Я недоуменно оглянулась. Орлов с разряженным арбалетом Мары подхватил меня за руку и помог встать.

— Пойдешь со мной в дом? — коротко спросил он.

Я кивнула, и мы торопливо взлетели вверх по полуразрушенным ступеням.

…Непроницаемый мрак клубился уже за самым порогом. Марк на долю секунды замер у входа и, нашарив мою руку, крепко ее сжал.

— Где они? — прошептала я, безуспешно вглядываясь в темноту.

— Наверху, — коротко ответил Орлов, не торопясь выпускать мою ладонь. Он сжимал ее слишком сильно, что явно выдавало его волнение.

— Ты чего? — не поняла я.

Марк оглянулся на меня, и в темноте, к которой я уже немного привыкла, сверкнули его белоснежные зубы:

— Позаботься, пожалуйста, о Еве, — коротко попросил Марк.

Я нахмурилась. Слова Орлова мне определенно не понравились:

— Что это за настрой? Ты как будто прощаешься!

Но Марк ничего не ответил, а просто отпустил мою руку и скрылся в глубине корпуса.

Я мысленно выругалась. Ну что за человек, а?

…Марк видел в темноте как кошка, а вот я ползла еле-еле, с трудом различая в рассеянном свете, льющемся из окон, контуры столов и стульев. Хорошо, что мебели в заброшенной столовой оказалось не особенно много.

Внезапно моих ног коснулось что-то мягкое и пушистое. Крыса? Я пригляделась, но в темноте угадывались лишь бесформенные белые пушистые тельца, обтекающие меня с обеих сторон. Стараясь не наступить на них и не закричать от отвращения, я осторожно продвигалась в сторону лестницы.

К тому времени Марк уже успел подняться вверх на пролет. Сверкнула вспышка, раздался грохот выстрела, метнулась в темноте тень Орлова. Я замерла, стараясь не шевелиться. Кажется, наверху в засаде окопался Арчибальд с пистолетом.

Я скорее догадалась по звуку, чем увидела: Марк подхватил с пола какой-то камень и метнул в сторону гоблина. Арчибальд выдал свое местонахождение очередным выстрелом, и в этот же момент с пронзительным клекотом из темноты вырвался Гоша, который атаковал стрелка.

Арчибальд истошно заорал, но горгулья, получившая вполне определенный приказ, и не думала останавливаться. Она клевала и рвала врага, а гоблин, не разбирая ничего от страха, палил во все стороны. Впрочем, каменному монстру пули особого вреда не причиняли. А вот Арчибальд, израсходовав патроны, завизжал на совсем уже нечеловеческой ноте.

Мы не обращали на него никакого внимания. Марк за это время преодолел оставшийся лестничный пролет, а я поспешила его нагнать.

Открывшаяся передо мной картина была предсказуема. Ева, связанная по рукам и ногам, сидела в облезлом дерматиновом кресле под прицелом пистолета какого-то крепкого парня, мелко и испуганно дрожа, а Эдуард склонился над уже знакомой пентаграммой, вырисовывая оставшиеся руны слабо светящейся в темноте краской. «Из крови Сумеречных», — почему-то подумалось мне.

Эдуард распрямился, уставившись на Марка с нескрываемой ненавистью. Слабое свечение пентаграммы, не способное до конца прогнать мрак, делало его лицо призрачно-голубым и как будто мертвым.

— Что, не можешь применить свою силу, так как боишься, что пентаграмма от нее активируется, и ты окажешься в собственной ловушке? — усмехнулся Орлов. — Не пойму только, зачем тебе эти художества были нужны? Своих сил оказалось маловато, и ты захотел разжиться чужими? Сначала моими, а, когда не вышло, то Евиными?

— Если ты так ничего и не понял, то ты просто идиот, Орлов, — внезапно раздался за нашими спинами голос Старшего Инквизитора.

Андрей Романов, возникнув позади нас, держал Марка на прицеле пистолета. Рядом с ним была еще пара его самых верных инквизиторов, тоже вооруженных, и таких же фанатичных, как и их руководитель.

— Чего я не понял-то? — нарочито недоуменно спросил Орлов, покорно поднимая руки.

