Мой расчет оправдался. Спустя несколько минут девушка-продавец вернулась и махнула мне рукой:

— Проходите.

Она провела меня через подсобку к простой служебной лестнице. Пока мы поднимались на второй этаж, я мысленно усмехалась: это там, в зале, все сверкало дороговизной и роскошью, так что даже девочки-продавцы казались недосягаемыми феями. А на лестничной клетке на фоне крашеных стен весь флер элитности куда-то немедленно исчезал.

…Кабинет Хильды оказался по размерам чуть больше кабинета моего шефа Ивана, однако был гораздо светлее и обставлен с большим вкусом. А сама управляющая, натуральная блондинка с типично скандинавскими чертами лица, оказалась еще красивее, чем на фотографии.

— Дарья Орлова? — произнесла Хильда, с любопытством разглядывая меня. — Прошу вас, присаживайтесь. Чем могу быть полезна?

Я дождалась, когда девочка-продавец закроет дверь, оставив нас с госпожой Фредриксен с глазу на глаз, и честно призналась:

— Не совсем. Дарья Камнева, «Ваш конфидент».

Хильда недоуменно нахмурила светлые брови:

— И какая же у вас связь с Марком?

— Никакой, мы и знакомы не были. Я назвалась так, чтобы увидеться и поговорить с вами.

Говоря это, я нахально разглядывала Хильду. Название «Ваш конфидент» не удивило мою собеседницу, и это заронило в мою голову определенные подозрения.

— На что вы смотрите? — недоуменно вскинула на меня взгляд госпожа Фредриксен, когда я, не стесняясь, с любопытством наклонилась головой под стол.

— Пытаюсь разглядеть ваш хвост, — хладнокровно пожала плечами я. — Вы ведь хюльдра, верно я понимаю?

Девушка иронично сощурилась и промолчала. Но я так просто не сдавалась:

— Просто ваше имя и красивая скандинавская внешность, причем такая… типичная… Все это наводит на мысли… Только вот хвоста я, к сожалению, не вижу.

Хильда усмехнулась, встала из-за стола и прошла к окну. Узкая юбка-карандаш не оставляла сомнений: хвоста у девушки определенно нет. На миг я почувствовала неловкость, но затем управляющая повернулась и прямо посмотрела мне в глаза:

— Неужели вы думаете, что в наш век развитой эстетической медицины женщина станет терпеть какой-то коровий хвост?

Она не отрицала и не пряталась. Передо мной действительно стояла хюльдра, хитрая и явно очень опытная.

— Зачем вы пришли, Дарья Камнева? — спросила меня она.

Я протянула Хильде телефон, в котором сохранила фото статьи про Марка.

— Узнать, что было в той статье.

Хильда покачала головой:

— Эту статью должны были удалить. Она была ошибкой.

— Ее и удалили, — не стала спорить я. — Но мне кажется, что ошибкой она не была. Кто вам это сказал?

— Ваши коллеги из Инквизиции, — пожала плечами Хильда, не отрывая взгляда от окна.

Вот как. То есть к замалчиванию истории о Марке причастна Инквизиция? Очень интересно.

— Что было в той статье? — не отставала я.

— Я же говорю — глупости.

Хильда явно не хотела говорить со мной. Возможно, я не вызывала у нее доверия. Или она боялась Инквизиции. Я не знала. Но, ведомая интуицией, я сделала верный шаг:

— Он мне снится, — призналась я. — Марк. Я никогда его не видела, лишь веду его наследственное дело. Но он снится мне, и мы разговариваем.

Хильда посмотрела на меня заинтересованно:

— Что именно он говорит? — спросила она.

— Намекает, что жив.

Девушка улыбнулась, и ее лицо смягчилось:

— Да, это вполне в его стиле. Нагло и сумасшедше.

— У вас был роман? — осторожно стала расспрашивать Хильду я. Она покачала головой:

— Нет, никогда. Он вообще не заводил отношения — обжегся пару раз и стал очень осторожным, никого к себе не подпускал. Иногда говорил мне в шутку, что однажды отчается окончательно и женится на мне. Хотя бы для того, чтобы узнать, правда ли, будто хвост у хюльдры отваливается после замужества, — девушка грустно засмеялась. — Дурак… Ему казалось смешным, что я так серьезно относилась к браку.

