И всё-таки меня занимали не зелёные, я их видел боковым зрением.

Прямо передо мной стояло существо, а лучше сразу сказать, разумное существо с огромной глазастой головой, подобной золотистому морщинистому шару, и сверлило меня недобрым взглядом тёмных глаз. Тело его – неестественно белое и дряблое, антропоидного обличия.

«Что-то новое!» – подумал я и сделал попытку подняться, но боль в левой руке и колене правой ноги заставили меня не делать этого.

Тут же по знаку стоящего передо мной существа, ко мне подбежали двое зелёных, пахнущие подсолнечным маслом, бережно взяли меня под руки и поставили на ноги. Поддержали, пока я искал равновесия.

Антропоид едва ли достигал мне по грудь, его мясистое крупное лицо ни чего не выражало, и можно было подумать, что его моё присутствие не интересует или не волнует, только взгляд его глаз был красноречивее мимики лица.

Он сделал приглашающий жест рукой, как это делаем мы, земляне, и, повернувшись ко мне спиной, пошёл на тонковатых коротких ногах сквозь кольцо зелёных. Я, стеная и охая, побрёл за ним. А что делать?

А что делать?..

Честно скажу, я тогда всё почему-то воспринимал как должное, будто заворожённый происходящим. Тревога была, боязнь знобило спину – и только.

По дороге сбросил подкрылки. Они упали в сухой бурьян и вызвали переполох и панику и у следующих по пятам зелёных. Их монолитная стена резко разомкнулась, и они далеко обежали место, где извивались и пылили куски полуживой материи.

Меня это… да, да, развеселило, приободрило (они-то всего больше меня бояться!) и придало сил, а боли мои притихли, притупились. Я по-другому, с некоторой долей удивления и юмора, взглянул на создавшуюся ситуацию. Ну, разве не смешно, что в огромном мире Недотроги, затерявшись в обширной обще планетной пустыне и среди бесчисленных, похожих друг на друга возвышенностей, идёт странная группа. Впереди – короткий и толстый, словно придавленный сверху и приплюснутый, вышагивает, неестественно выворачивая ноги, рыхло-белый антропоид. За ним, отстав шага на три, – длинноногий, почерневший под солнцем Недотроги, пришелец из другого мира. А за ними, плечо к плечу, толпа, похожих на землян, зелёных.

И – бескрайняя даль, жаркие лучи солнца, приглушённо шуршащий под ногами высохшая трава и всепланетная тишина.

Шли мы недолго. Остановились у большого камня. Я часто пробегал мимо него. Он казался нелепым на равнине и служил неплохим ориентиром. Камень старый, в трещинах, вокруг него горки каменных крошек. Но сегодня камень был расколот или разъединён на две половины, стоящие под углом друг к другу.

Под камень вела довольно широкая лестница и терялась в полусумраке глубоко внизу.

Не останавливаясь, мой провожатый стал опускаться вниз по ступеням. Я, чуть поколебавшись, следом за ним. Он за всё время ни разу не оглянулся, наверное, был уверен, что я не сбегу, не отстану, не нападу на него сзади.

Зелёные остались наверху, остановившись перед камнем, и тут же уселись на землю.

За мной раздался шорох, оттуда упала тень – ловушка захлопнулась. Вот тут-то я, наконец, испугался и основательно осознал невероятность происходящего со мной.

– Никаких следов, никаких намёков на былое существование, если не цивилизации, то хотя бы примитивного разума, – говорил нам Коппент во время ознакомительных прогулок по планете. – Зелёные?.. Да, конечно… Но пока как казус. Даже пока не понять откуда. Может быть, извне. Пока загадка, но сколько их решалось на каждый планетах… Зелёных вначале не было и никто их не видел. И, вообще, кроме толпы, что преследует вас, ни одного зелёного нигде на планете больше нет. Мы с орбиты прочёсываем каждый квадратный метр…

– Конечно, когда сюда, наконец, прибудет серьёзная экспедиция, она раскопает, что здесь происходит. С зелёными разберётся…

– Фауна и флора деградируют, – печально продолжал начальник станции. – Из животных, похоже, остались одни монстры, пожирающие самих себя. Растения… Одни колючки… Древняя планета.

Внизу нас ожидали. Четверо.

