По мнению Кеннана, СССР сохраняет внутреннее единство, в нем не существует конфликтов между правительством и армией, для русского народа характерна традиционная, многовековая способность оборонять свою землю. Русские живо интересуются Западом, но готовы каждый раз доказывать, что «Россия имеет что-то большее». «Я не рекомендую недооценивать их,— говорил Кеннан.— Коммунистическое правительство намного сильнее, чем придают этому значение. Лидеры являются старыми, закаленными конспиративными людьми,
46
которые прошли тюрьмы... за свою веру»
Позиция Кеннана, заявленная им в Станфорде в октябре 1946 г., оказалась гораздо более осторожной, чем те положения, которые были сформулированы в его «длинной телеграмме» в феврале и даже в его статье в «Форин афферс», подписанной псевдонимом X.
Пожалуй, не будет преувеличением считать, что в 1946 г. и в США, и в СССР шел поиск будущей модели отношений между двумя странами, и едва ли будет правильным говорить о том, что в это время конфликты были важнее компромиссов. Даже в такой сфере, как вопрос о ядерном оружии, американская позиция не была совершенно однозначной. При всем «американоцентризме» так называемого плана Баруха, предполагавшего принятие в ООН программы контроля за разработкой ядерных материалов, созданием и использованием ядерного оружия и создание в структуре ООН специального учреждения для этих целей, американская дипломатия не могла не учитывать мнение СССР в этой области.
Примером попыток наладить элементы сотрудничества между СССР и США в области ядерного оружия может служить приглашение советской стороне принять участие в качестве наблюдателя при испытании бомбы на атолле Бикини
СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ СССР (1945-1953 гг.)
летом 1946 г. Это приглашение было принято, и три советских представителя были направлены на эти испытания47
Не удалось и советскому руководству принять через ООН так называемый план Громыко, предполагавший уничтожение ядерного (в то время только американского) оружия.
В 1947 г. отношения между СССР и США стали быстро осложняться. Генкон- сул СССР в Нью-Йорке писал в Москву в феврале 1947 г.: «В сравнении с ноябрем и декабрем прошлого года в январе и феврале 1947 года отношение к нам в США значительно ухудшилось. Республиканцы Ванденберг, Тафт, Даллес, а также Барух и другие направляют прессу и радио к еще большему обострению положения»48.
В начале 1947 г. обозначился открытый конфликт между СССР и США в духе начавшейся «холодной войны». 10 февраля 1947 г. в американском Сенате при назначении председателя комиссии по атомной энергии сенатор Маккеллар обратился к заместителю госсекретаря США Дж. Ачесону: «Не полагаете ли вы, что Россия забрала бы себе остаток Европы и мира, если бы имела бомбу?» Аче- сон в сущности согласился с полуутверждением, содержавшимся в этом вопросе: «Внешняя политика России является агрессивной и экспансионистской»49
Министерство иностранных дел СССР очень быстро отреагировало на обсуждения в сенате США, увидев в этом предмет для обострения отношений. Аппаратом МИДа был подготовлен проект ноты Молотова в адрес США. Там сообщалось: «Советское правительство обращает внимание правительства США на недопустимость поведения господина Ачесона, позволившего себе, несмотря на свое официальное положение, сделать в Сенате заявление, враждебное Советскому Союзу и совершенно несовместимое с нормами отношений между СССР и США».
