Разгребай теперь…
Наверное, так бы ещё долго раскисал, если б не стук в дверь.
— Ну кто там ещё?.. — буркнул я и пошел открывать.
— Там старый хозяин двери выносит. — на пороге стоял дядька Иван, и вид у него был, прямо скажем, потерянный. Это я не знаю, или не помню деда во гневе, а он наверняка сталкивался.
И честно говоря, глядя на него, мне тоже не по себе стало. Пока дед пьяный был, а пьяным он был всегда, он не казался опасным, но в трезвом виде, да ещё лишенный свободы в собственном доме, наверняка представлял угрозу.
«Главное чтобы сразу не убил». — думал я, подходя к двери.
Убрать подпорку, вторую, снять оглоблю, и три оборота ключа. Внутри всё затихло, но только я вынул ключ, как последовал мощный удар, и вылетевшая с треском дверь, ударилась о противоположную стену.
Следом, буквально в ту же секунду, в коридор вывалился дед. Красный, с перекошенным от злости лицом и окровавленными кулаками, он представлял собой поистине страшное зрелище.
Высвободившись, он неторопливо осмотрелся, и низко опустив голову — словно бык перед разгоном, медленно пошёл на меня.
— Ты чего это удумал, сучий потрох? — зарычал он. — Тебе кто право такое дал⁈ Ась⁈
Я невольно попятился. Пока он в таком состоянии, объяснять хоть что-то, бесполезно. Сопротивляться тоже. Единственное что могло его удержать сейчас — трость, но она не со мной, да и разряжена — всю энергию я вливал в защиту замка. Поэтому остаётся только надеяться что он понимает кто перед ним, и сгоряча не прибьет собственного внука.
Но несмотря на всю грозность, никого убивать он не собирался. Подошел вплотную, прижал к стене, и заплевывая слюнями, бесконечно долго орал и матерился.
Потом вдруг замолчал, отшатнулся, и напоследок ткнув в меня пальцем, пошёл по коридору.
Ну вот, самое страшное позади. — подумал я, но дед вдруг остановился.
— Фёдор! Фёдор! — раненым бизоном заорал он. — Ты где сука страшная⁈ Ноги вырву! Сюда иди!
Мне не оставалось ничего другого как поведать про бесславную кончину бывшего управляющего, естественно умолчав о своей в этом роли. Дед внимательно выслушал, но его это известие нисколько не впечатлило. Мутным взглядом посмотрев на меня, он собрался с мыслями, и так же, перемежая мат с междометьями, приказал тащить выпивку.
Спорить я не стал, отрицать очевидное было бессмысленно. Он или убьет кого-нибудь, или напьётся и войдет в своё привычное состояние. Что называется — не буди лихо. Про поговорить — это было чересчур оптимистично.
Так что, эпопея с отрезвлением закончилась ничем. Уже на пути к кухне я встретил Марфу с огромным, десятилитровым штофом мутноватой жидкости. Забрал его, и торжественно передав старому боярину, был ласково послан — сам не понял куда.
— И пожрать принеси. — отпив с пол-литра, рыгнул он в мою сторону перегарищем. Можно было попробовать зелье какое-нибудь ему подмешать, но я уже не был уверен что это поможет.
В общем, вернулся дед туда, откуда вышел, уселся на топчан, и велев поставить дверь на место, вновь присосался к бутылке.
— А я предупреждал… — пытаясь попасть в петли, ругался дядька Иван. Дверное полотно оказалось настолько тяжёлым, что пришлось звать садовника. Вдвоём ничего не получалось.
— Говорил что так оно и будет… Не может он без этого, седьмой год не просыхает…
Какое же надо здоровье иметь, чтобы так бухать? И ведь не винишко потягивает, и не пивко — самогон пятидесятиградусный, как воду глушит. Даже не знаю что и сказать. Другой бы давно сдох, а этот даже не вздрагивает. И вот что мне делать? Так и держать его в комнате? Так тут дышать уже не чем, даже не смотря на отдушину. Причем его самого эта дикая смесь: перегара, мочи, и вообще непонятно чего, совсем не волнует. Отхлебнёт чудо-напитка, глаза закатит, и лыбится.
Совместными усилиями дверь мы кое как повесили. Если не выламывать, ещё послужит. Главное следить чтобы выпивка была у него постоянно, ну и жрачка периодически. Ел он не так чтобы много, в основном довольствуясь самогоном.
