— Они нарушили все законы и соединились? — спросил Арис.

— Да. Это привело к большому горю. Принцесса Манини много страдала. Она умерла от горя. А король Дакайи объявил войну Сиверии. К Сиверии присоединились Томоз и Кабия и страшная война бушевала больше ста лет. Потом истощенная Сиверия пала. Кабия опустела, от Дакайи остался только один город. Один Томоз выстоял и то лишь чудом. Вот чего хотела избежать рассветная фея! Четыре королевства пали и на их землях уже больше не было столь сильных царств. Север населен теперь племенами, которые кочуют у Океана и медленно вымирают, Дакайя стала пустыней и песок засыпал великий город Моав. Вот почему рассветная фея не хотела, чтобы пастушок шел в Лунный замок писать портрет принцессы Лазозе.

Арис немного помолчал, поднял брови:

— Никогда я не слышал таких историй! Когда-нибудь, когда ты починишь свою арфу, спой её мне, Стефан. Эта история… учит нас очень важной вещи. Вы поняли какой, мальчики?

— Скажите нам, сударь! — спросил Стефан, зевая во весь рот.

— Всех бед можно было избежать, если б Рассветная фея предупредила художника. Я имею в виду — по настоящему. Она могла бы сказать: «Если ты пойдешь в Лунный замок, это закончится плохо, ты умрешь, а потом все умрут. Все кого ты знаешь и любишь пострадают и твоей страны больше не будет. Вот поэтому никогда не ходи в Лунный замок!» правда это звучит понятнее, да? — сказал он не сводя взгляда со старика.

— Да, вы правы, сударь, — проговорил Майло, — так как вы сказали, гораздо понятнее. Почему она в самом деле так не сказала?

— Не знаю, — произнес Арис, — но как-нибудь я расскажу тебе одну сказку. Про старика, который оставил двенадцать воинов и уехал, а им велел не съезжать с тропы. Но забыл сказать, что лес заколдован и каждый кто съедет с тропы — погибнет.

Старик опустил голову.

— И все они погибли. Кроме командира и еще одного воина, которого командир сумел вытащить на себе. Вот поэтому нет ничего лучше прямого слова, мальчики. Ничего.

— Благодарю вас, сударь, — сказал Стефан очень серьезно, — мы запомним и это.

Воцарилась тишина. Огонь едва горел и тепло исходило от углей. Майло отчаянно зевая повалился на свою подстилку.

— Я буду сторожить первым, — сказал Арис.

Никто не стал спорить. Майло зарылся в сено и засопел. Стефан последовал его примеру. Кеттер, избегая взгляда Арис, лег и немного еще повозился, устраиваясь.

Арис подбросил дров и сел на возвышении, напротив сорванных дверей. За ними темнели скалы. С крыш падали на каменные плиты капли воды. Выше в горах вскрикнула сова.

Мерно текло время. Арис таращился в непроглядную тьму, иногда прикрывая глаза на пол мига. Прошло не меньше часа, когда слабый звук привлек его внимание. Арис весь обратился в слух. Звук исходил ни с улицы, а откуда-то сверху, из темных спален второго этажа.

Мыши? А может быть птица села на крышу. Тишина лезла в уши, но едва Арис немного расслабился, как наверху кто-то прошел по коридору прямо над его головой. Скрипнула дверь одной из спален. Звякнуло железо и все стихло.

Арис бесшумно поднялся и темной тенью прокрался по залу. Угли в очаге догорали, слабый отсвет огня теплел в камине, все остальное было погружено во тьму. Мальчики посапывали носами. Старик все так же лежал, завернувшись в тряпье с головой.

Ни одного звука больше не доносилось сверху, будто тот, кто двигался там испарился. Арис вытащил нож и шагнул на ступени. Он медленно поднимался по винтовой лестнице. Темный коридор второго этажа шаг за шагом открывался ему.

От напряжения слезились глаза. Тьма стояла такая, что человеческий глаз ничего не мог разглядеть он ничего не смог бы увидеть, если б в другом конце коридора в спальне не было окна. На фоне неба белели обрывки занавесок в покоях капитана.

Занавески? Но он же сам замкнул эту дверь чуть раньше!

