И я считаю, нашему хорошему, прекрасному Владимиру Ильичу, самому человечному человеку, нельзя быть рядом с человеком, со Сталиным, который хотя и имел заслуги в прошлом, до 1934 года, но рядом с Лениным быть не может.
Хрущев. Правильно! (Бурные, продолжительные аплодисменты)»106.
После этого выступления, ставшего эмоциональной вершиной заседания, слово получил первый секретарь ЦК Компартии Украины Н. В. Подгорный. Он внес проект Постановления XXII съезда КПСС о Мавзолее Владимира Ильича Ленина. Там говорилось:
«XXII съезд Коммунистической партии Советского Союза постановляет:
Мавзолей на Красной площади у Кремлевской стены, созданный для увековечения памяти Владимира Ильича ЛЕНИНА — бессмертного основателя Коммунистической партии и Советского государства, вождя и учителя трудящихся всего мира, именовать впредь: Мавзолей Владимира Ильича Ленина.
Признать нецелесообразным дальнейшее сохранение в мавзолее саркофага с гробом И. В. Сталина, так как серьезные нарушения Сталиным ленинских заветов, злоупотребления властью, массовые репрессии против честных советских людей и другие действия в период культа личности делают невозможным оставление гроба с его телом в Мавзолее В. И. Ленина»107
Голосование было единогласным.
Ночью 31 октября гроб с телом Сталина был вынесен из мавзолея и похоронен у Кремлевской стены...
Через месяц, 28 ноября 1961 г., Ф. Р. Козлов, считавшийся тогда «вторым секретарем» ЦК КПСС, выступал перед слушателями Высшей партийной школы при ЦК КПСС.
Это выступление стало попыткой дать новые ориентиры для слушателей — работников партийного аппарата. Прежде всего, Козлов заявил, что «никакого "идеологического обновления" коммунистического движения не требуется. ...Тот, кто выдвигает подобные требования, льет воду на мельницу наших классовых врагов, стремится внести замешательство в ряды международного комму-
I Лй
нистического движения»
Рассказ Козлова об итогах XXII съезда, об осуждении «культа личности» и «антипартийной группы», о новом Уставе КПСС, ограничившем срок пребывания на партийной работе, встретил плохо скрываемый протест слушателей.
На вопрос, что будет с теми партийными работниками, которые уже отработали на выборной работе по 10-15 лет, Козлов ответил: «...согласно новому Уставу, его (партийного работника.— Авт.) надо заменить. ...Это хорошо должно быть ясно. Такой работник сам должен хорошо понимать, что вовремя уйти тоже уметь надо»109
Слушатели ответили потоком вопросов — а почему сам Хрущев не уходит в отставку? Звучали и голоса: «Надо принять постановление — ограничить время работы Хрущева»110.
В вопросах ясно было ощутимо недовольство партаппаратом, и продолжавшейся критикой Сталина, и деятельностью Хрущева, подрывавшей едва-едва наметившиеся признаки стабилизации элиты.
Партаппаратчики беспокоились о будущем. Они требовали, чтобы ВП111 давала им не только партийный, но и «гражданский» диплом, второе высшее образование.
XXII съезд стал, по сути, политической неудачей Хрущева, ослабившей его позиции в партийном и государственном аппарате.
Комитет партийно-государственного контроля ЦК КПСС и Совета Министров СССР
Среди многочисленных административных преобразований Хрущева это едва ли не самое неизученно^ хотя и сыгравшее заметную роль в событиях середины 60-х гг.
Контрольные учреждения многократно реформировались Прежнее Министерство госконтроля, во главе которого стояли такие политические деятели, как Л. 3. Мехлис (1946-1950) и В. Н. Меркулов (1950-1953), было упразднено в 1957 г. вместе с рядом других министерств. Вместо него появилась Комиссия советского контроля Совета Министров СССР. Однако эффективность этого учреждения, по мнению Хрущева, оказалась недостаточной.