— Того! — заорал Старший Инквизитор. — Эта девчонка — твоя наследница! Я столько сил потратил на прекращение этого Договора! Мы с Эдуардом идеально спланировали твою смерть! Думали, что после нее Договор окажется полностью в нашей власти. Но ваша семейка просто неистребима! Обязательно выползаете снова, то ты сам, то какая-то твоя родня! Где ты только нагулял эту девку?!

— Придержи свой поганый язык, — голос Орлова обдавал арктическим холодом. — Ева не может быть моей наследницей — наше кровное родство слишком слабое.

— Ты не прав. Она и впрямь твоя наследница, — прошептала я, пораженная внезапной догадкой. — Кровное родство, может, и слабое, но вот магическое… Все дело в клятве! Марк, ты помнишь, что пообещал своему брату перед его смертью?

— Помню. Позаботиться о племяннике как о собственном ребенке… Погоди-ка… Кажется, я тоже понял…

— Именно! Для мира людей это всего лишь слова, но с точки зрения магического права такая клятва приравнивается к официальному усыновлению! Значит, дети усыновленного являются прямыми потомками усыновителя! Все сходится! Ева наследница твоих сил!

— Как же я устал от вашей семейки, — тяжело вздохнул Старший Инквизитор. — К счастью, вас мне осталось терпеть крайне недолго. Эдик, у тебя все готово?

Колдун кисло поморщился, демонстрируя отношение к собственному сокращенному имени, но ответил по делу:

— Готово.

Орлов равнодушно осмотрел законченную пентаграмму:

— Сколько же Сумеречных вы погубили ради этого рисования? И все для того, чтобы переподчинить себе силу или, если не удастся, расторгнуть Договор?

— Именно! — хмыкнул Старший Инквизитор. — Вот уж кого-кого, а Сумеречных нам не особо жалко. Парой дюжин больше, парой меньше — какая разница? Цель оправдывает средства.

Марк посмотрел на Андрея презрительно и слегка оценивающе, а затем лениво спросил в темноту:

— Таких доказательств вам хватит?

— Более чем, — из мрака вышел статный седой мужчина, еще молодой, но уже очень властный. Следом за ним как бесшумные тени материализовались крепкие ребята из Инквизиции. Их было много. Гораздо больше, чем людей у Романова. И все были вооружены.

— Федеральная Инквизиция, служба внутренней безопасности, — произнес мужчина, демонстрируя свое удостоверение. — Андрей Витальевич, опусти-ка пистолет. А ты, Эдуард, отойди от пентаграммы. Вы арестованы.

Старший Инквизитор вроде бы подчинился приказу, но в последний момент вдруг вскинул оружие. Раздался выстрел, за ним еще несколько, и тут же, как по команде, начался самый настоящий хаос. Инквизиторы вступили в бой, но, опережая их, на Романова-старшего из темноты кинулись пушистые белые клубки с безглазыми зубастыми мордами. Давние знакомые с полигона Орлова! Они атаковали Романова с яростным безумием нежити. Андрей покачнулся, падая. Друг за другом прогремели еще несколько выстрелов, но затем пушистые «кролики» облепили жертву с ног до головы, не давая подняться. Андрей истошно кричал, но никто не рисковал кинуться к нему на помощь. Потрясенные кровавым зрелищем Эдик и его помощники просто прекратили сопротивление, понимая, что они могут оказаться следующими жертвами мохнатых тварей.

Спустя некоторое время Андрей Витальевич затих, а белые пушистые клубки прыснули в разные стороны и растворились в темноте. То, что осталось от Романова-старшего, вызвало ужас даже у бывалых инквизиторов, заставляя отводить глаза в сторону.

К моей ноге испуганно прижалась освобожденная Ева. Я обняла ее, закрывая обзор своими ладонями. Не хватало еще ребенку видеть такие кошмары.

Между тем федералы уже выводили из зала Эдуарда и его сообщников.

Я нашла взглядом Марка: тот стоял с неестественно прямой спиной и кривой усмешкой на лице.

— Откуда здесь федеральная инквизиция? — с удивлением спросила я Орлова.

Он вздрогнул, будто не ожидал в этот момент услышать мой голос, но достаточно быстро взял себя в руки:

— Я их позвал. Другого пути не было — это единственная возможность вывести вас из-под удара.

— Я тебя не понимаю… — начала было я, но в этот момент молодой седовласый мужчина, видимо, руководивший операцией, подошел к Марку и сдержанно произнес: