Съезд народных депутатов впервые дал всесоюзную трибуну для выражения республиканских, национальных взглядов и убеждений. Республики на глазах, за дни работы съезда, становились тем, чем прежде они были только формально,— субъектами СССР. Были открыто названы те проблемы, которые волновали население каждой из них. Делегации республик Прибалтики настаивали на введении республиканского хозрасчета, разрабатывали проект Закона об экономической самостоятельности республик, настаивали на расследовании обстоятельств заключения и оценке последствий пакта Риббентропа — Молотова; украинская и белорусская делегации имели свое особое мнение при разработке бюджета СССР в связи с необходимостью учета последствий чернобыльской катастрофы; узбекские делегаты протестовали против деятельности следственной группы Гдляна.

При выборах депутатов в состав Верховного Совета СССР — постоянно действующего органа съезда — произошел неизбежный раскол. В тщательно аппа- ратно подготовленный состав кандидатов в Верховный Совет не были включены люди, которые стали лидерами оппозиции. Туда не были включены ни Б. Н. Ельцин¹⁷, ни Г. X. Попов, ни М. Н. Полторанин, ни Ю. Д. Черниченко, ни И. И. Заславский, ни их сторонники. Это дало основание Ю. Н. Афанасьеву обвинить и депутатов съезда, и председательствующего М. С. Горбачева в том, что Верховный Совет формируется как «сталинско-брежневский», и назвать большинство съезда «агрессивно-послушным большинством»¹⁸.

Выступавший следом за Афанасьевым Г X. Попов объявил о создании «межрегиональной депутатской группы», по сути политической оппозиции в составе Съезда народных депутатов.

Появление официальной политической оппозиции в СССР стало другим результатом деятельности I Съезда народных депутатов СССР.

Межрегиональная депутатская группа (МДГ) окончательно оформилась уже после окончания съезда, 29-30 июля 1989 г., когда в Москве, в Доме кино, состоялось ее первое собрание. Сопредседателями ее стали Ю. Н. Афанасьев, Б. Н. Ельцин, В. А. Пальм, Г. X. Попов, А. Д. Сахаров.

Принципиальные положения программы МДГ следующие:

признание частной собственности, в том числе на землю;

децентрализация власти;

экономическая самостоятельность республик, повышение их суверенитета¹⁹

Съезд привел к радикализации и противников демократических процессов, происходивших в стране. Показательно в этом отношении письмо В. И. Коното- па, бывшего секретаря Московского обкома КПСС, от 15 июня 1989 г. Обращаясь к Горбачеву и к членам Политбюро, он писал:

«Согласен, что процессы в нашем обществе идут необратимые и сейчас уже поздно об этом говорить, но тем не менее обращаюсь к вам с вопросом: неужели вам недостаточно "опыта", например, Польши, чтобы увидеть, куда движется наша страна? Демократизация и гласность в современном виде, к нашему несчастью, воскресила и активизировала сионистов, националистов, бухаринцев и троцкистов, хапуг всех мастей, неофашистов и прочую нечисть. Космополиты, используя почти все средства информации, особенно печать и телевидение, многие учреждения культуры, опутали трудящиеся массы плотной паутиной упадничества, недоверия к партии, полностью предали забвению воспитание у советских людей исконного чувства патриотизма, а Захаров и Карякин, мне стыдно об этом писать, народные депутаты СССР, со своими иезуитскими замыслами, уже замахнулись даже на святая святых — Владимира Ильича Ленина...

Как вам известно, получили широкое распространение открытые и злые нападки на армию, административные органы, включая и КГБ... Такой гигантской и предательской демагогии мир еще не знал. Нестерпимо видеть и слышать, когда Генерального секретаря ЦК КПСС ставят рядом с Сахаровым, который ни одного доброго слова не сказал в адрес КПСС и социализма, а скорее наоборот. Западные воротилы с радостью похлопывают нас по плечу и хвалят на все лады нашу перестройку, довольно потирая руки и, по моему мнению, преждевременно предвкушая уже сейчас, как они за компанию с Польшей проглотят и нас...