Ну а для меня, эта ниточка — дед в качестве источника информации, обрывалась окончательно.
Обидно, но не смертельно. Если не считать некоторых нюансов, то всё идет более-менее нормально. Денег бы раздобыть ещё где-то. Светильники это хорошо, но мало. Выйдя «в люди», я понял что мои расчёты не верны в корне. Если я хочу на равных «въехать» в высший свет, мне, как минимум, нужна карета и лошади. Но чтобы купить их, нужно продать такое количество мелочевки, что и подумать страшно. Волей-неволей пожалеешь что не обучился в своё время на инженера, сейчас бы воспроизвёл что-нибудь эдакое, и продал за большие деньги. Правда, что именно мог бы воспроизвести будучи инженером, придумать не мог. Но ведь я и не инженер, поэтому и не могу. Ладно хоть рецепт пороха помню, и то хлеб.
Хотя и сам порох, без пушек, или чего-то огнестрельного, практически бесполезен. Во всяком случае, мне с него толку не будет. Надо сначала сделать хотя бы самый примитивный мушкет, и уже потом заниматься порохом. Я дал задание кузнецу, но в том что он сделает всё как надо, пока сомневался. С виду грамотный вроде, на болтуна не похож, но я не особо представлял как он сможет выковать нужные мне детали. Те же стволы для огнестрела, в современном мире их катают, горяче-катанные изделия называются, но можно ли выковать такое, я не знал. Надеялся, но как-то не особо верилось.
А вообще, про огнестрельное оружие я пока мало думал. До учебного года осталось всего-ничего, мне бы с тем что наметил определиться, но начало положить всё равно надо. Пусть это будет что-то архаичное, неправильное, но зато оно будет. Любой опыт, даже не самый удачный это шаг вперёд. Естественно, если нужные выводы сделаешь. А у меня с выводами всё нормально, был в своё время учитель. Вот как сейчас лицо его перед глазами стоит, Сёмой звали, хороший, правильный человек был, охотник не из последних. Всегда мне говорил — «если ты из каждой своей ошибки сделаешь вывод, считай не ошибка это, а бесплатный урок».
И брали мы с ним однажды, — году примерно так, в двадцатом, как раз после революции, одну банду. Тогда суматоха была, всё порушилось в стране, самое то для нечисти всякой. Вот они и полезли как грибы после дождя. Сбивались в стаи, даже те кто и не помышлял о подобном, и беспредел творили направо и налево.
Мы тогда с Семой в Перми обитали, город есть такой на северном Урале. Большой, даже в те года, серьезный промышленный центр царской России.
Ну так вот, выследили мы эту банду как раз в тот момент, когда они хотели ноги делать. Парочка упырей, несколько ведьм, оборотень даже наличествовал. В общем, целый комплект.
— Ты сзади зайдешь, а я отвлеку пока. — говорил мне Сёма, инструктируя перед операцией. Я уговаривал его дождаться подмоги, не лезть вдвоём, но он только рукой махал, мол глупости это.
Ну а когда, спустя несколько минут, умирал у меня на руках, только и успел сказать что мол, ошибся я, а ты на ус наматывай, выводы делай. Так что, урок этот я тогда крепко усвоил, на всю оставшуюся жизнь хватило.
И ведь банально всё вышло, пожалел он ведьмочку красивую, убивать не стал, оглушил только. Но та крепкая оказалась, быстро очухалась, да и воткнула ему ножичек в спину, точнёхонько в самое сердце.
И я, после того случая, с ведьмами не церемонился, в лицо не смотрел, без раздумья бил, и так чтобы наверняка, с контрольным. Надо мной даже товарищи подшучивали, мол сексист, баб не любишь. И наверное, знай я сейчас что девка-наемница ведьмой окажется, я бы ей, вместо этого самого, ножичек присунул. Но это, если бы сразу, а сейчас даже не знаю, — смогу ли?
А вообще чувства странные. Я никогда не был особо влюбчив. Да что там особо, последние лет сто вообще не влюблялся. Так, трофеи складировал, чисто самолюбие потешить, а про любовь, романтику там всякую, и не вспоминал даже. Зато сейчас, в новом теле — новые ощущения. Ведьма покоя не даёт, да ещё и Инга теперь. Походу, тестостерон зашкаливает, на мозг давит.
