнадцатого.

Клава молча внимательно смотрит на совершенно уже потерявшегося и глубоко несчастного Говоркова. Вздыхает.

Звонит телефон. Клава решительно берет трубку.

Клава. Гараж таксомоторов. Машина? Есть. Пожалуйста. Сейчас высылаю. Номер 30–01. Выходите через пять минут.

Быстро пишет и протягивает Говоркову наряд.

Развинченной походкой неудачника он направляется к своей машине. Садится в нее. Но когда он нажимает стартер и машина начинает дрожать, в нем просыпается решимость. Скорости он переводит как человек, исполненный силы.

Машина делает два круга по пустому гаражу и резко останавливается у окошка Клавы.

Говорков(кричит, открыв дверцу). Клава! Я вас люблю!

Клава потрясена.

Говорков захлопывает дверцу.

Машина с воем выезжает из гаража.

Клава с блаженной рассеянной улыбкой сидит в своей будочке, откинувшись на стуле.

Звонит телефон.

Клава, не глядя, снимает трубку, медленно кладет ее на стол и мечтательно произносит, глядя в пространство.

Клава. Машин нет.

Крупным планом на полу осколки таракановского флакона.

В гараже на другой день.

Несколько машин, из-под которых торчат ноги.

Вбегает Василий Фомич. Что-то ищет, потом подбегает к первой машине, разглядывает ноги, теребит их.

Из-под машины показывается маленький, тощий, черномазый человек.

Василий Фомич. Почему не на репетиции? А еще Онегин!

Онегин. Картер не в порядке! Василий Фомич, через пять минут буду. (Бежит в раздевалку, напевая «О, жалкий жребий мой!..»)

Василий Фомич подходит к следующей машине и вытаскивает за ноги толстенькую девчушку с перепачканным лицом.

Василий Фомич. Ай-яй-яй, Настенька! Смена кончилась час тому назад, а вы в таком виде. Ведь вам два часа мыться нужно.

Настя. Ух и люблю же я вас, Василий Фомич! Прямо сил нет! (Чмокает Василия Фомича в щеку, оставляя на ней черный след.) Раньше вас буду!

Убегает, напевая «Я не способна к грусти томной».

Василий Фомич трогает щеку, качает головой, улыбается. Потом идет к следующей машине и вытаскивает из-под нее Тараканова.

Василий Фомич. Вот тебе раз! А где Говорков?

Тараканов. Петька Говорков?

Василий Фомич. Да! В семь часов репетиция.

Тараканов(смотрит на часы и зловеще улыбается). Антр-ну?

Василий Фомич(нетерпеливо). Ладно, ладно, где он?

Тараканов. Тайна, папаша, покрытая мраком. Но для вас… (Берет Василия Фомича под руку и ведет за собой.)

Из диафрагмы.

Клава и Говорков сидят на скамеечке заснеженного сквера. Из уст влюбленных валит такой пар, что на секунду заволакивает их лица.

Клава. Чудачок, почему ты сразу тогда не сказал?

Говорков. Я боялся.

Клава. А почему ты потом не боялся?

Говорков. А потом я не боялся.

Клава. А теперь ты не боишься?

Говорков. Теперь я не боюсь. А ты тогда боялась?

Клава. Я никогда не боялась.

Говорков. А ты меня первого полюбила?

Клава. Помнишь, когда ты только поступил в гараж, я на тебя, как дура, накричала?