А шаманы здорово придумали вместо отдельных чаш дать целый котел пива. Теперь никто не сможет спорить о старшинстве, все они подносят пиво ему одновременно.

Но когда котел был уже у помоста, старший шаман поднял посаженную невесту и она зачерпнула из котла кубком и подала ему первой. Под свист и крики Арис осушил его одним глотком, отбросил и принял котел у девушек и приник губами к краю. Крики усиливались пока он пил и закончив, Арис поднял котел над головой и перевернул.

Что было после, Арис помнил плохо. Вокруг мелькали лица и голоса. Играла музыка, ему приносили еду. Он ел, смеялся, снова ел и еще пил. Потом все вокруг слилось в разноцветную карусель и Бако увел его наконец с помоста.

Бако хотел, чтобы Арис шел к своим женам, но узнав, что их пещеры в подземелье, Арис остановился. Бако ругался, но Арис все твердил, что вниз не может пойти и все; и Кеттер сказал, да пусть останется наверху, раз хочет, прикажи постелить в башне и все! Утром он проспится!

Потом его куда-то вели, наконец он лег на мягкую солому и тут же уснул. Проснулся он от холода и потянулся за одеялом, но его не было. Бако не поставил так же и кувшина с водой, а в горле у Ариса пересохло!

Он сел и огляделся. Его и впрямь привели в одну их сторожевых башен на стене и оставили в комнатке, продуваемой ветрами. Часть внешней стены под окном обвалилась и от пола остались только деревянные лаги.

Ночь приближалась к концу и праздник во дворе давно закончился. Он слышал голоса и шорохи — то убирали во дворе остатки праздника. В долине за стенами крикнула какая-то птица. Далеко внизу белела полоса тумана. Его клочья заполнили всю долину и только верхушки рощиц торчали из молочного облака. Ни одно движение не нарушало сонной тишины.

Он тихо позвал. Не мог Бако не оставить людей на лестнице! И правда, там кто-то был. Как только Арис позвал, кто-то начал подниматься по ступеням, шаркая ногами.

Звук был немного странный, будто поднимался старик, или человек был болен, или пьян. Арис невольно насторожился и потянулся за ножом, как вдруг обнаружил, что не может шевельнуть ни рукой ни ногой. Все тело сковало и только глазами он еще мог шевелить и вперился в дверной проем за которым раздавались шаркающие звуки. Все ближе и ближе.

И когда от ужаса с него уже звенело в голове, в уши ударили голоса. Он узнал их сразу — тот же зов преследовал его две предыдущие ночи в подземелье. Теперь они выли, рычали, требовали. Он не мог понять, чего они хотят, да и не хотел — шаги на лестнице раздавались все ближе и он все пытался пошевелиться, изо всех сил, но тщетно. В тот самый момент, когда шаги замерли прямо перед дверью, голоса стихли и он смог схватиться за нож, дернулся, сел и проснулся. Пот тек с его лба, заливая рубашку. Тяжело дыша он вытер лоб, сглотнул пересохшим ртом и понял, что по лестнице и впрямь кто-то поднимается. Арис вскочил и бросился к проему.

Сквозь промежутки видно было, как наверх медленно движется белая фигура. Только спустя миг он понял, что это не призрак, а тканое покрывало.

— Стой! Кто ты? Чего хочешь? — хрипло рявкнул Арис.

— Ой, — пискнула фигура, попятилась и едва не скатилась вниз.

Арису стало смешно — всего лишь девушка, которую послали отнести ему питье. Вон, в корзине у нее кувшин, так сжала, что костяшки пальцев побелели.

— Не бойся, — сказал он мягко, — иди сюда, неси свое питье.

Девушка, помедлив мгновение, кивнула и Арис отступил назад, сел на обломок стены у окна.

Девушка вошла, молча поклонилась, так же молча поставила корзинку, извлекла кувшин, наполнила большую кружку и подошла к Арису. Поклонившись, протянула кружку ему. Арис заметил, что тонкая рука с нежной, белой кожей чуть дрожит.

— Не бойся, — повторил он и взял кружку.

Сквозняк с лестницы донес до него тонкий аромат трав и цветов, исходивший от девушки. На миг он вспомнил Ирисовое ущелье.

— Кто ты? Открой лицо.

Она быстро-быстро затрясла головой, мол нет, не открою.