Сейчас бушуют межнациональные страсти, а впереди могут быть еще трагичней социальные бури, вызванные усиливающимся расслоением общества и стремительным ростом несправедливости в материальном и моральном положении советских людей. В настоящее время Федоровы и им подобные деятели, нажившие свое благополучие при нашей "негодной системе", много раз повторяют об "умных и деловых" людях, но мне кажется, что самые мудрые люди сейчас живут и работают в ГДР, твердо заявив о невозможности "соединения огня с водой". У нас же процветает наукообразная, путаная абалкинщина, поддерживае-» мая конъюнктурщиками от идеологии и философии.

Мне представляется, что мы непростительно рано хороним плановую систему, не совершенствуя ее, а полагаясь на '^некапиталистическую саморегулирующуюся экономику", преждевременно хороним и руководящую роль партии, в первую очередь ее кадровую политику, полагаясь на мифическое добровольное народовластие без должной дисциплины и строгого порядка. Подстраивать наш "парламент" под буржуазный — гиблое дело...»²⁰

То, что мог себе позволить сказать вслух первый секретарь Московского обкома партии, отправленный на пенсию еще в 1985 г., разделяли многие его действовавшие коллеги в партийном и государственном аппарате.

Роль I Съезда народных депутатов СССР еще нуждается в специальном исследовании. Наряду с отмеченными выше его последствиями необходимо указать, что за занавесом политического противостояния, противоречий между коммунистическим фундаментализмом и реформистским крылом, рожденными в КПСС, приковывавшими особое внимание в обществе, существовали долговременные планы представителей народных фронтов, избранных в число депутатов СССР. Трудно найти в стенограмме съезда резкие заявления, под которыми бы стояли фамилии В. Ландсбергиса, будущего лидера Литвы, или А. В. Горбунова, ставшего одним из вождей латышского сепаратизма. Эстонская делегация на съезде воспринималась как сторонник экономического суверенитета в рамках СССР. Однако подспудно, в кулуарах съезда, вызревало то, что привело к взрыву национальных движений в СССР и подготовило почву к его ликвидации. Воссоздание Съезда народных депутатов СССР создавало легальный способ противостояния союзному центру с далеко идущими политическими последствиями. И эта возможность была использована сполна.

Но и в составе российской делегации дело обстояло не просто. В числе самых ярых противников системы оказалось много людей, причастных к ней. Это были люди, в разной степени входившие в номенклатурную систему. Среди них — и Ю. Н. Афанасьев, значительную часть своей жизни проведший под крылом номенклатуры ЦК КПСС, и Г. X. Попов и А. М. Емельянов, обреченные в качестве заведующих кафедрами общественных наук на утверждение в Московском горкоме КПСС, и генерал-майор КГБ СССР О. Д. Калугин, руководивший контрразведкой в системе разведки КГБ, а позже руководитель КГБ в Ленинграде. Что же говорить о директорах институтов Академии наук СССР, вдруг оказавшихся в качестве депутатов оппонентами системы, которой они были многим обязаны?..

Съезд стал равнодействующей разнообразных политических сил. Однако главной проблемой стало соотношение единого союзного центра и республик, входивших в его состав. Все шилья «ленинской национальной политики» стали выходить из мешка.

СССР был странной империей — «империей наоборот». Если классическим признаком империи всегда было стремление метрополии жить за счет окраин, колоний, то с Советским Союзом происходило полностью противоположное. Не только военная сила скрепляла СССР. Фактором, вызывавшим заинтересованность относительно широких слоев населения республик в сохранении в составе

СССР, были дотации, которые центр посылал в республики. Об этом говорилось и тем более писалось очень мало. Между тем они были весьма значительны.

Теперь же, в условиях усиливавшегося экономического кризиса, центр оказывался неспособен дать средства республикам, откупиться на время от их проблем. Отсюда возникали две модели поведения: для центра — это применение политических факторов, а при необходимости — и военной силы, а для республик — надежда избавиться от одряхлевшего, но остававшегося опасным центра и начать решать собственные экономические проблемы самостоятельно.