25 февраля 1986 г. состоялся XXVII съезд КПСС. Он открывался в тот же день, когда в 1956 г. Хрушев выступал перед делегатами XX съезда со своим знаменитым докладом. Съезда ждали, ждали программы Горбачева. Доклад, с которым он выступил н& съезде, в целом оправдывал эти ожидания, Он открывался непривычным для таких документов признанием проблем и недостатков в деятельности партии: «В течение ряда лет, и не только в силу объективных факторов, ко и по причине прежде всего субъективного порядка, практические действия партийных и государственных органов отставали от требований времени, самой жизни. Проблемы в развитии страны нарастали быстрее, чем решались. Инертность, застылость форм и методов управления, снижение динамизма в работе, нарастание бюрократизма — Есе это наносило немалый ущерб делу. В жизни общества стали проступать застойные явления. Ситуация требовала перемен, но в центральных органах (! —Авт.), да и на местах стала брать верх своеобразная психология: как бы улучшить дела, ничего не меняя. Но так не бывает, товарищи... Нельзя уклоняться от решения назревших проблем. Подобная позиция слишком дорого обходится стране, государству, партии. И давайте скажем об
^ ■ 49
этом в полный голос!»
Доклад был посвящен вопросам совершенствования социализма ь СССР Текст этого документа не был лишен внутренних противоречий, создавая временами впечатление «лоскутного одеяла», в котором старые, традиционно комму- нистическо-фундаменталистские оценки сочетались с попытками осмыслить мир по-новому. Это особенно заметно при сопоставлении разделов «Современный мир: основные тенденции и противоречия» и «Основные цели и направления внешнеполитической стратегии партии».
Часть доклада «Современный мир — основные тенденции и противоречия» была пронизана традиционными подходами и утверждениями вроде того, что «мировой социализм — мощное международное образование, он опирается на высокоразвитую экономику, солидную научную базу, надежный военно-политический потенциал»50 Оценка же капитализма граничила с пропагандистской примитивностью: «Капитализм 80-х годов, капитализм века электроники и информатики, компьютеров и роботов выбрасывает на улицы новые миллионы людей, в том числе молодых и образованных. Богатство и власть все более концентрируются в руках немногих...»51 Перечисляя противоречия в недрах капитализма, авторы доклада сквозь зубы признавали, что «нынешний этап общего кризиса не несет с собой абсолютного застоя капитализма, не исключает возможности роста его экономики»52.
В разделе доклада «Основные цели и направления внешнеполитической стратегии партии» настойчиво проводилась мысль об отказе от военной конфронтации, о единстве мира, глобальной ответственности. «Выиграть гонку вооружений, как и саму ядерную войну, уже нельзя»,— утверждалось там. Мысль, не лишенная красивости, вполне пригодная для философов, рассуждающих на международных посиделках, но, к сожалению, абсолютно утопичная. Она прикрывала (или скрывала — последнее едва ли не вернее) тот факт, что Советский Союз проигрывал гонку вооружений, которую выигрывали США и их союзники.
Но вместо признания этого факта, имевшего свою цену и в экономике, и в политике, вместо учета этого неприятного, но реального обстоятельства появилось желание повлиять на мир путем обращения «не только по традиционным дипломатическим каналам, но и непосредственно к мировому общественному мнению, к народам»53 По сути, это было сохранением и продолжением все той же прови- денциалистской коммунистической пропаганды как способа управлять миром; другое дело, что эти идеи были облечены в форму социалистической по смыслу концепции «нового мышления» и «общечеловеческих ценностей».
Отметим и другое — в докладе отсутствовали сколько-нибудь ясно сформулированные представления о собственных национальных, государственных интересах СССР во внешней политике (единственное исключение, кстати очень неудачное,— это утверждение об интересах СССР в Афганистане, оправдывавшее советское военное присутствие там)54
В области внутренней политики провозглашалось, что «ускорение социально- экономического развития страны — стратегический курс»55
Новым стал провозглашенный Горбачевым курс на союз с прессой. «Принципиальным для нас,— заявил он на съезде,— является вопрос о расширении гласности. ...Без гласности нет и не может быть демократизма, политического творчества масс, их участия в управлении. ...Иной раз, когда речь идет о гласности, приходится слышать призывы поосторожнее говорить о наших недостатках и упущениях, о трудностях, неизбежных в любой живой работе. Ответ тут может быть только один, ленинский: коммунистам всегда и при всех обстоятельствах нужна правда. ...Поэтому нам надо сделать гласность безотказно действующей системой»56
Сразу же после съезда кандидатами в члены Политбюро стали Б. Н. Ельцин, секретарь Ленинградского обкома партии Ю. Ф. Соловьев и первый секретарь ЦК Компартии Белоруссии Н. Н. Слюньков. Секретарями ЦК КПСС стали А. П. Бирюкова, многие годы работавшая в руководстве советских профсоюзов, А. Ф.
Добрынин, многолетний посол СССР в Вашингтоне, В. А. Медведев, назначенный еще и заведующим Отделом ЦК по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран, Г. П. Разумовский, сохранивший пост заведующего Отделом организационно-партийной работы, А. Н. Яковлев, ставший секретарем ЦК КПСС по вопросам идеологии.
13 марта 1986 г. на заседании Политбюро было закреплено новое распределение обязанностей в высшем партийном руководстве. Горбачев подчинил себе организацию работы Политбюро, основные вопросы внутренней и внешней политики, расстановку кадров, общие вопросы экономики, оборону и госбезопасность, внешнюю торговлю, а также ряд отделов ЦК — Организационно-партийный, Общий, Экономический, Административных органов, Международный, отделы по связям с компартиями социалистических стран, по работе с заграничными кадрами, Управление делами. Горбачев шел гораздо дальше Андропова — тот оставлял за собой только организацию работы Политбюро, «основные вопросы внешней и внутренней политики», оборону и внешнюю торговлю, перепоручив многие вопросы своему «второму секретарю» Черненко.
«Второму секретарю» Лигачеву, в отличие от Черненко, досталось меньше — право организации работы Секретариата ЦК КПСС, идеологической работы партии, вопросы науки и культуры, руководство агропромышленным комплексом. Он должен был осуществлять контроль за отделами пропаганды, науки и учебных заведений, культуры, сельского хозяйства. Лигачев, человек крутой и самолюбивый, привыкший командовать, сразу же оказывался в двусмысленном положении: идеологией одновременно занимались два секретаря ЦК — Зимянин и Яковлев, причем последний входил в ближайшее окружение Горбачева, и мнение Лигачева для него не было важным. То же самое происходило со сферой науки и культуры, прежде возглавлявшейся Медведевым, тоже человеком из ближайшего окружения Горбачева. А сфера агропромышленного производства и вовсе относилась к прежним многолетним занятиям бывшего секретаря ЦК КПСС по сельскому хозяйству Горбачева.
Подобное распределение обязанностей означало только одно — Горбачев не хотел иметь около себя сильного «второго секретаря» и потенциального соперника.
Решением Политбюро вопросы развития машиностроения, оборонной и химической промышленности, строительства были закреплены за секретарем ЦК Зайковым; тяжелая промышленность, энергетика, транспорт и связь — за Долгих; легкая промышленность и торговля — за секретарем ЦК Бирюковой; Добрынин руководил работой Международного отдела ЦК; Зимянин отвечал за вопросы науки, образования и здравоохранения; Медведев — за связи с социалистическими странами; секретарь ЦК Никонов — за сельское хозяйство; Разумовский — за работу с партийными кадрами; Яковлев — за идеологическую работу в партии, внешнеполитическую пропаганду, развитие культуры и искусства57
