Были приняты меры по улучшению международного положения СССР, по снижению уровня военного противостояния СССР его потенциальным противникам. Смерть Сталина и приход в Белый дом нового президента Д. Эйзенхауэра позволили достичь договоренностей о перемирии в Корейской войне. 27 июля
г. было подписано соглашение о прекращении огня. Военный конфликт длился 3 года и 32 дня. Он стоил жизни 400 тыс. жителей Южной Кореи, 142 тыс. американцев, 17 тыс. солдат из других стран, воевавших на стороне ООН в этом конфликте. Их противники — Китай и Северная Корея потеряли, по разным данным, от 2 до 4 млн. человек. Советская авиация, воевавшая на стороне Северной Кореи, потеряла 335 самолетов и 120 летчиков51; общие потери советских частей и соединений в этой войне составили 299 человек, в том числе 138 офицеров, 161 солдат и сержант52 С прекращением боевых действий была устранена угроза «расползания» войны, превращения ее в мировую.
В августе 1953 г. Маленков, выступая на сессии Верховного Совета СССР, впервые употребил слово «разрядка», призвал к снижению военного противостояния. 12 марта 1954 г. он заявил, что «Советское правительство стоит за дальнейшее ослабление международной напряженности... решительно выступает против политики "холодной войны", ибо эта политика есть политика подготовки новой мировой бойни, которая при современных средствах войны означает гибель мировой цивилизации».
Высказывания Маленкова свидетельствовали о возникавшем понимании невозможности добиться средствами ядерной войны желательных политических результатов. В этой связи представляется целесообразным напомнить другое выступление Маленкова, сделанное пятью годами раньше — 6 ноября 1949 г., о том, что в случае возникновения новой мировой войны империализм будет уничтожен" Тогда высказанное Маленковым положение было вполне традиционным для советской политики. Сейчас, в феврале 1954 г., он утверждал полностью иную идею. Вместе с тем взгляды Маленкова отнюдь не совпадали с мнением других членов политического руководства СССР Не случайно вскоре, в апреле
г., ему пришлось «поправлять» самого себя, а позже рассуждения Маленкова о возможной гибели человечества в условиях ядерной войны будут поставлены ему в вину54
Уже через несколько лет Советский Союз с огромными затратами и усилиями начнет догонять Соединенные Штаты Америки в области стратегических вооружений. 12 августа 1953 г. СССР произвел испытания водородной бомбы, разработанной А. Д. Сахаровым и его коллегами — Ю. Б. Харитоном, Я. Б. Зельдовичем, В. А. Давиденко, К. И. Щелкиным, Ю. А. Романовым, Г. А. Цирковым, Ю. А. Трутневым, Е. И. Забабиным, Е. А. Захаренковым, С. Г. Кочарянцем, В. Н. Михайловым, А. И. Павловским, Ю. А. Зысиным, Л. П. Феоктистовым и др. Впервые СССР начал лидировать в технологии создания оружия массового поражения. Мощность взрыва водородной бомбы на порядок превосходила аналогичные показатели атомной бомбы. «Совокупное действие теплового и ядерного излучений, ударной волны,— писал один из ученых, участвовавших в испыта-
МЕДЛЕННО ТАЮЩИЙ ЛЕД (март 1953 — конец 1957 г.)
нии,— не имеет аналогов в истории техники вооружений». Академик А. П. Александров, многие годы работавший в области атомных технологий, вспоминал, что научный руководитель советской ядерной программы И. В. Курчатов вернулся после испытаний потрясенным и подавленным и говорил о том, что нельзя допустить применения этого ядерного оружия по назначению55
Одновременно шли успешные разработки и испытания ракет, позволявших доставлять ядерный заряд сначала в любую точку Европы (ракета Р-5), а затем и в любую точку мира (баллистическая ракета Р-7). В руках политического руководства СССР оказалось средство давления на своих внешнеполитических противников.