Я оказался перед ними, рыхлыми, раздавшимися в ширину. Все на одно лицо, молчаливые, безволосые и безбровые. Грудь вперёд

Кажется, настроение у них мирное.

– Авей! – внезапно высоким голосом выкрикнул один из них и ткнул в мою сторону толстым коротким пальцем руки.

Кто его знает, что он от меня хочет? Другие уставились в меня угольными глазами. Ждут? Чего? Кто я?

– Алексей… Алексей я.

– Авей! – снова выкрикнул тот же антропоид и показал пальцем вверх.

Я видел в нём ожившую карикатуру – коротышка, ладонь лопатой, указующий перст.

Я постоял, собираясь с мыслями. Посмотрел на матовый свод подземелья. Непонимающе пожал плечами.

– Авей! – палец показал вниз.

Вот пристал! Что ему от меня нужно, что он пытается у меня узнать? Что, они сразу со мной поговорить решили? Оптимисты, однако!

Не подумайте обо мне, как о бесстрашном, ничему не удивляющемся человеке. Я находился на взводе, ведь передо мной некто! И пытаются войти со мной в связь…

– Клотыш! – палец вниз. – Клотыш! Авей, Алексей! – палец на меня. – Авей, Клотыш, – палец опять указует вниз.

Он что, не понимает, что я его не понимаю?

А, может быть, всё намного проще, чем мне кажется. Я тут стою, ломаю голову, они вот тоже из себя выходят. Но ведь не исключено положение, что мы уже понимаем друг друга.

С минуту я ещё терпел их крик, а потом рискнул.

– Алексей! – подражая им, пронзительно выкрикнул я, и показал на себя. – Недотрога! – копируя, ткнул пальцем вниз. – Земля! – Они подняли шары-головы, следя за моими указаниями. – Авей? – протянул я руку к ним, к клотышанам.

Их как током ударило. Они наперебой заговорили, кто кого перекричит, обо мне, казалось, забыли. Потом как по команде смолкли и, не посмотрев даже в мою сторону, будто меня и не т перед ними, пошли вдоль высокой и широкой галереи, коней которой терялся в грязно-бурой дымке. Со мной остался мой провожатый, всё такой же бесстрастный и безучастный. До сих пор он не сказал ни одного слова, даже когда рядом шла перебранка тех четверых.

– Алексей, – на всякий случай я напомнил ему своё имя, а заодно и о себе.

– Алексей, – довольно сносно повторил он, поманил меня рукой и свернул в другую галерею – более узкую, ниже, темнее.

Я потащился за ним. Потащился, потому что почувствовал страшную усталость и безразличие ко всему – моя психика не позволяла попадать в такие передряги. Пока что я видел эту сторону случившегося со мной. Восстанавливая силы, я отключился от окружающего меня непонятного подземного обиталища клотышан.

Галереи, переходы. По пути встречались небольшие группы невозмутимых и нелюбопытных обитателей этого подземелья.

Хотя меня как-то не занимал вопрос, куда это мы идём, но провожатый шёл впереди не быстро, но всё вниз, вниз. И как будто по спирали, а, может быть, по кругу…

Под ногами появился тонкий слой жёлтого речного песка. Воздух чистый, без запахов. И вокруг шум, настоящий шум – то гудки какие-то, то крики, визг, клёкот, резкие удары. Стало светлее. Свет рассеянный, но светильников не видно.

Страхи мои (а были ли они?) постепенно улетучились, а медленная монотонная ходьба вернула силы. Появилась какая-то будничность в этом шествии. Коротышка клотышанин колобком катил передо мной, я подобно цапле на его фоне вышагивал за ним.

Лишь однажды мой провожатый остановился и поднял руку. Навстречу нам вышел его двойник – я их не мог различить. Они обменялись отрывистыми выкриками.

– Клепс! – не оборачиваясь ко мне, произнёс мой клотышанин, когда другой показал, по-видимому, куда нам следует идти дальше и, даже не взглянув на меня, ушёл с дороги.

«С характером народ! – подумал я о клотышанах. – Да и вообще хмурые какие-то. А что? Клот, скажем, на их языке означает – хмурый, а ыш – народ. Или кло – хмурый, а тыш – народ. Кло-тыш – хмурый народ!»