— Вы его любили?

— Да, но только как друга… Когда-то давно он спас мне жизнь, и я обещала, что буду рядом и однажды отплачу ему тем же. И не смогла…

— Так что же все-таки случилось?

Хильда вздохнула:

— В ту ночь, ну… когда все случилось… мы разговаривали с ним по телефону. Он был у себя дома, в лаборатории, один. И у него было вполне обычное настроение. Мы договаривались о встрече, но в какой-то миг он прервался на полуслове и сказал куда-то в сторону «О, привет. Как ты здесь оказался?». А потом шорох и тишина в трубке. Я его звала, но звонок почти сразу сбросился, а когда я перезвонила — трубку уже никто не брал. Я, конечно, сразу поехала к нему, но дверь мне открыли уже сотрудники Инквизиции. И сообщили о смерти Марка.

— Внутрь, я так понимаю, вас не пустили?

— Нет, сказали, что у них следственные действия.

— А тело вы видели?

— Нет. Людей с его способностями… сами понимаете, их сразу кремируют. На похоронах была лишь урна с прахом.

Ну разумеется. Мертвый темный колдун вполне может переродиться в злобное нечто, поэтому правило об обязательной кремации придумано не просто так.

— Вы говорили Инквизиторам о вашем последнем разговоре?

Хильда грустно усмехнулась:

— Ну разумеется. Господин Старший Инквизитор сказал мне, что причина смерти — острая сердечная недостаточность, а последние слова… видимо, ему что-то могло привидеться в момент смерти. Следов посторонних в доме обнаружено не было.

— Вы в это верите?

— Мало ли во что я верю, — хюльдра передернула точеными плечами. — С Инквизицией я спорить определенно не стану.

Я согласно кивнула. Репутация у этих ребят такая, что даже я их побаиваюсь.

— Но все-таки, он когда-нибудь жаловался на сердце?

Хильда прямо посмотрела на меня:

— Вы знаете, сколько ему исполнилось лет?

— По документам или по факту?

— Значит, знаете, — удовлетворенно кивнула Хильда. — Как думаете, смог бы он дожить до своих лет, если бы имел проблемы с сердцем?

О-о, вот это интересно. Кажется, хюльдра и на этот счет немного осведомлена.

— Вы знаете, в чем была причина его долгожительства? — спросила я, стараясь не выдать голосом излишнего любопытства.

Хюльдра улыбнулась:

— Разумеется, нет — он никому не рассказывал. Однажды только вскользь бросил, что это проклятие, которое его однажды убьет. Видимо, так и произошло.

Мы помолчали. Похоже, хюльдра рассказала мне все, что знает, и вопросов к ней у меня больше не осталось.

— Спасибо вам, — поблагодарила девушку я. — Не буду больше отнимать у вас время. С вами было приятно пообщаться.

— Мне тоже, — слабо улыбнулась Хильда. — Оказывается, я и сама не понимала, насколько мне было нужно с кем-то поговорить. Если что-то узнаете о Марке — сообщите мне.

Мы распрощались и даже обменялись телефонами — на всякий случай. Я уже почти ушла, но на пороге вспомнила, что забыла задать еще один, последний вопрос.

— Скажите, Хильда, а черный кот — он был очень дорог Марку, да?

Девушка недоуменно вскинула светлые брови:

— Какой кот?

— Ну, питомец… Тощий такой и очень вредный. Не знаю его кличку…

Знаю, конечно. Гаденыш. Но у Марка он наверняка обитал под более благозвучным прозвищем. Однако, к моему удивлению, Хильда лишь отрицательно покачала головой:

— У Марка никогда не было питомцев. Он терпеть не мог животных. Тем более котов!

Войдя домой, я с порога прошла на кухню, где в это время вальяжно обедал черный Гаденыш.

— Кажется, нам нужно серьезно поговорить! — заявила я, присаживаясь на табурет перед котом. — Итак, как же ты дошел до такой жизни?

Лика, которая зашла на кухню заварить себе чай, тут же ехидно хмыкнула:

— Хороший вопрос, Даш. Как ты дошла до такой жизни, что ведешь философские беседы с котом?

Гаденыш согласно мяукнул, и принялся дальше лакать воду из миски.

Я возмущенно вскинулась: