А чуть позже, основательно перекусив, мы с Захаром уже тащились в город. Он на моей лошадке, а я на какой-то унылой кляче, неказистой, но отлично дополняющей выбранный образ.

Пока ехали, молчали. Я думал, а мой «босс» не решался заговорить. С собой взяли сумку с зельями и несколько факелов. Клиентка просила только зелья, но я решил проверить сможет ли Захар втюхать ей ещё и факелы. По идее, если она будет забирать достаточно большой объём, то надобность в поиске других каналов сбыта отпадёт сама собой.

Добравшись до ворот, мы спешились, оплатили мзду, и ещё какое-то время искали озвученный адрес. Нам нужен был дом купца Вельминова, расположенный в торговом конце. Конец, это что-то вроде квартала, то есть обособленное от основной застройки место. Наверное, будь городок побольше, пришлось бы еще поискать, ну а здесь нам сразу же указали дорогу.

— Через кожевенный подол, а там, в самом начале торгового конца, и найдёте! — ответил первый к кому мы обратились. Подол — низина, как правило, всё что так или иначе было связано с производством, или ремеслом, располагалось в таких вот подолах, — низких местах, имеющих подход к воде. Ну а жилые дома предпочитали строить либо на холмах, где повыше, либо возле стен, где поспокойнее.

Поблагодарив гражданина, мы пошли дальше, и уже через несколько минут стояли перед дверьми красивого, в три этажа, бревенчатого терема.

На стук вышел суровый детина с пудовыми кулаками и комплекцией динозавра. Молча взял письмо — его следовало предъявить как пропуск, и посторонившись, провёл нас во внутренние покои.

Внутри — обычная изба. Правда очень большая, с широкими окнами и высокими потолками. Места много, возле стены лестница наверх, по центру огромная русская печь, в углу прядильный станок и несколько лавок по периметру.

Ждали достаточно долго. Специально ли, или просто так вышло, но заставив нас поволноваться, наконец появилась хозяйка дома.

Высокая, в длинном, темно-коричневом платье, русые волосы распущены и свободно спадают с плеч — она никак не ассоциировалась у меня с расчетливой «бизнес-вумен». Но, видимо, я ошибался.

Дорогой друг ) Если Вам понравилось, поставьте пожалуйста лайк)))) Вам несложно, а мне дополнительный стимул )))

Поприветствовав Захара, на меня женщина даже не посмотрела, выбранная личина работала на сто процентов.

Но первый вопрос который она задала: О происхождении зелий, — заставил меня напрячься, а через минуту я ужасался, слушая ту чушь, что понёс Захар. — Он говорил про какую-то деревню, про пожелавших передать знания древних старцев, про непроходимые чащобы и полные чудовищ болотные пустоши.

— Примерно так я себе это и представляла. — дождавшись когда он прервётся, усмехнулась женщина. На её лице отчётливо читалось недоверие, но вместе с тем она была довольна услышанным.

— Не буду скрывать — качество зелий меня удивило. — чуть помолчав, добавила она.

— Ну дак… — самодовольно прокомментировал Захар.

— Но мне нужны гарантии что и в дальнейшем ничего не изменится.

— Где подписать?

— Не нужно ничего подписывать. — холодно посмотрела женщина. — Достаточно слова. Вашего слова.

Я чувствовал что Захару очень хочется обернуться ко мне, но он сдержался.

— Магическая клятва?

— Нет. Зачем. У тех кто стоит за мной, магия не в почёте. Они предпочитают работать собственными руками.

Честно говоря, когда я думал о налаживании торговых контактов, предполагал что нас ждет какая-нибудь ушлая торговка, почуявшая потенциал наживы. Но судя по тому что видел и слышал, рыбка клюнула куда как серьёзнее.

— И кто же это?

— Вам не обязательно знать наверняка. Достаточно лишь догадываться.

— И всё же?

— Одна очень уважаемая гильдия. — наслаждаясь эффектом, с улыбкой произнесла женщина.

А эффект был. Её слова дошли как до меня, так и до Захара. Ни я, ни он, не могли предвидеть такого поворота. Если рассуждать логически, вариантов не названной гильдии было немного. Точнее, всего два. Это гильдия воров, и гильдия убийц. Убийцы отпадали ввиду своей узконаправленности, а вот воры подходили в самый раз. Под сенью этой гильдии вполне комфортно себя чувствовали как обычные разбойники, так и целые купеческие семьи. Ну а что, награбленное-то, девать нужно куда-то? Скупка краденного всегда была настолько прибыльным бизнесом, что пройти мимо удавалось далеко не всем. Так что мои зелья могли заинтересовать этих людей как в чисто меркантильных целях, так и для личного пользования.

