В распределении обязанностей обращает на себя внимание очевидное дублирование функций. Это не ошибка, а, скорее, принцип кадровой политики Горбачева, предпочитавшего создавать конкурирующие между собой структуры в управлении. Этот принцип, однако, предполагал наличие сильного лидера во главе всей вертикали управления...
Тогда же, на этом заседании Политбюро, Горбачев затронул два других важных вопроса. Во-первых, он отстаивал право на существование негосударственного сектора экономики. «У нас по-прежнему сохраняется боязнь перед индивидуальной трудовой деятельностью, страхи по поводу личного хозяйства,— заявлял Горбачев.— Не подорвем мы этим колхозы! Видите ли, социализм под угрозой окажется!.. Надо включить нестандартные подходы. Где-то прорвется частник. Ну и что? Что, у нас уже ничего не осталось от ленинской мудрости, чтобы с этим справиться?»
Второе соображение, сильно беспокоившее Горбачева,— это вынужденное признание в распределении ответственности между центром и регионами: «На местах у всех пусть голова болит. И чтоб не валили все на Советскую власть. И чтоб не было так, что Москва виновата, если в магазинах такого-то города ничего нет...»58 Заметим здесь, что в стороне от рассмотрения остался вопрос о предоставлении регионам прав.
Помощник Горбачева по международным вопросам А. С. Черняев заметил: сразу же после XXVII съезда «Горбачев ни одного крупного внутреннего дела не оставлял без увязки с внешней политикой», сделав ставку на прямой диалог с лидерами США как способ кардинально изменить международную обстановку59 Первая такая встреча состоялась в Женеве 21-22 ноября 1985 г. и прошла очень успешно, ознаменовавшись установлением атмосферы взаимной приязни между Р. Рейганом и М. С. Горбачевым. Однако подготовка следующей встречи «на высшем уровне» шла с трудом, широковещательные заявления советского руководства о «новом мышлении» в сфере международных отношений остались, по мнению Москвы, практически не замеченными западной прессой. Происходил «откат» США от тех позиций, которые, по мнению Горбачева, были достигнуты в Женеве60 Откровенно оскорбительный для СССР характер имело появление эскадры американских военных кораблей у берегов Крыма. Для оказания давления на руководство США предполагалось вести пропагандистское наступление, обращаясь к общественному мнению Западной Европы и США. 3 апреля 1986 г. на Политбюро был специально рассмотрен вопрос «О политико-пропагандист- ских мероприятиях по противодействию антисоветской линии США».
В этих условиях Горбачев предложил членам Политбюро высказаться о перспективах советско-американских отношений. Начал обсуждение ветеран советской дипломатии Громыко. Он констатировал:
«США заняли линию на обострение. Как вести дело? ...Что касается нас, то нам никогда не изменяли терпение и такт. Сколько было заявлений Генерального секретаря, в которых выражено стремление к урегулированию советско-американских отношений! Но ответ был негативным. Но мы оставляем мосты, продолжая сохранять в силе договоренности о визите на высшем уровне... Надо главные идеи Женевы и дальше использовать.
Горбачев. Но американцы не выдерживают не только разрядки, но и оттепели.
Гром ыко. Не надо мельчить, но нужно и отпор давать. Такт тактом, а отпор нужно давать, но умело, не открывать огонь из всех батарей. По-моему, линия предлагается правильная...
Добрынин. ...Вопросы встречи на высшем уровне все время про себя надо иметь в виду. Не надо переходить к потасовке. Следовало бы расширить контакты с теми силами в США, которые находятся в оппозиции к администрации. Следует ли записывать пункт о советско-кубинских маневрах в Мексиканском заливе?
Лигачев. ...Встречу на высшем уровне не зачеркнешь и со счетов не сбросишь. Перед встречей в Женеве тоже были сложности. Но мы на нее пошли и выиграли, прорвались к международной общественности. Почему американцы так действуют? Видимо, потому, что хотят сорвать встречу. ...Думаю, что на встречу надо идти.