С тихим шорохом белая тень стекла со стены и рассыпалась в воздухе. Арис долго стоял еще, вглядываясь во тьму. Ничего больше не случилось. Он медленно пошел по коридору, заглянул в спальню капитана. Внутри было чуть-чуть светлее, так что он отчетливо видел в свете звезд опрокинутую кровать и на ребре новые кожаные ножны. Будто только что от скорняка, он даже ощутил слабый запах новой кожи. Рукоять меча сверкнула золотом. Тускло мерцал камень, вплавленный в неё.

Арис шагнул в комнату, осмотрел все вокруг, даже потолок. Подошел к окну и выглянул наружу. Потом подошел к кровати и осторожно прикоснулся к ножнам. Узоры были выбиты с большим тщанием и богато украшены. Он положил руку на рукоять меча. Будто ковали под его ладонь. Затаив дыхание потянул рукоять. Лезвие блеснуло золотом. Дол украшал тонкий узор. Он выдохнул не в силах сдержат восхищения, проверил меч на руке, пару раз взмахнул, рассекая воздух. Но опомнившись, сунул меч в ножны и еще раз огляделся.

— Кто тут? — но никто так и не ответил.

Арис не спал до утра, ломая голову над случившимся. Как этот меч принесли и главное — кто и зачем? Неясная тень, которую он видел в коридоре напоминала женский абрис. Смутная надежда вспыхнула внутри. А если всё же это она? Если она сумела как-то передать ему меч? Если она помогает?

Делиться произошедшим не хотелось, Арис подозревал, что старик отнесется настороженно к случившемуся и обернув найденные ножны тряпьем он спрятал под плащ найденный меч. Любопытному Стефану сказал, что под плащом палка. Кеттер вообще не обратил внимания, как и Майло. Потом, он найдет способ придумать происхождение мечу, на следующей заставе скажет, что нашел в оружейной, главное как-нибудь отвлечь внимание Стефана.

Утром Арис ещё раз поднялся наверх, оглядел коридоры второго этажа, обошел спальни. Все было пусто.

— Лара? — произнес он и долго еще слушал тишину. А потом Майло прибежал звать его на завтрак. После завтрака покинули заставу. Мальчики поклонились разверстым вратам до земли. Майло ушел с плачем, Стефан, сжав дрожащие губы.

В тот день, когда покинули Доннадер, Арис заметил, что лужи на дороге за ночь сковало тонкой коркой льда, который нехотя растаял только к обеду. С тех пор ни разу не было дождя.

Следующие два дня Перевал плавно поднимался вверх. На третий день Сестры были уже по бокам, с двух сторон от Перевала. Их вершины скребли небеса, теряясь в синеватой дымке. У подножия Сестер ледяные корки вовсе перестали таять, замерзшая пыль хрустела под ногами. Холод крепчал, ночью скалы покрывались инеем и мальчики спали крепко прижавшись друг к другу, а Кеттер кашлял будто лающий пес. Еда из погреба Довинга подходила к концу. Это не беспокоило Ариса, если б они все так же шли вдвоем. Старику не грозила смерть от голода, впрочем, как и никакая другая, а сам он привык к лишениям. Но вот мальчики долго не протянул без еды на такой погоде.

— Скоро покажется Дождевая башня. Вон там, на склоне сестры, которая носит имя принцессы Лазозе, — сказал Стефан. — Пока ещё её не видно, но к обеду она появится перед нами. Будет казаться, что это крошечная черточка на склоне, но на самом деле она очень высокая. Но горы так велики, что башня кажется игрушечной.

— Ты любишь свою землю, да? — спросил Кеттер и мальчик кивнул:

— Нет на свете лучше места, чем Перевал и наши заставы. Жители у нас суровы, но добры. А еще у нас столько легенд и сказок, как нигде в мире. Говорят, здесь жили чудовища. Огромные драконы и другие твари похуже. А еще приют здесь находили ведьмы.

— Вон и она! — тут же радостно воскликнул Майло и вытянул руку вперед. — Видите? Башня на склоне⁈

Она и правда казалась не больше сухого прутика для растопки.

— Дождевая башня! Она расположена прямо над замком тана Кетриккена. Замок не видно, он спрятан за скалой. Только сторожевая площадка замка вровень с вершиной скалы. С той площадки можно подняться к Дождевой башне и увидеть развалины старого замка, говорят, это и есть Лунный замок.