— Советник Сиаду! — горестно воскликнул мальчик вестовой, — Он упал вниз!

— Быстрее! Спускаемся! Нельзя тут оставаться! — крикнул Бако и побежал по лестнице, — Это черные слезы! Шаманы разбудили их и они выходят наружу! Землю трясет из-за них!

Он не знал будет ли еще трясти землю, или нет, но хотел побыстрее оказаться внизу. Остальные бежали следом, едва не сталкивая друг друга. Земля гудела и тряслась, но толчков больше не было. А спустившись вниз, они увидели у подножия лестницы мертвого Сиаду, а рядом еще два тела воинов, придавленные камнями, которые видимо упали при толчках. Кто это, понять было невозможно, но шум вокруг говорил, что тремя мертвецами дело не ограничилось.

— Они еще не напали, а мы уже теряем людей, — проговорил советник. Жаме.

— Мы уже потеряли сигнальщиков с дальних холмов, варгов и одного из нас, — сказал Бако, — Пусть лушь приходит. На нужно отомстить. Все жертвы должны быть оплачены. Идите к своим войскам, проверяйте посты. Нам нужно стоять насмерть, иначе не наступит еще ночь, как город будет полон трупов и луши!

На стенах тем временем раздались радостные крики. Бако поспешил к пролому и выглянул наружу. Из трещин, образовавшихся у самых стен(вот откуда были те толчки!), вытекала густая черная жидкость, маслянисто блестящая в тусклом свете.

Странный, ни на что не похожий, резкий запах поднимался в воздух. Ее было много, натекая волнами, черная жидкость, чавкала и ползла вниз по склону холма. Бако оценил взглядом расстояние до приближавшихся к ним потоков луши. Через три часа, самое большее они достигнут склонов Октафора. Успеют ли черные слёзы покрыть холм полностью?

— Командующий!

Бако поморщился:

— Венанди! Что тебе снова? Тебе опять нужны флаги?

— Нет, господин, — сказал Акуила, — не флаги. Подумай сам — у меня всего то пять сотен людей. Но это конники и они сильнее пеших, будь даже пешие лушью. Не заставляй меня сидеть в совете! Ты ненавидишь меня, так отправь нас сражаться.

— Я молюсь, чтобы черных слез оказалось достаточно, чтобы остановить лушь, — перебил его Бако. — Но…

— Да, я тоже молюсь об этом, — сказал Акуила нетерпеливо, — но если дойдет до боя, позвольте мне биться с моими людьми, а не сидеть на площадке. Я уже бился с лушью. Нас было три тысячи и мы шли в Дерган на помощь королю, когда нарвались на лушь в Крайгерском ущелье! Все пять сотен, которые остались со мной видели лушь и сражались с ними. Это опытные воины и будь их больше, мы победили бы лушь и без черных слез. Мы привыкли биться и я прошу — дайте мне умереть с ними!

— Не спеши умирать, — бросил Бако. — Я уже решил, если дойдет до боя — твои люди будут в первом ряду и ты с ними. Не из милости а лишь потому, что ты и правда мне не нравишься. Так что не благодари.

Он бросил взгляд за стену и уже повернулся, когда Акуила сказал:

— Командующий. Вождь Арис придет? Как вы думаете?

Его голос дрогнул, всего лишь на миг, но бравада куда-то исчезла. Холодная ярость плетью подстегнула Бако. Он развернулся как ужаленный:

— Великий вождь придет в свое время и сделает что должен! А теперь иди и внуши это своим людям!

Акуила ушел и Бако тут же забыл о нем — его окружили вестовые, слуги. У каждого было к нему важное дело. Он очнулся только когда услышал странный звук, который доносился из-за стен.

Сперва он не понял, что это. Звук, минуя уши, проникал сразу в сознание. От него холодело сердце и руки. Звук просачивался в самую глубину и разъедал изнутри, наполняя ужасом и ядом. Люди вокруг замирали, останавливались, прислушиваясь, лица бледнели.

— Что это, рука вождя? — спросил кто-то. В этот момент изменился рокот барабанов, предупреждая, что лушь прошла последнюю отметку и торопливо Бако направился назад, в башню Вождя, чтобы глянуть вниз, за стены.

