Эти данные, важные сами по себе, не могли перечеркнуть бесспорный факт уничтожения пассажирского самолета и то, что советское руководство пыталось скрыть от всего мира и своей страны трагедию, разыгравшуюся ранним утром в небе над Сахалином.
К. У. Черненко у власти
Андропов болел. Он лежал в Кунцевской больнице, буквально привязанный к койке многочисленными шлангами аппарата «искусственная почка». О его болезни не сообщалось, но отсутствие Генерального секретаря на трибуне Мавзолея 7 ноября 1983 г. не могло не остаться незамеченным. Обряд «присутствия на трибуне» всегда соблюдался тщательно. Брежнев приветствовал демонстрантов 7 ноября, за два дня до смерти. И то, что Андропова через год не было на трибуне, было знаком неизбежной и скорой смены лидера. Его формальным преемником был К. У. Черненко. Но здоровье этого многолетнего соратника и сотрудника Брежнева оставляло желать лучшего. У него была астма, больные легкие. К тому же летом 1983 г. он сильно отравился, отобедав на юге у нового министра внутренних дел СССР В. В. Федорчука свежекопченой скумбрией54.
26 декабря 1983 г. состоялся Пленум ЦК КПСС. Он должен был состояться раньше — в ноябре, надеялись, что Андропов сможет участвовать в нем, но стало очевидным, что проводить придется без него. Участникам пленума был роздан текст доклада Андропова. В нем содержались призывы совершенствовать механизм управления, повысить действенность экономических рычагов, эффективность и интенсивность экономики55. Доклад перед участниками пленума зачитал Горбачев, выполнив поручение Андропова. Членами Политбюро были избраны М. С. Соломенцев и В. И. Воротников, кандидатом в члены Политбюро — председатель КГБ В. М. Чебриков, секретарем ЦК — Е. К. Лигачев.
Новый, 1984-й, год встречали с ожиданием неизбежных перемен. «Правда» 2 января 1984 г. писала: «Ушедший в историю 1983 год оставил о себе добрую память. Все это — результат напряженного труда советских людей по осуществлению курса партии на более'эффективное использование возможностей и преимуществ развитого социализма, на укрепление дисциплины и организованности во всех сферах жизни общества».
4 января опубликован проект ЦК КПСС «Основные направления реформы общеобразовательной и профессиональной школы». В этом факте все было «не как всегда». Во-первых, ЦК КПСС опубликовал проект, а обсуждать проекты ЦК было делом редким, да и попросту невозможным. Правда, при Леониде Ильиче публиковали проект Конституции, но собственно обсуждения-то никакого не было, да и быть не могло. Что было обсуждать? То, что КПСС — ядро политической системы? Или то, что именно в СССР достигнут наивысший уровень подлинной демократии? Это и так все знали, а кто сомневался, того лечили в сумасшедших домах. Здесь же предлагали обсуждать педагогическую тему, в которой, по советскому анекдоту, все были специалистами, как и в медицине — каждый когда-то лечился и болел. И обсуждения, разрешенные сверху, непривычно острые споры на сравнительно безопасной площадке педагогики стали реальным проявлением каких-то еще непонятных изменений, происходивших со страной. Изменений на первый взгляд незначительных, но совпадавших с тем, что чиновным ворам стали говорить, что они — воры, да и наказывать за воровство, и с бездельников на разных должностях стали спрашивать работу, и с тем, что само Политбюро считало нужным хотя и кратко, сквозь зубы, но информировать страну о том, что оно решало.
Но в полной мере сохранялось и прошлое политическое наследие. «Социалистическая демократия — в действии» — так называлась передовая в «Правде» от 13 января 1984 г. В ней сообщалось, что в стране начались предвыборные собрания по выборам депутатов в Верховный Совет СССР и трудящиеся города Москвы на собрании в Государственном концертном зале единодушно выдвинули своим кандидатом Генерального секретаря ЦК КПСС, Председателя Президиума Верховного. Совета СССР Ю. В. Андропова. Пожалуй, трудно было бы придумать более антисоветское по своей сути название для этой публикации. Номенклатурные трудящиеся выдвигали своим депутатом человека, уже несколько недель находившегося между жизнью и смертью, умиравшего в больнице, человека недееспособного, но отождествлявшегося с государственной и партийной властью в огромной стране.