К мысли о необходимости создания специального контрольного учреждения, которое могло бы проверять и партийные, и государственные органы, Хрущев пришел в конце 1961 г., когда уже явно наметились проблемы выполнения недавно принятого на XXII съезде КПСС плана строительства коммунизма в СССР.
Хрущев, всяческ« демонстрировавший приверженность воскрешению ленинских традиций, и здесь попытался дать свою интерпретацию ленинских указаний о контроле. Любопытно, что в процессе подготовки решения Хрущеву были предоставлены подлинные документы 1923-1928 гг.111 о деятельности комиссии А. Д. Цюрупы, заместителя Председателя Совета Народных Комиссаров, заместителя председателя Совета труда и обороны и одновременно с этим наркома Рабоче-крестьянской инспекции (обратим внимание на это обстоятельство!). В них рассказывалось о деятельности комиссии по улучшению работы государственного аппарата и борьбе со злоупотреблениями. Комиссия была создана по инициативе Ф. Э. Дзержинского, ею руководил Цюрупа, в ее состав входили наркомы и представители судебных органов.
Реформа контрольного аппарата в СССР в начале 60-х гг. шла непривычно долго (непривычно для хрущевских скоропостижных реформ). Решительными противниками создания Комитета партийно-государственного контроля, судя по воспоминаниям А. Н. Шелепина, были А. Н. Косыгин и А. И. Микоян112 8 января 1962 г. был подготовлен проект Постановления Президиума ЦК КПСС «Вопросы госконтроля и партконтроля»113 Решение по этому проекту принято не было. 19 февраля 1962 г. в Президиум ЦК КПСС была направлена записка Н. С. Хрущева «Об улучшении контроля за выполнением директив партии и правительства», в которой он обосновывал необходимость укрепления партийно-государственного контроля, а по сути — проведения реформы контрольных, партийных и государственных органов страны.
Записка многостраничная, изобилующая цитатами из Ленина, совсем не хрущевская по стилю. Как правило, подобные документы редко лично пишутся человеком, который их подписывает. Но идеи, основные положения, содержащиеся в таких бумагах, всегда уточняются и согласовываются с ним предварительно. В записке Хрущева в Президиум ЦК КПСС сообщалось: «В связи с тем, что XXII съезд КПСС поручил ЦК разработать меры по улучшению и совершенствованию партийно-государственного и общественного контроля, нам в ЦК необходимо незамедлительно продумать практические вопросы, связанные с выполнением этого поручения. Я хотел бы высказать некоторые соображения о тех мерах, которые следовало бы осуществить в этих целях... В период культа личности Сталина замечательная ленинская система партийного и государственного контроля была фактически опрокинута и заменена по существу бюрократическим контрольным аппаратом, оторванным от масс»114
Хрущев информировал членов Президиума, что коррупция в стране затронула высшие звенья государственного управления, что взяточничество проникло в Госплан, другие министерства и ведомства. Факты взяточничества, сообщал Хрущев, выявлены также в некоторых других областях РСФСР, в Киргизской, Таджикской, Туркменской, Азербайджанской, Грузинской, Украинской, Литовской и Казахской республиках.
Особенно подробно в записке Хрущева рассказывалось о том, что эти явления — взяточничество, коррупция — проникли в суд, прокуратуру, адвокатуру: «За два последних года привлечены за взятки только в Москве и Московской области ряд прокуроров, следователей и членов Московского городского и областного судов, народных судей и адвокатов». Эти примеры должны были доказать необходимость внесудебного преследования. Это внесудебное или досудебное разбирательство и должно было стать предметом деятельности новых контрольных органов.
Каким должен был стать этот контрольный орган? Сначала партийная риторика: «Главным и решающим условием коренного улучшения контроля должно быть привлечение широких масс трудящихся... Поэтому нам необходимо наряду со специальными органами партийного контроля иметь систему общественных инспекций, которые бы работали под руководством контрольных органов партии и охватывали каждое предприятие, стройку, совхоз, колхоз, учреждение... орудие совершенствования государственного аппарата, искоренения бюрократизма, своевременного претворения в жизнь решений партии».
