Солнце припекало всё сильней и сильней.

Жатка уехала на другое поле. Женщины уже связали снопы и теперь сносили и устанавливали их по нескольку штук островерхими домиками, чтоб не помокли, если пойдёт дождь.

Витя устал. Болели поколотые стернёй ноги, было жарко и хотелось спать. Он подошёл к маме и захныкал:

— Пойдём домой. Коля и Митя уже пошли.

Но тут вдруг случилось такое, что Витя забыл про всё на свете: в конце поля показалась огромная машина.

— Мама, что это?

Бабушка глянула из-под руки и спокойно сказала:

— Комбайн, Пётр едет.

— Комбайн! Комбайн! — закричал Витя и помчался навстречу машине.

— Не беги, он сюда едет! — кричала мама.

Но Витя ничего не слышал. Он мчался во весь дух. Поколотые стернёй ноги уже не болели. В палец опять впилась колючка, но вытаскивать было некогда. Витя поскакал немного на одной ноге и снова помчался вперёд.

Споткнулся и с разгона растянулся на земле — кажется, расшиб колено. Но разве сейчас до колена? Комбайн уже совсем близко. Вот уже видно дядю Петра. А сбоку от него сидит загорелая девушка с чёрными косами. Комбайн движется прямо на Витю. А вдруг его не заметят? Витя уже хотел закричать. Но дядя Пётр узнал его. Вот он усмехается и что-то говорит девушке. Та глянула на Витю, кивнула головой и на ходу спрыгнула с комбайна. Витя только успел добежать — девушка подхватила его на руки.

— Ах ты такой!..

И так и не сказав какой, передала прямо дяде Петру на мостик с перильцами. А сама быстро взобралась к ним по лесенке и села на своё место.

Дядя Пётр, как шофёр в автомашине, держал в руках руль. Откинув со лба светлую прядь волос, он спросил:

— Ну, чижик, как живёшь?

— Хорошо живу! — радостно отвечал Витя.

А взгляд его так и бегал вокруг. Рукоятки, которые иногда передвигал дядя Пётр, огромный тент над головой, что всех троих укрывает от солнца, и сам комбайн с мотором и резиновыми колёсами — всё интересовало Витю, обо всём хотелось расспросить, только Витя не знал, с чего начать.

Впереди у комбайна, как и у жатки, крылья. Только устроены по-другому.

— Это мотовило, — поясняет дядя Пётр.

— А зачем оно?

— Мотовило подгребает стебли пшеницы к ножу.

— А нож такой, как и у жатки, да?

— Похож, только раза в три больше.

Дядя Пётр рассказал Вите, как работает комбайн.

— Нож срезает пшеницу. А вот это полотно на роликах, — показал дядя Пётр, — называется транспортёром. На него попали срезанные стебли и, видишь, едут в середину комбайна. А там барабаны вымолотят из колосков зерно, решёта провеют его, и всё! Конечно, рассказывать — это просто, а если заглянуть в машину — там всё устроено гораздо сложнее.

— А где же зерно?

— Да вот здесь, в бункере.

— Ого! Полный какой этот, как его…

— Бункер.

— Да, бункер. Сейчас через край посыплется.

— Не посыплется, — успокоил дядя Пётр. — Видишь, автомашина к нам идёт?

Автомашина тем временем свернула с дороги, проехала прямо по стерне и пристроилась сбоку комбайна. В кузове стоял загорелый парень в голубой майке с деревянной лопатой в руках.

— Открывай, — громко крикнул он и махнул рукой.

Девушка, сидевшая рядом с дядей Петром, нажала какой-то рычаг, и пшеница тяжёлым ручьём потекла из бункера в кузов автомашины, которая потихоньку ехала рядом с комбайном. Витя смотрел, как сыпалась пшеница, отливая золотом в солнечных лучах. А парень в автомашине лопатой разгребал её по кузову. Наконец он скомандовал:

— Стоп!

Девушка снова нажала на рычаг. Зерно перестало сыпаться. Машина поехала быстрее, обогнала комбайн и вскоре выехала на дорогу и скрылась из глаз.

Какой счастливый дядя Пётр! Ведёт такую замечательную машину! Вот бы Вите попробовать! Только, наверно, маленьким нельзя.