Понятно поэтому, что размышления Маленкова о ядерной войне как угрозе гибели мировой цивилизации вызвали резкий протест со стороны Хрущева. Вместе с тем понимание того, что с появлением ядерного оружия мир изменился, пришло не только к ученым-атомщикам. Выступая с докладом на XX съезде партии, Н. С. Хрущев фактически подверг ревизии сталинскую теоретическую схему, согласно которой, пока существует капитализм, мировая война неизбежна, поэтому единственный путь устранения неизбежности войны лежал через уничтожение капитализма, и в этой связи борьба за всемерное продвижение мировой революции и расширение рамок социализма считалась более важной задачей, чем борьба за мир.
Матч Ботвинник — Поспелов
Пересмотру и переоценке подвергались краеугольные положения социалистической, пролетарской идеологии. В первые послесталинские годы можно отметить некоторую растерянность тогдашнего агитационно-пропагандистского аппарата, утратившего прежние однозначно ясные и примитивные ориентиры. Прагматизм во внешней и внутренней политике, продемонстрированный руководством СССР в это время (прекращение войны в Корее, начало реформ в сельском хозяйстве, амнистии), вступал в противоречие с идеологическим догматизмом. И в это время появляются попытки пересмотреть казавшиеся незыблемыми установки «Краткого курса истории ВКП(б)».
Проблема эта остается практически неизученной. Тем более важной представляется необходимость проанализировать одну из первых попыток штурма идеологических твердынь.
Первые признаки ослабления давления идеологического пресса породили надежды у интеллигенции. П. Л. Капица, физик и смелый человек, увидел новое в докладе Хрущева на сентябрьском Пленуме ЦК 1953 г.: «Не только доклад очень интересен даже для человека, стоявшего далеко от сельского хозяйства, но главное — это смелость и искренность, которую у нас после Ленина стали забывать. Ведь отсутствие боязни открытой критики есть основное свойство сильного общественного строя и признак здорового роста страны...»
117
...29 мая 1954 г. чемпион мира по шахматам М. М. Ботвинник обратился к секретарю ЦК КПСС, одному из главных идеологов КПСС П. Н. Поспелову. В письме, написанном аккуратнейшим, почти каллиграфическим почерком, Ботвинник не без лукавства сообщал:
«Уважаемый Петр Николаевич!
К шахматным гроссмейстерам иногда обращаются совсем слабые шахматисты со своими теоретическими "изысканиями". Эти изыскания, несмотря на самое снисходительное к ним отношение, как правило, оказываются непригодными.
Отдавая себе отчет, что я являюсь весьма слабым политиком, и также рассчитывая на Ваше снисхождение, прошу Вас, Петр Николаевич, если Вы найдете время, ознакомиться с прилагаемыми заметками...»
«Прилагаемые заметки» составили 9 страниц написанного Ботвинником мелким, убористым почерком трактата под названием «Возможна ли социалистическая революция на Западе без третьей мировой войны?». Сразу сделаем важное примечание: М. М. Ботвинник полностью отдавал себе отчет в небезопасности теоретических упражнений на тему судеб социализма в мире. Отсюда и «самоуничижение» автора, и даже форма его послания. Рукопись исключала возможность отыскивать тех, кто печатал это сочинение. Об этом много позже говорил сам Ботвинник.
Ботвинник исходил из утверждения, что третья мировая война будет ядерной и может иметь своим результатом уничтожение жизни на Земле. Он констатировал практически одинаковые подходы американских и российских политиков, сопоставляя заявления А. Даллеса и Г. М. Маленкова. Следующий вывод Ботвинника — в войне могут быть заинтересованы только монополисты, не желающие дальнейшего распространения социализма,— достаточно банален. Однако дальнейшие заключения автора банальными не назовешь. Он пустился в изыскание путей сделать социализм привлекательным для большинства населения капиталистических стран.
Сначала шел небольшой исторический пассаж. Как совершенно очевидное М. М. Ботвинник констатировал: «Когда речь идет о какой-либо отсталой, аграрной стране, вопрос о союзниках пролетариата решается наделением крестьян землею — в этих странах крестьянство составляет большинство населения...» Нетрудно разглядеть здесь недавнюю историю Советского Союза. Россия, таким образом, определялась как отсталая, аграрная страна, а победа пролетариата выступала как производная от массовой поддержки крестьянства. Этот тезис несколько позже получит поддержку в профессиональной историографии СССР и станет объектом резкой партийной критики.