Когда проект ноты оказался у Молотова, он лично отредактировал ее, превратив из резкой в грубую. Он лично вписал в текст слова, характеризовавшие выступление Ачесона как «грубо клеветническое и враждебное Советскому Союзу». Даже дипломатическую формулу, которой заканчивалась нота,— «с искренним уважением» — он заменил на более прохладную — «уважающий Вас»50
Госдепартамент, получив советскую ноту, пошел точно таким же путем. Его действия можно расценить как зеркальное отражение действий советской дипломатии. В ответной ноте Госдепартамент не отказал себе в удовольствии точно процитировать текст Ачесона, который в этой редакции выглядел следующим образом: «...я вполне осознаю, что внешняя политика России является агрессивной и экспансионистской. Я полагаю, что одним из великих усилий, которые предпринимаются всеми в Объединенных Нациях, является попытка найти средства разрешения проблем такого рода...» «Вы характеризуете содержание этого заявления как грубо клеветническое и враждебное в отношении Советского Союза,— отвечал Госдепартамент Молотову.— Согласно нашим нормам, сдержанное замечание (выделен текст, подчеркнутый Молотовым.— Авт.) по вопросу, который относится к внешней политике, не есть клевета»51
25
СССР ответил новой нотой, адресованной непосредственно госсекретарю США Дж. Маршаллу.
Сведения о советско-американском дипломатическом конфликте попали в прессу. 21 марта 1947 г. Ассошиэйтед Пресс и Юнайтед Пресс распространили сообщение о выступлении Дж. Ачесона перед комиссией по иностранным делам, в котором содержались, в частности, слова о том, что существование «правительств, находящихся под властью коммунистов в любой части мира, опасно для безопасности США». Заявление оказалось в тот момент чрезмерно резким для тогдашних отношений между СССР и США. Это заявление, ставшее сенсацией, было дезавуировано американской стороной.
Свеча «холодной войны» загоралась с двух сторон.
5 июня 1947 г. государственный секретарь США Дж. Маршалл, выступая в Гарвардском университете, провозгласил программу помощи тем странам Европы, которые пострадали от нацистской агрессии.
При подготовке программы помощи Европе (названной планом Маршалла) предполагалось использовать механизм совета министров иностранных дел Великобритании, Франции и СССР. Советский министр иностранных дел был приглашен на встречу в Париже, где должны были быть выработаны основные контуры этого плана.
Американский план оказался, несомненно, привлекательным для европейских стран, переживших войну. Кроме того, он создавал возможности экономического объединения Германии, разделенной после войны на четыре зоны оккупации. Главноначальствующему Советской военной администрации в Германии маршалу В. Д. Соколовскому было направлено письмо немецкой экономической комиссии, в котором сообщалось, что «отдельные немецкие земли или зоны не могут одни выбраться из хаоса послевоенного времени. Только тесное сотрудничество всех земель путем восстановления экономического и политического единства Германии может привести к выходу... Немецкий народ теперь ждет, что министры иностранных дел союзных держав договорятся на Парижской конференции о немедленном восстановлении единства Германии»52
С просьбами о возможности получения помощи в Париж обратились Польша, Венгрия, Югославия, Чехословакия — страны, которые после войны оказались в советской сфере влияния53.
Экономическая экспертиза «плана Маршалла» для высшего советского руководства была проведена академиком Е. С. Варгой. Варга увидел в этом плане не столько экономическую, сколько политическую суть. По его заключению, американцы стремились выбросить на европейский рынок свои товары, получить от своих ненадежных в экономическом отношении клиентов прежде всего политическую плату.
По мнению Варги, итогами «плана Маршалла» должны были стать:
объединение Германии на буржуазных основах;
возможность для США поставить вопрос об отмене «железного занавеса», получить права для свободного передвижения товаров, экономической и политической информации (заметим, что эти обстоятельства оценивались Варгой как враждебные для СССР);
создание единого фронта буржуазных государств Европы против СССР54
Кремль был возмущен тем, что СССР оказывался исключенным из числа государств, которым были намерены оказывать помощь по этому плану. Причина была формальной. Советский Союз заявлял о том, что у него положительный баланс бюджета, и поэтому он, по мнению американской стороны, не нуждался в помощи. Но если учесть, что официальной целью «плана Маршалла» провозглашалась задача оказания помощи тем странам, которые более всего пострадали от фашистской агрессии, то эта оговорка в адрес СССР выглядела едва ли не циничной.
