— Вождь! Ты уже встал? Хорошо. Надеюсь, ты хорошо отдохнул. Наверху уже утро.

— Это прекрасно, — ответил Арис, — садись, разделим хлеб.

— Как в родном доме, — Бако сел рядом и хлопнул Ариса по колену, — Только не хватает свежего ветра и запаха травы, да? Я отвел тебя сюда потому, что тут близко поверхность и воздух не такой затхлый.

— Да, здесь хорошо, — сказал Арис, разламывая лепешку и щедро поливая её медом, — Возьми из моих рук, раздели мою пищу. Пей со мной.

Он протянул Бако лепешку и тот взял ее обеими руками.

— Щедрый дар моего вождя! Как давно я не делил твою трапезу! Как тебе спалось ночью? Приятны ли были твои сны?

Арис ничего не ответил, это была формула вежливости и они молча закончили трапезу, а потом девушки полили им руки водой, поставили кружки с квасом и ушли.

— Вождь! — Бако потер руки. — Всю ночь мы совещались. Мы думаем устроить твое посвящение сегодня же вечером. Потом мы будем праздновать, а потом еще будем праздновать. Устроим поединки, будем веселиться. Варги говорят, что луши не видно на много дней пути вокруг. Меш на юге и он еще далеко.

— Знаешь, Арис, люди устали от подземелий, а теперь все выйдут наружу из-за твоего прихода. Очень хорошо, да?

— Так вот, — не дожидаясь ответа, заговорил он снова, — Мы построим помост, проложим Путь и шаманы будут искать тебя — все, как положено. Ты пройдешь посвящение и станешь вождем кочевников и остальные народы должны будут поклясться тебе на верность и принять твою власть.

— С этим кто-то из вождей спорил? — спросил Арис и Бако пожал плечами.

— Ум-гм… нет. Ведь все собрались ради вождя Ариса. Ради вождя, вернувшегося от небесного отца! Вождь Арис пришел, все присягнут и будут воевать с лушью. Люди рады и никто не возражал. Кроме одного рыцаря из Томоза. Акуилы Венанди.

Арис кивнул.

— Если он не хочет — пусть уходит.

— Их пять сотен. Прежде у них был король, большое войско и города, но лушь разгромила все. Их король погиб в битве, его сын тоже погиб, все погибли, кроме этого Акуилы. И этот Акуила строит теперь из себя короля. Он сказал, что не будет присягать неизвестному. Сказал, вдруг ты не настоящий Арис и сам приходил сюда и требовал, чтобы его к тебе пустили. Но я прогнал его.

— Чего он хотел? Увидеть меня? Он думает, я должен понравится ему? — спросил Арис и усмехнулся.

— Он хочет объявить себя королем Томоза и войти в твой совет.

— Ты сказал, что у нас такое считают наглостью? Что у нас приглашают в совет, а не напрашиваются в него?

— Сказал, а он грозился уехать со своими рыцарями. Я сказал: Куда ты пойдешь? К Мешу? Или на берег Океана? Иди. Но он остался. Он сказал, что посмотрит на тебя вечером и все решит. Может он уйдет прямо с посвящения. Вот его слова.

Бако хмыкнул.

Арис пожал плечами.

— Не хочешь поговорить с ним, вождь? — озабоченно спросил Бако, — ты сам знаешь, как для нас ценны люди…

— Бако, — перебил его Арис, — я знаю. Когда мы собирались биться с Мешем у Туганны, я готов был принять каждого. Я уговаривал и убеждал людей. Я простил болотному вождю подлый поступок. Зря! Знаешь, что было потом?

— Что? — спросил Бако.

— Они напали на нас, Бако. Напали сзади, когда мы бились с Мешем. Они убили Изгама… их ненависть была так велика, что они предпочли стать лушью, чем помочь в битве. И знаешь, какой урок я извлек из этого? Я решил, Бако, что никогда больше я не пойду в бой с тем, кто не хочет биться за меня добровольно. Так что пусть этот Акуила уходит, если хочет. Пусть.

— Да, вождь, — Бако склонил голову, — У тебя есть еще поручения ко мне?

— Нет. Ты свободен. Я же останусь здесь, чтобы приготовиться.

— Если бы мы были в стойбище… — Бако на миг замялся, — шаман привел бы твои руки к испытанию. Он проверил бы наши сердца — готовы ли мы, чисты ли наши помыслы… Но все не так, как положено. Поэтому я должен признаться — одну ночь в своей жизни я представлял себя вождем. Это было много лет назад, когда я еще был ребенком. Будто я стою во главе большого, грозного народа. Я не представлял себя вождем твоего народа. Я твоя рука. Рука не может изменить голове. Но если тебя оскорбляет, что я мечтал о большем, отринь меня.