Витя покосился на девушку. Она, не поднимая головы, копалась в моторе, и тогда, приподнявшись на цыпочки к уху дяди Петра, Витя спросил шёпотом:

— А она кто?

— Комбайн гудит, не слышу.

— Эта тётя, кто она?

— Она? Ну, она мой помощник.

— Выходит, вы старший? — обрадовался Витя.

— Угадал, — смеясь, отвечал дядя Пётр. — Я комбайнер.

Тогда Витя осмелел и попросил, показывая на руль:

— Дядя Пётр, дайте мне!

— Ты ж не удержишь.

— Удержу. Папа, когда приезжал, говорил, что я сильный.

— Ну, если так, давай вдвоём управлять, — согласился дядя Пётр.

Витя нерешительно протянул руки к рулю. Правда можно или дядя Пётр пошутил?

— Ну, что же ты? — услышал он ободряющий дядин голос.

И тогда, раскрасневшись от радости, Витя положил руки на большое колесо штурвала.

Какой же он хороший — дядя Пётр!

Комбайн движется вперёд. Они приближаются к тому месту, где работают Витина мама и бабушка. Вот мама подняла голову и что-то сказала бабушке. Теперь уже и бабушка смотрит из-под ладони на Витю, и её соседки, и тоненькая Наташа. А Витя стоит рядом с дядей Петром и крепко держит штурвал комбайна.

Когда Витя проезжал на комбайне, Наташа всё ещё собирала колоски. Держа в руках колесо штурвала, Витя гордо поглядел на неё с высоты мостика. Это, мол, тебе не поросят кормить!

Наташа засмеялась и что-то крикнула Вите, но что, он из-за шума мотора так и не разобрал.

— Дядя Пётр, а зачем колоски собирают? — спросил он через некоторое время.

— Чтобы хлеб в поле не оставался — пропадёт. А ведь колхозники трудились: сеяли, выращивали.

— Да вон его сколько — хлеба! Разве мало колхозу?

— Э, чижик, хлеб наш не только для колхоза. Ты вот с мамой в городе живёшь. Там много людей, и всем нужен хлеб. А в городе хлеб не растёт. Там строят разные машины: автомобили, тракторы, сеялки. Да мало ли что. Вот и этот комбайн сделан рабочими на заводе. Колхозы дают городу хлеб, а город колхозам — машины. Понял, чижик?

— Понял.

— Велика наша Родина, много нам всего нужно, — задумчиво, будто сам себе, сказал дядя Пётр.

Родина! Это слово Витя уже слышал.

— Что такое Родина? — спросил он.

— Это, Витя, наша Советская страна. Самолёт видел? Быстро он летает, правда? Так вот, если бы ты сел на самолёт и летел целый день, на твоём пути всё время встречались бы города и сёла, люди, которые живут в них, зелёные леса и большие заводы, синие моря и озёра, глубокие шахты и широкие поля. Всё это наша с тобой Родина. Большая и самая прекрасная на свете страна, потому что в ней живут счастливые люди. А счастье дал нам Ленин.

— Дедушка Ленин. Я знаю его, — серьёзно сказал Витя.

Вот и кончилась жатва. Однажды вечером бабушка сказала:

— Ну, вот что: вы готовьте ужин, а я пойду на мельницу — дают зерно из нового урожая. Получу и там же смелю.

— Идите, — сказала мама, а потом спохватилась: — А Витю? Возьмите его с собой. Как хлеб жнут, он уже знает. Теперь пусть посмотрит, как муку мелют.

И Витя отправился вместе с бабушкой. Мельница помещалась на просторном колхозном дворе.

Снаружи это обыкновенный каменный сарай с высокой железной трубой на черепичной крыше. Ещё издали Витя услыхал равномерное тарахтение: тах тах, тах-тах…

— Это что?

— Движок. От него мельница работает.

Они вошли в сарай, и Витя испуганно остановился на пороге: там всё двигалось, гремело, стучало так, что даже земля содрогалась. В воздухе тучей носилась белая пыль. Она была повсюду: на полу, на окнах, на одежде и лицах людей. Один рабочий стал совсем белым от этой пыли, а его брови и усы, казалось, были покрыты инеем.

— Почему он такой? — тихонько спросил Витя.

— Какой? — не поняла бабушка.

— Ну, белый весь.

— От муки. Это мельник.