— Серебряная кайма на твоем покрывале, — он протянул руку и взял край ее одежды, — я видел ее вчера вечером. Ты была моей посаженной невестой.

— Тогда великий вождь знает, что не может просить меня открыть лицо, — пробормотала она, — рассвет еще не наступил.

— Великий вождь может делать все, что хочет, — вдруг разозлился он и выпустив ее покрывало залпом осушил кружку, протянул ей и сказал:

— Налей еще! Из какого ты племени? Ты из хорошей семьи? Кто выбрал тебя посаженой невестой?

Она быстро налила еще медового пива потому, что в кувшине было именно оно. Ее голос, как и рука дрожал, когда она ответила ему, протягивая кружку обратно:

— Мой вождь, я не смею отказать вам ни в чем… но вы не должны спрашивать… шаман запретил мне говорить кому-то, кто я такая. Я должна носить покрывало до рассвета, а потом снять его и забыть, что была невестой великого вождя целую ночь.

Пиво вдруг ударило в голову. Арис отставил недопитую кружку и поднялся на ноги. Во дворе закончили уборку; костры погасли. Белесый туман укрыл даже верхушки рощ с другой стороны, в долине и клубился внизу, у самых стен.

— Сними покрывало.

Он видел, как она дрожит, разматывая покровы. Наконец, блеснув серебряным краем, покрывало упало к ее ногам. Перед Арисом стояла юная девушка, едва вошедшая в возраст. Ее волосы были черны, как ночь и волнами падали ей на белое платье. Сквозь глубокий вырез было видно ложбинку, часто-часто поднимаясь грудь натягивала тонкую ткань, обрисовывая все, что было под ней.

Огромные глаза смотрели на него, сияя, как звезды.

Он поднял отставленную кружку и осушил ее.

— Кто ты?

Сглотнув она ответила:

— Я — Лаура Венанди. Мой брат, Акуила, вчера заступил тебе дорогу.

— Вот как? Я думал, ты станешь одной из моих жен, — сказал Арис и наполнив кружку сам, протянул ей.

Она вздохнула, зажмурилась и сделав большой глоток, потрясла головой.

— Да, брат хотел этого, больше всего на свете но Бакриярд Янаан запретил ему. Он сказал, мой брат не вождь и не король. И он был слишком дерзким, поэтому я не стану вашей женой, но потом брат подсунул меня шаманам, когда они искали посаженую невесту…

Девушка запнулась, шагнула вперед, обхватила кружку поверх его руки обеими ручками и сделала глоток.

— Когда праздник кончился, брат сказал, чтобы я пошла сюда и принесла вам пива… он сказал… сказал, что нужно сделать так, чтобы вы сняли мое покрывало и легли со мной…

— А ты? Почему пошла? Боишься брата?

Она опустила голову и помотала головой:

— Нет, не боюсь… боюсь, иногда… но пошла не из страха…

— Тогда зачем ты пошла? — он опустил кружку и взяв ее за подбородок, поднял голову так, чтоб видеть ее лицо. Даже в темной комнате он видел румянец, который залил ее щеки.

— Я пошла… потому… что больше всего хотела пойти! — она закрыла глаза и длинная тень от ресниц легла ей на щеки.

Арис вздохнул и наклонившись прикоснулся губами к закрытым глазам. Она упала, ему на грудь, будто ноги не держали ее больше. Аромат цветов и трав усилился, проникая прямо в сердце.

Он пробормотал, покрывая ее лицо поцелуями:

— Ты говоришь, что твое им Лаура? Я буду звать тебя Ларой…

Утром Арис проснулся один и подумал, что девушка тоже приснилась. Но на полу стоял пустой кувшин, а постель сохранила ее запах. Арис сел и схватился за лоб — голова раскалывалась на части. Он встал, опрокинул остатки медового пива и спустился во двор.

У самого входа в башню слонялся Акуила, едва завидев Ариса, он бросился к нему:

— Великий вождь! Моя сестра…

— Ты не смеешь тревожить вождя! — рявкнул неизвестно откуда взявшийся Бако и Арис поморщился, крик эхом отдавался в его голове.

— Ты совсем потерял стыд, Акуила! Уходи! — грохот шагов Бако оглушал и Арис махнул рукой, мол замолчи. Потом попытался сглотнуть, но во рту было сухо, как в русле высохшей реки. Он все же выдавил: