Отказался участвовать в ГКЧП и министр иностранных дел СССР А. Бессмертных, приглашенный в Кремль. Он заявил, что участие в ГКЧП будет осложнять его служебные обязанности.
Едва не возникли трудности с Янаевым. Он долго колебался, подписать ли Указ. Но его уговорили, пообещали, что Горбачев, когда выздоровеет (!), вернется к исполнению своих обязанностей165
Янаев подписал.
«Указ вице-президента СССР,— мерно читали дикторы радио и телевидения.— В связи с невозможностью по состоянию здоровья исполнения Горбачевым Михаилом Сергеевичем своих обязанностей Президента СССР на основании статьи 127 (7) Конституции СССР вступил в исполнение обязанностей Президента СССР с 19 августа 1991 года. Москва, 18 августа 1991 г. Вице-президент СССР Г. И. Янаев».
«Инкубационный период» заговора закончился. Начался путч. Следующим было подписано «Заявление Советского руководства», сообщавшее, что «в связи с невозможностью по состоянию здоровья» выполнения президентом Горбачевым своих служебных обязанностей президентские полномочия перешли к вице- президенту Г. И. Янаеву; что в «отдельных местностях СССР» вводится режим чрезвычайного положения сроком на 6 месяцев, начиная с 4 часов 19 августа 1991 г.; что закоцы СССР имеют безусловное главенство на всей территории СССР; что «для управления страной и эффективного осуществления режима чрезвычайного положения» создается Государственный комитет по чрезвычайному положению в СССР (ГКЧП СССР). В ГКЧП вошли О. Бакланов, первый заместитель Председателя Совета обороны СССР, В. Крючков, председатель КГБ СССР, В. Павлов, премьер-министр СССР, В. Пуго, министр внутренних дел СССР, В. Стародубцев, председатель Колхозного союза СССР, А. Тизяков, председатель Ассоциации государственных предприятий и объектов промышленности, строительства, транспорта и связи СССР, Д. Язов, министр обороны СССР, Г Янаев, и. о. Президента СССР.
«Понедельник — день тяжелый»,— гласит русская пословица. Понедельник 19 августа 1991 г. стал тяжелым днем для всей страны. Из радио- и телевизионных приемников ошарашенных советских граждан информировали: Председатель Верховного Совета СССР А. И. Лукьянов считает, что подготовленный к подписанию проект нового Союзного договора не соответствует Конституции СССР, чаяниям миллионов советских граждан, высказанным на референдуме 17 марта 1991 г. Развивая эту тему, дикторы радио и телевидения сообщапи о тяжелой болезни Горбачева, сообщали, что появился новый президент — Янаев, что создан Государственный комитет по чрезвычайному положению в СССР, который намерен навести в стране порядок, обеспечить уборку урожая, восстановить связи между промышленными предприятиями и выдать каждому из граждан СССР по 15 соток земли. Информация перемежалась классической музыкой, а советские люди знали: классическая музыка с утра — государственные похороны вскоре.
Всем было ясно: в стране переворот, Горбачева сняли, как это проделали много лет назад с Хрущевым, а ГКЧП создан, чтобы расправиться с российским президентом Ельциным и его сторонниками.
Центром политической жизни становился Белый дом, как в Москве прозвали здание Верховного Совета и Правительства Российской Федерации, расположенное на Пресне, недалеко от Москвы-реки.
ГКЧП начал реализацию конкретных действий. На первом этапе главная роль отводилась устрашению. По приказу Язова в Москву были выдвинуты Таманская мотострелковая дивизия в составе трех мотострелковых полков, одного танкового полка и разведывательного батальона, Кантемировская танковая дивизия в составе трех танковых полков, одного мотострелкового и разведбатальона. Только в составе этих двух дивизий в Москву было введено 362 танка, 140 боевых машин пехоты, 148 бронетранспортеров, 430 тяжелых армейских грузовиков, 3 809 человек личного состава166 Однако силы ГКЧП в Москве этим не ограничивались: в Москву была введена Тульская воздушно-десантная дивизия. В распоряжении ГКЧП было элитное подразделение «Альфа», то самое, про которое говорили, что оно силами одного взвода смогло захватить дворец Амина в Кабуле, и группа «Б», именовавшаяся Отдельным учебным центром КГБ, на самом деле воинское подразделение диверсантов. Министерство внутренних дел располагало отрядами милиции особого назначения (ОМОН) и Отдельной мотострелковой дивизией особого назначения имени Дзержинского (ОМСДОН).