— Ну так что? — прервала затянувшуюся паузу женщина.

— Я согласен. — так же не оборачиваясь, согласился Захар, чем нимало удивил меня. Любой другой на его месте, — в том числе и я, взял бы время подумать. А он рискнул. Может, дело в том что он куда более осведомлён в этом плане, может были ещё какие-то соображения, но факт оставался фактом — только что я, наследник, пусть и обедневшего, но всё ещё аристократического рода, заключил договор с ворами. И тут, как и вообще во всём, есть две стороны медали. С одной — опасность огласки и автоматом крест на моей фамилии, а с другой практически безграничные перспективы ведения бизнеса. И, что немаловажно, здесь на самом деле работает «магия» слова, делающая договоры по-настоящему честными. Нарушил данное обещание — равно умер, и никакие оправдания не помогут. Вот так всё просто и без затей.

Закончив с официальной частью, приступили к перечислению бутыльков с зельями, и установки цен. Причём в процессе сего действа я догадался что продешевил. Не знаю почему пришло такое понимание, но когда мы с Захаром покинули «гостеприимное» жилище, чувствовал я себя лохом, которого только что развели на деньги.

— А что особенного в этих бутылечках? — дождавшись когда дом скроется из виду, заговорил Захар.

— С чего ты решил что в них что-то особенное?

— Было бы странно так не решить, после столь необычного предложения. Зелий по лавкам — как говна за баней, всякие есть. Значит наши чем-то отличаются?

Тут он, как говорится, зрил в корень. Я тоже не понимал чем вызван такой интерес. Вроде, ничего необычного, всё самое простое. Простые магические микстурки от самых распространенных недугов. Будь это какие-нибудь зелья перевоплощения, воскрешения, абсолютного здоровья, или им подобные — я бы понял. Но тут-то?

Поэтому на этот вопрос, мне только и оставалось, что пожать плечами.

А по приезду «обрадовал» Иван. Встретив нас у ворот, он сообщил что на следующей неделе объявлен боярский сбор, на котором необходимо присутствие деда.

— Толком не знаю что случилось, но вроде как война намечается. — добавил он.

Боярский сбор — оценка боеготовности. Может, проверку князь решил устроить, а может и на самом деле войной запахло. Желающих-то, хоть отбавляй. Ведь здесь, в этом мире, Росское княжество не такое сильное, и мечтающих оттяпать кусочек, более чем достаточно. Те же прибалты, или как здесь их называют «жмудь», давно уже ножи точат, спорных границ с ними достаточно, и зудит у них в одном месте. А финны? Вроде спокойный народец, где-то даже союзники были, но после череды конфликтов на границе только и ждут когда свара начнется, чтобы себе под шумок что-то урвать. И это ладно ещё род княжеский у нас сейчас на пике силы, — как физически, так и по линии дипломатов, а ведь будь это иначе, давно бы от княжества рожки да ножки остались.

Наверное, мне было бы проще оценивать ситуацию, — в той же внешней политике, если бы я смог провести временную аналогию. С историей у меня полный порядок, но сообразить какой этап развития здесь, я не мог. Ведь если верить местному календарю, то сейчас в этом мире конец двадцатого века, что само по себе выглядит дико. Где компьютеры? Машины? Самолеты? Да бог с ними с машинами и самолетами, — порох где? Как так вышло, что здесь не изобрели даже пороха? Вот не вникая если, по первому впечатлению, визуально, местное развитие тянет век на шестнадцатый, может семнадцатый. Но копнуть поглубже, сразу несостыковочка. В нашем шестнадцатом, грамотных людей было хорошо если один на тысячу, а здесь читают практически все. Потом, высший свет взять, тоже загвоздка. Тот же приём у Валиевых, состоись он у нас, — в нашем средневековье, это был бы длинный предлинный стол и бесконечное обжиралово. После трапезы, обязательно драка, а на утро наверняка казнь кого-нибудь из участников. Здесь же всё действо больше подходило к девятнадцатому, или началу двадцатого веков. — Одежда, манеры, темы для разговоров.