Ракоши, Герё, Фаркашаи Реваи, обвинили их в монополии на власть, потребовали изменения приоритетов в экономической деятельности, более полного учета национальных особенностей страны, увеличения числа венгров в составе политического руководства, где в тот момент преобладали евреи, реабилитации людей, подвергшихся политическим репрессиям. Лидеры КПСС упрекали Ракоши за массовые репрессии в стране (только за 9 месяцев 1952 г. в Венгрии было осуждено 540 тыс. человек)101 От имени Президиума ЦК КПСС было внесено предложение о разделении должностей Генерального секретаря ВПТ и Председателя Совета Министров Венгрии. Напомним, что обе эти должности занимал М. Ракоши. Советское руководство настаивало на назначении на должность председателя правительства Венгрии И. Надя, члена Политбюро и заместителя председателя правительства102
В июле 1953 г. И. Надь, назначенный премьер-министром Венгрии, объявил о необходимости осуществления ряда реформ в экономике, реабилитации ряда обвиненных по наиболее одиозным политическим процессам. В 1954 г. был освобожден Я. Кадар, бывший заместитель Генерального секретаря Венгерской компартии и министр внутренних дел, осужденный в 1951 г. на пожизненное заключение.
И. Надь — «венгерский Маленков» — на этом этапе своей биографии повторял судьбу московского коллеги. В январе 1955 г. на Пленуме ЦК КПСС Мален- Kt был подвергнут критике за увлечение развитием легкой промышленности в ущерб тяжелой, обвинен в популизме и освобожден от должности Председателя Совета Министров СССР. В том же январе М. Ракоши на встрече в Москве обвинил И. Надя в правом уклоне, найдя на этот раз поддержку у Хрущева. И. Надь был снят с поста премьер-министра. Ракоши пошел дальше — 14 апреля 1955 г. И. Надя лишили всех постов, исключили из партии. Реформы в стране были остановлены103
Действия М. Ракоши и его сторонников имели для страны самые негативные после тствия. Венгрия все глубже опускалась в трясину кризиса — экономическое политического, социального. Репрессивный режим Ракоши оказывался реликтом в изменявшейся Центральной Европе. Недовольство М. Ракоши проникло и в Венгерскую партию труда.
В соседней Польше в 1954-1955 гг. шли плохо скрытые споры в партийном руководстве. Группировке лидера польских коммунистов Б. Берута, которого отождествляли со сталинскими порядками, пришлось столкнуться с попытками части партийного руководства устранить наиболее вопиющие проявления репрессивного строя. Было расформировано Министерство общественной безопасности, ряд политических заключенных вышли на свободу, и среди них В. Гомулка, бывший Генеральный секретарь Польской рабочей партии.
События в СССР — осуждение Берии и Абакумова, реабилитация ряда политических деятелей, развертывавшееся соперничество в Кремле, в котором обвинения в участии в репрессиях прошлого становились аргументами на будущее,— оказывали на польское общество несомненное влияние.
В Польше были свои более чем обоснованные причины следить за развитием темы об ответственности за преступления прошлого. Кровоточили раны Катыни, «четвертого раздела Польши», как определили последствия заключения пакта
Риббентропа — Молотова для Польши. Особенностью общественной ситуации в Польше стало ослабление цензурного пресса, благодаря чему в 1955 г. были опубликованы многочисленные статьи, выражающие критический настрой по отношению к властям. Общественная ситуация в стране радикализировалась.
Сведения о XX съезде КПСС и о докладе Хрущева пришли в Польшу практически одновременно с известием о смерти в Москве руководителя Польской объединенной рабочей партии Б. Берута. В Варшаве необходимо было определить нового лидера партии, и это с неизбежностью стимулировало обострение конфликта «в верхах». 15 марта 1956 г. в Польшу прибыла правительственная делегация во главе с Хрущевым. Кроме участия в похоронах Хрущеву предстояло участвовать в обсуждении кандидатуры нового Первого секретаря ПОРП. Хрущев занял на этих переговорах осторожную позицию. Стремясь заблокировать приход на этот пост откровенных сторонников сталинизма, он поддержал кандидатуру Э. Охаба, фигуры явно центристского толка. Хрущев, как свидетельствуют записи его выступления на VI Пленуме ЦК ПОРП, настойчиво заверял его участников, что он не намерен вмешиваться в кадровые решения ПОРП104
На этом пленуме было принято решение ознакомить партийные организации Польши с «секретным докладом» Хрущева. Реакция на него была очень острой. В Щецине в Городском комитете ПОРП возникло обсуждение вопросов о пересмотре оценки Варшавского восстания, о расстреле польских офицеров в Каты- ни, о правомерности пребывания советских воск в Польше; в Гданьске, Быдгощи, Торуни — по всей стране с новой силой вспыхнули споры о цене польско- советских отношений, о Сталине и сталинистах. Началось брожение в других партиях Польши — Объединенной крестьянской, Демократической.