Все эти громадные силы должны были продемонстрировать решимость ГКЧП сломить волю политических противников, заставить их подчиниться. Угроза применения силы сама по себе становилась силой. Достаточно было генералу Варенникову, вылетевшему из Фороса в Киев, пригрозить чрезвычайным положением, как политическое руководство Украины по существу согласилось выполнять требования ГКЧП. Ниже мы приведем сведения о том, что многие союзные республики признали законность ГКЧП. Инициаторы введения чрезвычайного положения, казалось, добились своих целей.
Но не в России. Сцепление странных обстоятельств, на первый взгляд малозначительных, начало работать против затеи ГКЧП. В жаркое воскресенье 18 августа многие высшие руководители России находились в загородном дачном поселке Совета Министров России Архангельское. Туда же приехал, вернувшись из Алма-Аты, президент Б. Н. Ельцин. Благодаря этому уже ранним утром в доме Ельцина собрались премьер-министр И. Силаев, исполняющий обязанности Председателя Верховного Совета России Р. Хасбулатов, государственный секретарь
Г. Бурбулис, народный депутат России юрист С. Шахрай, сюда же прибыли вице-мэр Москвы Ю. Лужков и мэр Петербурга А. Собчак. Утром было написано обращение «К гражданам России».
«В ночь с 18 на 19 августа 1991 г. отстранен от власти законно избранный президент страны. Какими бы причинами ни оправдывалось это отстранение, мы имеем дело с правым, реакционным, антиконституционным переворотом»,— сообщалось в этом обращении. Указывалось, что создалась угроза срыва подписания Союзного договора. Обращение определяло введение чрезвычайного положения как государственный переворот, имевший своей целью реставрацию коммунистических порядков. Оно было подписано Ельциным, Силаевым и Хасбулатовым. Уже оттуда, с дачи, текст обращения начал рассылаться по факсу, не выключенному на даче Ельцина. Он шел в редакции газет, в информационные агентства, его копировали, рассылали по всей стране и миру. Если у членов ГКЧП и была надежда договориться с российским руководством, то после опубликования этого обращения это стало невозможным.
Уже в первые часы действия ГКЧП произошло событие, как нам кажется, существенно повлиявшее на исход переворота. Летом 1991 г. Ельцин был в Туле, где его познакомили с Тульской воздушно-десантной дивизией. Дивизией командовал генерал А. Лебедь. А представлял дивизию Ельцину командующий Воздушно-десантными войсками Герой Советского Союза генерал П. Грачев, тот самый Грачев, которому позже Крючков и Язов поручили вместе с двумя руководителями КГБ готовить планы ГКЧП. Оказавшись в отчаянном положении, Ельцин утром позвонил прямо Грачеву. Он напомнил ему о том, что тот обещал оказывать помощь законным властям России. Грачев, по словам Ельцина, «взял долгую паузу». Грачев выбирал167. Выбирать было из чего. В одном случае он оставался в своей прежней роли, добавив к репутации боевого генерала сомнительную славу участника путча, причем не обязательно успешного. В другом — открывалась карьера в России, та карьера, которую стремительно сделат Герой Советского Союза, тоже афганец, полковник Руцкой, ставший вице-президентом России. Грачев попытался в этой ситуации занять нейтральную позицию. Он пообещал Ельцину выслать для охраны в Архангельское разведроту (что, кстати, не понадобилось).
Грачев взялся «охранять» и Белый дом. На допросе в прокуратуре, уже после провала путча, он рассказывал об этом утре следующее: «19.08.91 мне позвонил Ельцин и спросил меня, что происходит. Я ему объяснил, что введено чрезвычайное положение и что войска идут в Москву. Я его спросил, что мне делать. Он ответил, чтобы я выделил личный состав воздушно-десантных войск для охраны Белого дома. Я пообещал. В 8 часов ко мне приехал советник президента Портнов, и мы договорились о взаимодействии. Я поставил задачу Лебедю выделить батальон для охраны Белого дома, лично его вывести и доложить Президенту России. Лебедь привел один батальон к Белому дому, где поставил танки кормой вплотную к зданию, обеспечив тем самым его охрану»168
