В Москве бушевали митинги. Десятки и сотни тысяч людей были на улицах, ставших практически непроезжими. Толпы стояли у зданий КГБ, Министерства внутренних дел СССР, на Арбате у Министерства обороны, на Старой площади вокруг здания ЦК. В руках людей были лозунги с требованиями отдать лидеров ГКЧП под суд, запретить КПСС. Многотысячная процессия провожала в последний путь трех молодых парней, погибших в ночь на 21 августа,— Дмитрия Ко- маря, Владимира Усова и Илью Кричевского.

23 августа под давлением Ельцина Горбачев отменил свои назначения, объяснив их тем, что не успел разобраться в ситуации. Министром обороны СССР был назначен Е. Шапошников, председателем КГБ — В. Бакатин, министром иностранных дел — Б. Панкин, посол в Чехословакии, отказавшийся признать ГКЧП. В тот же день Горбачев прибыл на заседание Верховного Совета Российской Федерации. Здесь ему пришлось убедиться в справедливости собственных слов, сказанным утром того же дня: «Я приехал из Фороса в другую страну и сам уже не тот, кем был, другой человек»¹⁹⁴.

Заседание было очень важным. Ельцин и Верховный Совет России были триумфаторами. Горбачев фактически оказался в положении ответчика. Президент России зачитал Президенту СССР выписку из стенограммы союзного Кабинета Министров, большинство членов которого поддержали ГКЧПистов и изменили союзному президенту. Из зала звучали требования запретить КПСС, ставшую, по существу, идеологом переворота. Ельцин потребовал у Горбачева осудить КПСС, но, встретившись с его сопротивлением, «для разрядки» подписал Указ о приостановлении деятельности Российской коммунистической партии.

Путч изменил соотношение сил. Союзные структуры смертельно надорвались в своей попытке из последних сил сохранить Советский Союз в его неизменном виде. Лопнули «становые жилы» политического организма — КПСС, КГБ, страх перед репрессиями. А без них этот строй был нежизнеспособен.

В те часы, когда Горбачев выступал в Верховном Совете, здание ЦК было блокировано тысячами демонстрантов. В ЦК срочно уничтожали документы текущего делопроизводства, пытались вынести их. Из здания эвакуировали сотрудников. Абсолютное большинство выходило через подъезды на улицу, и это было по-настоящему страшно, так велика была злоба жителей Москвы против Старой площади и ее обитателей. (К счастью, обошлось без эксцессов.) Высшие чиновники ЦК и администрации Горбачева эвакуировались с большим комфортом — через специальную линию метро, соединявшую Старую площадь с Кремлем¹⁹⁵

Комитету по делам архивов при Правительстве России было приказано обеспечить сохранность документов ЦК. Комплекс зданий ЦК охранялся московской милицией под руководством вице-мэра Москвы А. Музыкантского. С их помощью удалось отыскать одного из опытных чиновников ЦК и, пробираясь по длинным коридорам, заваленным слоем разодранных документов, опечатать архивы ЦК, к счастью не пострадавшие¹⁹⁶. В эти же часы в здании работали сотрудники Прокуратуры СССР, проводившие обыск в кабинете секретаря ЦК О. Шенина и обрадовавшиеся, что акт изъятия вещественных доказательств участия Шенина в путче может подписать в качестве понятого и представитель правительственного аппарата России. Среди изъятых документов обращал на себя внимание план Белого дома, баррикад вокруг него и воинских частей, блокировавших здание. План был вычерчен (скорее — нарисован) от руки и рождал странное чувство: фактический руководитель ЦК КПСС Шенин не имел нормального топографического плана территорий, окружавших Дом Правительства России.

Неудача переворота, провал ГКЧП рождают много вопросов: почему рассыпалась казавшаяся такой грозной машина «советского руководства», наводившая страх на весь мир? Попробуем ответить. Прежде всего, неудача ГКЧП стала итогом постоянно нараставшего кризиса государственности СССР. СССР стал практически неуправляемым. Не был пресечен ни один из национальных конфликтов, вспыхнувших на территории страны. Армия моталась по всему СССР, как пожарная команда, тушившая один очаг за другим. Политическое руководство страны слишком успешно реализовало на практике основной принцип партийного руководства — решает руководство партии, отвечают все остальные. С переходом Горбачева в кабинет Президента СССР этот принцип остался не менее актуальным. Однако частое его применение неизбежно приводит к тому, что число желающих отвечать за чужие глупости резко сокращается.