Напряженность в стране нарастала. 28-29 июня 1956 г. в Познани состоялась демонстрация, участники которой несли лозунги «Свободы!», «Хлеба!», «Бога!», «Долой коммунизм!». Демонстрация переросла в уличные стычки, вмешались войска воеводского управления безопасности, открыли огонь по демонстрантам, затем волнения стала подавлять регулярная армия. Погибло более 70 человек, около 500 было ранено105 Через месяц, на VII Пленуме ПОРП, с новой силой разгорелись споры о путях политического развития Польши. На пленуме раздавались требования о восстановлении В. Гомулки в партии, о снятии с него прежних обвинений в «правонационалистическом уклоне».
XX съезд КПСС и события в Польше немедленно вызвали реакцию в Венгрии. В конце апреля 1956 г. советский посол в Венгрии Ю. В. Андропов информировал ЦК КПСС, что венгерские руководители М. Ракоши и А. Хегедюш пытались убедить советское руководство в нецелесообразности, по их мнению, восстанавливать в руководстве партии «правых» — Я. Кадара и И. Реваи106 Это была своего рода реплика на решения XX съезда КПСС. Реабилитировать бывших партийных руководителей венгерские сталинисты не хотели.
В июне 1956 г. состоялись переговоры Председателя Президиума Верховного Совета СССР К. Е. Ворошилова с М. Ракоши. Ворошилов был явно встревожен. В информации, направленной в Президиум ЦК КПСС, он сообщал о тех выводах, к которым пришел на этих переговорах: экономическое положение Венгрии ухудшилось, авторитет Ракоши падает и в партии, и в среде интеллигенции. В этих условиях значительная часть венгерского общества пожелает извлечь «материальную помощь и от Запада, и от Востока»107
О дальнейших событиях, происходивших в Москве, в Президиуме ЦК КПСС, где вырабатывалась советская политика по отношению к венгерским событиям, свидетельствуют чрезвычайно скупые заметки заведующего Общим отделом ЦК КПСС В. Н. Малина, присутствовавшего на заседаниях Президиума ЦК КПСС. Эти краткие заметки стали ценнейшим свидетельством внутренней механики принятия решений в Кремле. Вскоре после информации Ворошилова, 9 и 12 июня 1956 г., на заседании Президиума ЦК было принято решение направить в Венгрию А. И. Микояна, который должен был разобраться на месте в том, что происходит в Венгрии. В решении отмечалась «подрывная деятельность империалистов — Познань, Венгрия. Ослабить хотят интернациональные связи, под флагом самостоятельности пути хотят разобщить и поодиночке разбить...»108
Микоян, прибывший в Будапешт 13 июля 1956 г., встретился с М. Ракоши,
Хегедюшем, Э. Герё, секретарем Пештского обкома Венгерской партии труда Я. Кадаром и другими партийными деятелями. Советский представитель выразил серьезную обеспокоенность тем положением, которое складывалось в Венгрии, потребовал от Ракоши, чтобы тот добровольно оставил пост Первого секретаря ЦК. Микоян вместе с послом СССР в Венгрии Ю. В. Андроповым вел интенсивные консультации с возможными кандидатами на пост Первого секретаря. Среди них был Я. Кадар. Однако большинство членов ЦК поддержало кандидатуру Э. Герё, старого соратника Ракоши, разделявшего с ним ответственность за политику прошлого. Секретарями ЦК стали Я. Кадар, фактически второй секретарь ВПТ, и И. Ковач109