Барабаны не лгали — у самых склонов под городом колыхалась тьма, состоящая из людских тел. Низкий вой, пугающий до дрожи, исходил из их глоток.

Пока еще до склонов им оставалось не менее сотни метров, но они быстро минуют этот рубеж, вон как подпрыгивают, рвутся вперед! Еще Бако увидел, что смолянистые языки черных слез достигли рва под холмом, наполнили его и наползая друг на друга начинают неспешное шествие по молодой траве, за рвом.

Он поднял руку, высчитывая последние секунды. Сигнальщики протрубили последнюю готовность. Бако видел, как стрелки на башнях поднесли стрелы к корзинам с горящими углями. Лушь упорно мчалась вперед. На южном склоне они уже достигли границы и вступили в черные слезы. Вой изменился, он слышал нотки досады и ярости и почувствовал, как встают дыбом волоски.

Защитники города, расставленные по местам, не издавали ни звука. Внутри стен так же царила тишина.

Текли последние секунды. Вот уже лушь ступила и на восточный и на северный склоны. Бако ждал, чувствуя, как колотиться сердце. Что, если черные слезы не загорятся⁈ Он вдруг понял, что не видел ни разу как они горят. Ужас охватил его.

Лушь была уже на западном склоне. На южном, преодолевая вязкую субстанцию черных слез они уже достигли середины. Сперва черные слезы замедлили их движение, но ненадолго — теперь задние взбирались на плечи увязшим и переливаясь через них, мчались наверх. Те, кто застрял выли и вопили.

Он отвернулся и перевел взгляд на другие склоны, а когда посмотрел на южный, увидел, что лушь уже почти достигла стен города. Он махнул рукой и густой звук рога перекрыл вой луши, достигая дальних уголков города. Не успели подхватить сигнал на других башнях, как стрелки подняли вверх луки и спустили тетивы и десятки горящих стрел взлетели над склонами.

Один миг Бако боялся, что ничего не произойдет. Стрелы падали на склоны, густо покрытые лушью, вдруг они не достигнут цели?

Но склоны вдруг вспыхнули, как сухая трава в жару, сразу повсюду. Яркий огонь помчался вверх и вниз, запылал, окружая город огненным кольцом. Крики луши превратились в вой, высокий, мерзкий звук режущий уши. Кеттер сказал:

— Пусть простят меня боги, я слышу эти крики и надеюсь, что до вечера Меш завопит так же.

Бако глянул на него и отвернулся. Он снова посмотрел вниз. Пока все было хорошо — склоны пылали, лушь горела и гибла, охваченная огнем. Во все стороны, насколько хватало взгляда, все обстояло именно так. Но вскоре густым черным дымом заволокло низины и склоны, дым, поднявшись в небо закрыл всё и пополз к ним.

— Что же теперь делать? — пробормотал Кеттер, который тоже отлично понимал опасность такого положения. Они уже не могли различить что происходит за стенами — дым закрыл все.

Еще немного и они просто задохнуться сами. Он замер, лихорадочно обдумывая положение, когда на площадку взобрался вестовой старшего шамана.

— Рука вождя! Господин велел тебе передать, что сейчас ты перестанешь сердиться, из-за ваших разногласий по поводу количества шаманов наверху. Старший шаман просил передать, чтобы ты не благодарил его за настойчивость! — с этими словами мальчик ушёл, а дым начал редеть на глазах, расходиться в стороны. Бако увидел дальние башни, площадь и стену. Он выпил воды прямо из жбана и увидел, что дым поднялся высоко вверх, очистив пространство внутри стен города. Дальше, за ними всё так же клубился густой дым и что творится на склонах не было видно. Однако и то, что им не придется задохнуться в дыму, было неплохо.

Кеттер произнёс:

— О чём была речь?

— Мы спорили с шаманом. Он хотел оставить шаманов для управления ветряными потоками, я же просил оставить всех для контроля чёрных слёз. Он был прав. Теперь мы не задохнёмся в дыму.

— И все же мы не видим что твориться на склонах.

— Это так, — кивнул Бако, — Однако это лучше, чем ничего. Пусть мы не видим склоны, но мы слышим то, что там твориться.

— Да, слышим, — согласился Кеттер. — И хотя я сказал, что крики луши сладкая музыка для моих ушей, мне хочется уже услышать главную песню и закончить этот праздник.