Надышавшись дымом, ребёнок сильно пострадал, и тётка Марфа хоть и делала всё возможное, но опасалась что не выходит.

— На счёт рекрутов как быть? — продолжил дядька Иван, переходя от отчёта к насущным проблемам. Вот только мне совсем не до того было, и сказав ему чтобы поступал на своё усмотрение, я закрыл за ним дверь.

Только в итоге спать всё равно лёг поздно, и только уснул, как в дверь негромко постучали.

Матерясь спросонок, на ощупь сунул ноги в тапки — полы в крепости в любое время года были ледяными, и стараясь не разбудить Ольгу, вышел в коридор.

— Там с девкой, упырями поеденной, беда! — будто и не уходил, за дверью стоял дядька Иван. Щурился только на один глаз, но в последнее время это у него часто случалось, скорее всего на нервной почве.

Торопясь и чертыхаясь, я подхватил рубаху, штаны, и рысцой рванул за денщиком. Интуиция, вот только что молчавшая, стучала набатом, но я даже не подозревал насколько всё серьёзно.

В груди девушки торчал деревянный кол.

Серое лицо, отливающие синевой губы, закрытые глаза и огромная лужа крови на полу — такая мне открылась картина.

Но при всём этом она была жива.

Попытаться помочь магией? — Бесполезно. Непонятно как она вообще живёт, так что колебался я недолго, и оставив Ивана, со всех ног рванул вниз, в подвал. Возможно потом пожалею, но пока это был единственный шанс, и я не собирался от него отказываться.

— Пойдём! Вставай! — едва не выдернув дверь с петель, ворвался я в камеру упыря.

— Хозяииин… — по обыкновению зашипел тот, но сопротивляться не стал, а молча поднялся и шустро зашагал следом.

— Дышит? — влетая в комнату где лежала ведьма, я впихнул туда упыря, и вытолкал дядьку Ивана.

— Дышит. — уже в дверях отвечал тот.

А девушка действительно дышала. Незаметно, если не присматриваться, то и не видно.

Вдох… Выдох… Вдох… Выдох…

Сколько ей осталось? Десять вдохов? Двадцать?

Не теряя времени, я подтащил упыря к её постели, как мог доходчиво — буквально в трёх словах, объяснил что нужно делать.

Тот замер на мгновение, потом кивнул, и склонившись над девушкой, шумно втянул носом воздух.

— Хозяииин… — зашипел он, и прежде чем я успел сообразить, выдернул кол из груди ведьмы.

Та дёрнулась, выгнулась дугой, захрипела, но тут же обмякла, и застыла в неестественной позе.

Умерла.

С трудом осознавая что именно произошло, я медленно повернулся к упырю.

— Ты чего, сука, наделал?

Тот встретил мой взгляд, но тут же отвёл глаза, и сгорбившись, попятился в угол.

— Ты зачем её убил? — чувствуя как сознание заполняется ненавистью, я медленно шагнул на него.

— Хозяиин… — понуро опустил голову тот.

— Я тебя, тварь, спрашиваю, зачем?

Но упырь молчал, да, наверное, и при всём желании не смог бы объяснить, сделать это одним единственным словом трудновато.

И вот что мне с ним делать?

Естественное желание убить на месте, я решительно отмёл, на это создание у меня ещё были определённые планы. Но и оставить его выходку просто так не мог, ведь послушай он меня, ведьма могла бы жить. Пусть даже и не совсем в привычном образе.

И нет, я старался не ради неё как таковой, главное что я хотел получить — информацию. Ведь если подумать, она наверняка много чего услышала и увидела в том подвале. Не зря же хотела о чём-то предупредить.

Но тут случилось неожиданное. Девушка сделала глубокий вдох.

Развернувшись к ней, я не смог сдержать удивленного возгласа — рана на её груди затягивалась, и буквально в течении нескольких секунд от огромной дыры с торчащими наружу костями не осталось и следа.

Вот дал же бог вампирам такое! Тут палец порежешь, неделю маешься, а им хоть бы хны. Кол в грудь загнали, десять секунд и следов не осталось.