9 февраля 1984 г. Ю. В. Андропов умер.
На следующий день состоялось заседание Политбюро. Выступая первым, Председатель Совета Министров СССР Н. А. Тихонов предложил избрать на пост Генерального секретаря К. У. Черненко. Его поддержали Громыко, Устинов, Гришин, первый секретарь Московского горкома КПСС, Горбачев. Черненко был «единодушно», вполне в духе Политбюро, рекомендован к избранию Генеральным секретарем на ближайшем Пленуме ЦК.
Новый Генеральный секретарь ЦК КПСС Константин Устинович Черненко родился в сентябре 1911 г. в Красноярском крае, в Сибири. Образование — сначала три класса, затем Высшая школа партийных организаторов в Москве. Позже, уже когда работал в ЦК Компартии Молдавии, заочно закончил Кишиневский педагогический институт. Партийную карьеру, как и большинство его коллег, начинал «на комсомоле» заведующим отделом пропаганды и агитации Новоселовского райкома комсомола, два года служил в пограничных войсках, в войну учился в Москве, в Высшей партийной школе, был секретарем по идеологии в обкоме партии в Пензе, с 1948 по 1956 г. работал в Молдавии, где познакомился с Брежневым. Там он попал в его обойму, и на много лет их биографии оказались связанными.
В 1956 г. следом за Брежневым в ЦК пришел и Черненко. За Брежневым Черненко ушел в Президиум Верховного Совета СССР, с 1965 г. Черненко в ЦК, заведует Общим отделом, который давал возможность заведующему ежедневно докладывать почту Генеральному секретарю, отвечать за выпуск всех решений Секретариата и Политбюро ЦК КПСС. Черненко стал не просто хорошим заведующим — он стал совершенно необходимым человеком для Брежнева, не только подчиненным, но и другом. В конце 70-х гг. начинается политический взлет партийного канцеляриста. В 1976 г. заведующий Общим отделом становится кандидатом в члены Политбюро, в 1978 г.— членом Политбюро ЦК КПСС.
«Что ты наделал, Костя? Зачем согласился? — спрашивала у нового 73-летнего генсека его жена Анна Дмитриевна.
— Так надо! — отвечал он.— Нет другого выхода...»56 «Так надо...» В Политбюро сложилось временное равновесие. «Старики» — Устинов, Тихонов, Громыко, Щербицкий, Кунаев, Гришин, а также стоявшая за ними часть партийного аппарата и в ЦК, и на местах — стремились по возможности долго сохранять свои позиции. Горбачев и немалая часть партийного аппарата в это время не имели реальной возможности вытеснить «брежневскую генерацию». Но и те, и другие все яснее понимали, что время «стариков» уходит, что назначение Черненко — это лишь попытка на некоторое время продлить теронтократию, чтс необходимо загодя подготовить себе смену. Понимая, что престарелому Генеральному секретарю, страдавшему к тому же серьезной болезнью, с работой вс всем ее объеме не справиться, Черненко предложил, чтобы Горбачев вел заседания Секретариата ЦК КПСС.
Это предложение вызвало возражение Тихонова. Он ворчал, что ГорбачеЕ превратит заседания Секретариата в коллегию Министерства сельского хозяйства. Однако кандидатуру Горбачева решительно поддержали Устинов и сам Черненко. Сложнее решался другой вопрос, по традиции оформлявшийся, впрочем, специальным решением Политбюро: тот член Политбюро, который вел заседания Секретариата, имел право также руководить заседаниями Политбюро в тех случаях, когда сам Генеральный секретарь отсутствовал. Тихонов вновь начат возражать. Выход из этого конфликта нашел многоопытный дипломат Громыко он предложил временно отложить вопрос57 Горбачев мог председательствовать на заседаниях Политбюро, но в каждом случае требовалось согласие Черненко.
Горбачев так и не получил решения Политбюро. «Он,— писал Н. И. Рыжков,— безраздельно властвовал на проходивших по вторникам заседаниях Секретариата, никто и не посягнул на его право вести их. Каждый же четверг поутру он сидел сироткой в своем кабинете... и нервно ждал телефонного звонка больного Черненко: приедет ли тот на Политбюро сам или попросит Горбачева заменить его и на этот раз»58.