Изменились люди. И изменились не за три дня путча, а гораздо раньше, только разглядели это лидеры СССР в конце августа последнего года СССР Ушла вера в социализм и коммунизм. Она была хороша за «железным занавесом», когда можно было рассуждать об «искривлениях марксизма», «деформирующем воздействии культа личности», противопоставлять «раннего Маркса» позднему, Ленина времени военного коммунизма Ленину эпохи нэпа и верить в «гуманный, демократический социализм, социализм с человеческим лицом». Верить в него можно было до середины 80-х гг. Сквозняк гласности вынес эти иллюзии и заставил разглядеть окружающий мир, разглядеть — и ужаснуться.

Изменился мир. «Холодная война» Советским Союзом была проиграна. Экономика страны была истощена в ходе этого соревнования. «Силовое поле» СССР начало сокращаться, сначала за счет уменьшения поддержки «братских партий и народно-освободительных движений», потом ослабло влияние СССР в Центральной Европе, и по ней прокатилась волна «бархатных революций», выбросивших СССР оттуда, далее очередь дошла и до союзных республик, обеспечив «парад суверенитетов», а в конце концов и их выход из СССР. Последний рубеж «силового поля» СССР совпал с кольцом блокады Белого дома. Тут-то и открылось, что это не силовое поле, а поле бессилия, тлена, предательства как системы.

Мы не пишем о «мудрых армейских командирах», осуществлявших путч, но, как выяснилось, только и делавших, что боролись... боролись с кем? За что? Трудно не вспомнить слова А. Лебедя, сказанные Президенту России, что его десантники у Белого дома охраняют сами себя. Много написано о политической импотенции путчистов. В конце концов не в этом дело. Ведь были там не только Янаев и Крючков, но и Тизяков, великолепный организатор, и, безусловно, смелый Шенин, и по-своему порядочный Язов, и Лукьянов, уж никак не менее политически опытный человек, чем его оппоненты, ставшие врагами. Сгнили механизмы власти СССР. Самое страшное, что натворили путчисты,— это то, что, приведя эту машину в действие, они не предвидели, что она уже не выдержит такой нагрузки и развалится. Это они обязаны были предвидеть. Союзный договор был поистине спасительным лекарством, дававшим надежду на выживание. Но его-то и переехала машина ГКЧП.

По-настоящему СССР «умер» в первые дни после подавления путча, хотя его формальное существование продолжалось до конца декабря 1991 г. Диагноз смертельной болезни пришел с Украины: республика объявила себя независимой и заявила, что 1 декабря состоятся референдум, оставаться ли ей в СССР, и выборы президента Украины. Путч напугал лидеров республик СССР. Страх был нешуточный. Большинство из них обреченно приняли заявления ГКЧП, а оказалось, что в Москве все не так: высших руководителей страны отдали под суд, Москва требует расследовать и наказать тех, кто поддержал ГКЧП. В этих условиях мысль о суверенитете и независимости становилась более чем актуальной.

Официально независимость Украины была объявлена 24 августа, Белоруссии и Молдавии — 27 августа, Азербайджана — 30 августа, Узбекистана — 31 августа, Киргизии — 31 августа, Таджикистана — 9 сентября, Армении — 23 сентября, Туркмении — 27 октября.

Был и российский масштаб происходившего: зачем Россия должна финансировать союзные структуры, от которых можно ожидать очередных проблем?

Путчисты мимоходом, как это и бывает в истории, уничтожили КПСС — не политическую партию, а основной институт государственности СССР. Она мгновенно была устранена из системы управления. 24 августа с заявлением о сложении с себя функций Генерального секретаря ЦК КПСС выступил М. С. Горбачев.