Арис протянул руку и сжал на миг плечо Бако. Некоторое время они молчали.

— Я благодарен за то, что ты выбрал меня, вождь. Сегодня я счастлив и тоскую только по Антору. Мне не хватает его и я впадаю в ярость, когда думаю, что колдун убил его и даже после смерти не оставил в покое! Он должен был сейчас быть с нами. Мы должны были пройти испытание и поклясться в верности тебе, но колдун… клянусь, я сожгу весь мир лишь бы отомстить ему! И найду, в какое бы тело он не перепрыгнул!

— Мы так и сделаем, — произнес Арис. — так и сделаем, брат мой! Мы убьем его.

— Да, — Бако встал и вытер лицо, — сделаем. Отдыхай. Шаманы придут дать тебе наставление и больше никто не побеспокоит до самого вечера. Теперь настает время твоего поста и очищения. Шаманы ждут у входа, вождь. Народ призовет тебя на закате.

Блики костров играли на старых камнях. Арис разглядывал двор сквозь тонкую занавеску. Помост выстроили в кольце остатков стен Линферона и он возвышался почти в рост человека. Арис знал, что для церемонии достаточно было и двух локтей, обычно строили помосты такой высоты, но очевидно, шаман и Бако решили в этот раз прибавить значительности для вождя вождей. Внутреннее пространство между стен было плотно забито народом, однако это не мешало Арису видеть помост — от занавеса, закрывающего вход, до ступеней, из шкур и ковров выстелили широкую тропу, «дорогу вождя», по которой вполне могли бы проехать двое конников. С краев у дорожки стояли стражи, что тоже не было традицией северных кочевников, но добавляло значительности происходящему.

С противоположной стороны к помосту тоже оставили проход, «дорогу духов», но его по традиции застилали не мехами, а травой и по бокам поставили камни, чаши с водой и разожгли костры. Арис поднял ноги и осмотрел подошвы новых сапог. Достаточно ли они чистые, или за ним протянется цепочка черных следов? Почему-то это показалось ему важным. И тогда он понял, что все таки волнуется.

Все это время он думал, что обряд — пустая формальность. Он давно уже вождь, с обрядом, или без. Весь день, пока шаманы готовили его к церемонии, Арис почти не думал о предстоящем, ведь посвящение суждено ему было с раннего детства. Мауро все время требовал от него особенных успехов, ведь слабый вождь не готов к посвящению. Можно сказать все свое детство Арис старался стать лучше и сильнее ради того, чтоб приготовиться к этому мигу и вот он пришел, но стоя у занавеса, он чувствовал легкую дрожь в теле и растерянность.

Гул голосов монотонно гудел, напряжение нарастало, а шаманы все медлили. Но вот заиграли дудки и застучали барабаны. Девушки завели мелодию, а шаманы все не выходили. У Ариса ладони покрылись вдруг липким потом. Что случилось? Почему тянут?

Он дернулся, оправляя неудобное одеяние. Новая одежда, роскошная, не надеванная прежде, показалась неудобной.

Головы людей за занавесью вдруг разом повернулись и Арис понял — шаманы вышли. Он знал, что шаманы будут неспешно двигаться по своему пути, вознося восхваления духам. Они поклонятся огню, земле и воде, принесут дары предкам и только потом подойдут к помосту. Но когда их тени оказались у самых ступеней, ему показалось, что прошло всего несколько мгновений.

Рокот барабанов достиг высшей точки. Старший шаман, глаза духа, шагнул на первую ступень и взвыл высоким голосом, так, что отзвуки достигли дальних концов двора и взметнулись к звездам:

— Я не вижу вождя!

И многоголосым эхом ему ответил сонм остальных шаманов:

— Мы не видим вождя!

Арис заметил, что кроме их шаманов на дороге духов стоят и другие, шаманы других племен тоже были тут. Их одежда отличалась, каждый был одет по своему. Среди них был и жрец Рохихалилы, в шелковом платье, расписанном по желтому цветными полосами и квадратами. Его украшала накидка из белого меха и головной убор из блестящих камней. Возле него стоял мужчина с десятками кос, плащом покрывающими его тело, с кончиков кос свисали цветные кольца, на груди у него было многослойное ожерелье из костей мелкого зверья и речных раковин. Арис понял, этот наверное с востока, там люди гадают на мелких костях. Он подумал, сколько же духов сейчас смотрят на них сверху и принялся разглядывать остальных шаманов, но тут глаза духа воскликнул еще громче: