— Может он хочет лопнуть? — лениво зевнул Бако, — А может сошел с ума. Сидя здесь, мы этого не узнаем. Его надо ткнуть мечом, пусть сдохнет.

— Он говорил, что хочет владеть всем миром, — сказал Арис. — Он сказал мне: весь мир я захвачу до конца года.

— Меш говорил с тобой? — спросил Кеттер. — Что он сказал?

— Меш говорил со мной не один раз, — поморщился Арис. — Он говорил со мной во время битвы у Туганны и позже, когда мы оказались в его шатре. Его устами говорил мой отец, в чьем теле до сих пор заперт колдун. Он предложил мне разделить власть над миром. Он предлагал половину. Я до сих пор не понимаю почему.

Бако усмехнулся:

— Прости, вождь, но я могу рассказать, чего хотел от тебя Меш. Я слышал это сто тысяч раз и выучил наизусть! Он все время думал о тебе! Влюбленный мужчина столько не думает о своей невесте, сколько думал о тебе он! Он все время говорил о тебе. Говорил сам с собой! Спорил сам с собой разными голосами, то кричал на себя, то…

— Как будто спорили два разных человека, — хмуро сказал Кеттер, глядя в угол и шаман вскинул голову.

— Да, да, именно так, старик! — кивнул Бако, — как будто спорили два человека. Меш хотел чтобы ты разделил с ним власть над миром. Иногда он будто бы боялся, что ты откажешься, а иногда кричал, что если ты откажешься, он тебя убьет. И тут же кричал себе, что не позволит себе убить тебя. Он был как безумный в такие моменты.

— Оо! — простонал Кеттер и всплеснул руками.

— У тебя живот болит, старик? — едко спросил Бако, — у тебя стал такой голос, будто ты узнал, что тебе умирать на рассвете.

— Оооо! — старик закрыл лицо руками.

— Что такое? — спросил Арис тихо.

— Кажется, вождь, нет никакого смысла в этой войне, — проговорил старик отнимая ладони от мертвенно бледного лица, — не важно, если мы даже уничтожим всю лушь… не важно, что ты проткнешь ему грудь… все это не имеет смысла и мы можем просто лечь и умереть.

— Почему? — помертвевшими губами спросил Арис.

— В чем еще может быть причина⁈ — горестно воскликнул Кеттер. — В его добром сердце⁈ Теперь все ясно!

— Оо, нет! — вдруг подхватил шаман.

— Нам конец, — закончил Кеттер хрипло.

— О чем вы плачете? — спросил Бако.

— Отвечайте! — прикрикнул Арис глядя попеременно на шамана и Кеттера.

— Долговая кровь, — выдавил Кеттер. — Объясни им, глаза духа, я не могу говорить сейчас. Слишком горько.

— Я размышлял над одним вопросом всю зиму, пока мы бежали из долин на север, — промолвил шаман. — Думал, когда лечил раненых, думал когда ложился спать. Почему царь Лаодокий поверил такому коварному колдуну? Разве он мог быть уверен, что тот исполнит клятву, а не бросит его в море? Я думал, почему колдун не убил царя ещё в Рохихалиле и тащил за собой через море?

— Какое нам до того дело? — лениво спросил Бако, играя ножом — то подкидывая его вверх, то крутя в руке. — Колдун заперт в теле царя? И хорошо, Арису будет проще найти его.

— Долговая кровь — вот единственное объяснение этого, — не слушая Бако, повторил шаман. — Теперь всё сходится.

— Что это? — переспросил Арис. Только он и Бако не поняли о чем идет речь. На лице царя Рохихалилы застыла маска отчаяния. Он произнёс:

— Это клятва которую дают друг другу двое. Они связывают свои души клятвой крови, заклятьем, которое не может нарушить ни один из них, пока клятва не совершена. Эту связать нельзя ни разорвать, ни нарушить потому, что сила поклявшегося обернется против него же. Даже после смерти она не даст покоя. Вот что держит Меша в теле царя Лаодокия. Долговая кровь требует свершения сделки.

— Что же в этом ужасного? — спросил Арис.

— Если подумать, поймешь, что за клятву взял с Меша царь Лаодокий и почему свершить ее нельзя, — странным тоном произнёс Кеттер и рассмеялся, как безумный, — Как сказал царь Рохихалилы, долговая кровь не отпустит даже после смерти и это правда! Меш теперь бессмертен! А я проклят навеки и все мои усилия попали даром, будь проклят навеки и твой отец, вождь Арис! Будь проклят царь Лаодокий, заключивший сделку, которую невозможно свершить!