А болезни всякие? У человека всё подряд — от насморка и до СПИДа, а эти и не болеют ничем. Живут хрен пойми сколько, и при всём при этом сохраняют ясность мышления. Вот почему так?

Вообще одна из их теорий гласит что настоящие разумные хозяева планеты именно вампиры, а люди даны им как пища и для развлечений. И как бы неправильно это не звучало, вышеперечисленное только подтверждает вышесказанное.

Приблизившись к ведьме с другой стороны, упырь смотрел на неё с таким благоговением, что я невольно приревновал.

Но причина такого поведения была не в том о чём я подумал. Сначала едва «слышный», ментальный запах усиливался, но был это не простой фон иницианта, а более глубокое, я бы даже сказал пронзительное амбре истинного вампира.

Но как такое может быть? Истинными становятся особо злобные твари в человеческом обличии, те на ком крест загорается от грехов их, и превращаются они в такое не по собственной воле, а посредством проклятия божьего. Но здесь-то что? — думал я, глядя как исчезают порезы на лице и руках ведьмы.

Подобное мне уже приходилось наблюдать, и не раз, но никогда ещё я не был столь растерян. Испугавшись за жизнь девушки и выскочив из спальни в одних штанах, я даже не подумал взять с собой оружие. Да и потом, спускаясь в подвал к упырю — словно наваждение какое-то…

А ведь я всегда хорошо чуял эманации нежити, но здесь, в другом теле, оказался «глух» к исходившему от девушки ментальному запаху. А вот упырь почуял. Почуял, и сделал то что считал правильным, избавил инициируемую от вбитой в грудь деревяшки.

И всё бы ничего: пусть не так как я планировал, но цель достигнута, — ведьма спасена и может рассказать о том что происходило в подвале. Вот только когда она очнётся, будет жутко голодная, и не факт что не пообедает теми кто её окружает. Тут не каждый опытный вурдалак способен себя контролировать, не говоря уже о первичной инициантке.

Возможно потом, когда насытится и включит мозги, глубоко пожалеет, но нам это уже никак не поможет.

Бежать к себе в покои?

Поздно.

Веки девушки затрепетали, рот приоткрылся, и словно по мановению волшебной палочки, вылезли клыки.

Длинные и тонкие, они были бы украшением любой коллекции. Не знаю уж за какие заслуги, но «стартовый капитал» выдали ей знатный.

Момента когда она поднялась, я не заметил. Почуял только что куда-то лечу, удар, искры из глаз и что-то липкое на затылке.

Едва успел поднять руки перед собой, инстинктивно пытаясь закрыться, как взлетел снова, но вместо жесткого приземления, почему-то завис в воздухе.

Пару мгновений соображал, потом державшая меня опора куда-то делась, и я свалился прямо на каменный пол.

Было больно, досадно, но так я хотя бы мог видеть что происходит.

А происходило весьма любопытное.

Ведьма, а это она меня бросила, стояла напротив упыря, но напасть не решалась. Видимо даже для затуманенного голодом рассудка дошло что противник не по зубам.

Тот же, — высокий и недвижимый точно монумент, нависал над ней, и грозно рычал. Получалось негромко, но очень внушительно. Так обычно собаки предупреждают своих оппонентов, когда не хотят драки, но готовы к ней.

Вот только ведьма предупреждению не вняла, и зашипев, пулей сорвалась с места.

Вот только не на того напала. Упырь чуть сместился, и неуловимым движением приложил ведьму к стене, да так сильно, что с потолка посыпалась штукатурка и задрожал пол. Но та, казалось, даже не почувствовала удара, и вновь сорвалась с места, кидаясь в атаку.

А упырь был хорош. Если я привык видеть его вечно зашуганным, старающимся не попадаться на глаза, то теперь это был монстр с большой буквы. Огромный и резкий, он с лёгкостью отбивал выпады противницы, предугадывая каждое её движение.

Деталей разобрать я не мог, оба вампира двигались с невероятной скоростью, словно два паука — то из угла в угол, то прямо по потолку, но складывалось впечатление что упырь побеждает, и когда после очередного акробатического элемента с грохотом разлетелось окно, всё закончилось.

С трудом совладав с ногами, — а приложили меня знатно, я поднялся и подошёл к оконному проёму.