Соколов (министр обороны СССР.— Авт.). Я понимаю дело так, что не стоит вопрос о целесообразности встречи. Она должна состояться. Но американцы действуют нагло, поставив вопрос о сокращении численности нашего персонала в ООН и осуществив вторжение в наши территориальные воды в Черном море. Нам нужно действовать так, чтобы они почувствовали, что имеют дело с Советским Союзом. Мы не должны молчать...
Горбачев. ...Мы сегодня обсуждаем самый серьезный вопрос внешней политики. На съезде мы прямо сказали, что и мы зависим от них, и они зависимы от нас, что нужно равенство. Мы имеем сильную концепцию. С этой концепции внешней политики нам не нужно сбиваться. Выступив с ней, мы здорово выиграли в мировом общественном мнении и даже в американском обществе. Американскую администрацию беспокоит, что мы набираем очки, имеем выигрыш. Ей труднее проводить свои военные программы. И правое крыло взяло Рейгана за горло. Цель Вашингтона состоит в том, чтобы спровоцировать нас. Об этом свидетельствуют и их действия в отношении Ливии, в Черном море, в ООН...
Что касается наших пропагандистских мероприятий, то они должны быть нацелены на то, чтобы раскрыть нашу линию после Женевы. Нужно показать, что политика США строится на заблуждениях об экономической слабости Советского Союза, на стремлении внести разобщение в советское руководство. В нашей пропаганде следует использовать их болевые точки, разоблачать военно-промышленный комплекс, показывать, как они грабят мир, как обращаются со слаборазвитыми странами, используя их задолженность. ...У нас имеется хорошая почва для действенной пропаганды. Пусть они нервничают, совершают ошибки. Л мы должны действовать спокойно... Поэтому следовало бы из документа убрать предложение о том, чтобы практиковать "демонстративные действия с обозначением ударов по морским целям США силами ракетоносных средств, дальней авиации ВМФ СССР". Они этого только и ждут. Не надо маневров предпринимать в Мексиканском заливе. Это тоже было бы подарком для них. ...Что же касается встречи на высшем уровне, то сейчас этот вопрос мы не решаем. Не надо суетиться ни в политике, ни в прессе».
Горбачев настойчиво добивался встречи с Рейганом. Для укрепления связей с ним было решено обратиться за помощью к премьер-министру Великобритании Маргарет Тэтчер. 28 апреля в Лондон вылетел новый посол СССР в Англии Л. М. Замятин, опытный дипломат и недавний заведующий Отделом внешнеполитической мации, которому поручалось передать письменное послание и устное сообщение от Горбачева премьер-министру Великобритании61.
Чернобыльская трагедия
В эти дни, однако, случилось событие, надолг о затмившее все новости. В 1 час 23 минуты 50 секунд ночи 26 апреля 1986 г., в субботу, в 100 километрах от столицы Украины произошел взрыв на четвертом энергоблоке Чернобыльской атомной электростанции (Чернобыльская атомная электростанция мощностью 4 ООО МВт состояла из четырех энергоблоков, первый из которых был введен в эксплуатацию в 1978 г., последний — четвертый — в 1984 г.).
Председатель Совета Министров СССР Н. И. Рыжков вспоминает:
«Уже собирался уезжать рано утром на работу, когда притормозил меня резкий звонок ''вертушки"62 Звонит министр энергетики Анатолий Иванович Майо- рец». Он сообщил, что на Чернобыльской атомной электростанции произошла авария, но подробностей не знал.
Через полчаса, уже в Кремле, Рыжкову доложили, что «на четвертом блоке Чернобыльской атомной электростанции произошел мощный взрыв, после чего начался пожар.
Я,— вспоминает Рыжков,— уточнил, еще надеясь на лучшее:
Где взрыв? В машинном отделении?
Нет,— ответил Майорец,— в реакторе.
Взрыв в реакторе — это было страшно. Пожар в реакторе — еще страшнее. Ночной кодовый сигнал со станции гласил: "Один, два, три, четыре" Эти цифры означали все виды опасности: ядерную, радиационную, пожарную, взрывную. Последствия — ближайшие и отдаленные — предсказать было невозможно»6"