— О чем ты говоришь, старик? — спросил Арис растерянно.

— Сам подумай. Чего мог желать твой отец⁈ Что он просил у Меша в обмен на свободу⁈ — и Кеттер снова залился лающим, диким смехом.

— Думаю, потеряв всё, царь просил отомстить за убитого сына. Но невозможно отомстить Арису за смерть Вазирика, — произнес шаман, глядя себе под ноги. — Эту клятву не исполнить во веки.

Арис поднял руку и тут же опустил ее обратно.

— У меня голова болит от этих слов! — рявкнул Бако, — Нельзя то, нельзя сё! Мы найдем колдуна, воткнем в него золотой меч и он сдохнет.

— Может быть они заключили не такую сделку? — наконец выдавил Арис.

— Думаю, такую, великий вождь, — проговорил царь Ролихалилы, — когда царь Лаодокий приехал ко мне, он просил, чтобы я помог ему отомстить за убитого сына. Его горе было велико. Он жаждал смерти Мауро, но больше всего ненавидел Ариса. Ариса — разорителя его земель, Ариса, который рос, когда кости его сына гнили в земле. Он сказал мне — мой враг вскормил Ариса кровью моего народа. Мне не будет покоя, пока Арис жив.

Они помолчали, слушая, как вдалеке шумит водопад.

— Что будет, если я воткну меч в сердце Меша? Ведь этот меч должен убить его! Меша никто не мог убить потому, что не было ни оружия, ни заклятья. А теперь есть оружие! И очень хорошо, что он не может сбежать из этого тела потому, что его держит долговая кровь! А значит — ему конец!

Шаман покачал головой:

— Будет не так, вождь Арис.

— А как? — Арис снова сел и сжал руки коленями, — как?

— Никто не мог убить Меша потому, что не было ни заклятий, и оружия. Теперь оружие есть. Меш должен бы умереть от этого оружия, но долговая кровь не даст ему сделать это. Его дух сохраниться, как всегда, если не исполнивший долговую клятву умирал, он становился бесплотным духом и скитался в мире. Потому, говорю тебе, от этого меча умрет только тело царя.

— Но долговая кровь отступит, если стороны придут к соглашению, — заметил царь Рохихалилы. — Клятва допускает такое.

— И это верно, — кивнул шаман. — Именно потому Бако слышал, как колдун спорил сам с собой. Было так: царь Лаодокий понял, что Арис и есть Вазирик и перед ним и Мешем встала дилемма — убить Ариса теперь нельзя и клятва не исполнена. Думаю, в искупление Меш предложил царю разделить мир пополам и отдать половину тебе. Щедрое предложение. Но ты отказался.

— Теперь я думаю, сам Меш подбросил тебе меч! — воскликнул Кеттер.

— Для чего же он сделал это⁈ — спросил Арис.

— Сам подумай — клятва связала тех, кто дал слово и никто из поклявшихся не может причинить вред друг другу. Как царь Лаодокий не может вредить Мешу, так и Меш ему. Меш не может приказать своей луши убить его. Даже если кто-то случайно ударит тело царя, Меш должен будет излечить его, клятва довлеет над ними. Но если ты ударишь Меша мечом, против которого у Меша нет сил и власти, тело царя умрет и Меш не будет виновен в этом и не сможет защитить его. Меш освободится от царя и будет жить вечно в другом теле, потому, что так и не сможет исполнить клятву — убить Ариса за Вазирика. Он не тронет тебя и ты умрешь своей смертью, а он останется жить вечно как тот, кто не исполнил долговую клятву.

Будто облако повисло над ними. Никто не находил слов и никто не смотрел друг на друга. Арис чувствовал, будто его на скаку сбросили с коня.

— Я сейчас понял вот что! Он должен будет выбрать новое тело особым образом! — вдруг воскликнул шаман. — Подумай сам, ведь не спроста он заперт в теле царя! Таково условие клятвы, я уверен! Должно быть царь поставил одним из условий, что Меш останется в его теле пока клятва не свершится. А значит…

— Кровная связь? — вскинул голову Кеттер, — Да? Ты тоже подумал об этом? Только чем это поможет⁈

— Говорите так, чтобы все понимали! — рявкнул Арис.