Марк с трудом выдернул меня из толпы, прижав к стене. Сам он застыл передо мной, закрывая от всех своей спиной. На него наваливались, на руках и шее от напряжения вздулись жилы, но он упирался в стену локтями, отстаивая наше с ним жизненное пространство. Я вжалась в него, стуча зубами от страха.

— Высаживай двери!

— Налегай! — бесновались Сумеречные.

— Дави! Раз-два-три! Давай!

— Бей Инквизицию!

— Идиоты, — сквозь стиснутые зубы с трудом выдохнул Марк. И, потом, видимо сообразив что-то, скомандовал:

— Заткни уши!

Я послушно последовала совету, и в этот миг что-то бабахнуло на самой грани восприятия. Несмотря на все меры, в голове тут же противно зазвенело, потемнело в глазах. Ослабевшее тело отказалось мне подчиняться, и я поняла, что медленно оседаю на пол.

Усилием воли я выдернула себя назад в сознание и только тогда поняла: мне досталось меньше всех. Марк принял на себя большую часть удара, и если бы я не придерживала его за талию, упал бы на пол. Его глаза были полузакрыты, из-под носа текла кровь.

Я помогла ему сесть:

— Марк, ты как? — пробормотала я, чувствуя, как раскалывается от боли голова.

Орлов слабо покачал головой, давая понять, что в сознании. Зато прекратилась давка: Сумеречные, в основном, сидели или лежали на полу в состоянии большей частью бесчувственном. Видимо, Инквизиция решила восстановить порядок при помощи какого-то особо разрушительного артефакта. Сами патрульные последствий удара не заметили, и были вполне себе бодры.

— Живы? — вдруг раздался рядом со мной тихий незнакомый голос.

Я с трудом сфокусировалась на говорившем, который сидел неподалеку от нас. К моему удивлению, это был Рагнар Семенов, оборотень.

— Вроде, да, — неуверенно произнесла я.

— Видишь приоткрытую дверь у себя за спиной?

Я с трудом оглянулась. И впрямь, стена, у которой мы сидели, была не сплошной. В ней скрывалась техническая дверь, выкрашенная под цвет интерьера. Внешне почти незаметная, от давки она слегка приоткрылась внутрь, и за ней угадывались подсобные помещения для персонала.

— Заползай туда, только медленно, чтобы инквизиторы не увидели, — скомандовал Семенов. — И тяни своего друга. А я за вами.

— Сам справлюсь, — с трудом выдавил Орлов, приоткрыв глаза.

Стараясь не привлечь внимания, мы аккуратно покинули танцпол.

Рагнар Семенов, шедший последним, закрыл за нами дверь и зажег фонарик на своем телефоне. Слабый луч света выхватывал металлические стеллажи с тряпками, ведрами, швабрами и всевозможной бытовой химией. Помещение было маленьким, и, видимо, выполняло функцию кладовки для уборщицы. К счастью, оно было не глухим: в дальней стене обнаружилось небольшое слуховое окно, выходящее на улицу.

Я прикинула, сможем ли мы протиснуться наружу, и по всему выходило, что шанс выбраться у нас есть. Я невесело усмехнулась: уходить через окно, не прощаясь, становится для меня своеобразной традицией.

Рагнар Семенов повернулся к нам. В полутьме глаза оборотня светились отраженным светом:

— Сами выбраться через окно сможете? Или помочь-подсадить?

Голос его звучал вполне дружелюбно, но это-то и настораживало.

— Откуда такая забота? — подозрительно прищурилась я.

Рагнар Семенов оскалил в усмешке острые клыки:

— Думаешь, я вас не узнал? «Ваш конфидент», почти в полном составе. Если бы вы меня столько раз не спасали, меня уже давно в застенках Инквизиции пустили бы на опыты.

— Глупости, Инквизиция опытами не занимается, — возразила я, но Семенов только махнул рукой:

— Да это байка такая среди Сумеречных ходит.

Он внимательно осмотрел окно, и стал возиться с рамой, пытаясь ее открыть. Я задумчиво смотрела на широкую спину вервольфа. Неплохой он, кажется, парень. Только мазохист, видимо. Иначе как объяснить его болезненный интерес к нашей Алине?

— Ты бы не связывался с Луганцевой, — против воли вырвалось у меня. — Намучаешься ведь.

Оборотень запрыгнул на узкий подоконник, занятый рамой, но голову ко мне на миг все же повернул:

— А я люблю сложных женщин, — философски заметил он, и отвернулся, обнюхивая окно.

Орлов попытался встать с пола, но его тут же повело в сторону. Да уж, приложило его основательно: круги под глазами, кровь на лице… На миг даже стало его жалко. Я подхватила его под руку, подставив свое плечо. Марк слабо улыбнулся, опираясь на меня.

— Что это была за дрянь, которой нас всех оглушило? И что за псих ее вообще придумал? — задала риторические вопросы я, особо не ожидая ответа. Но Марк умудрился меня удивить:

— Это артефакт «Звуковая волна». И придумал его я.

Ну, разумеется! Кто еще мог изобрести такую гадость! И почему я даже не удивлена?!

— Если ты его придумал, может, знаешь, как снять последствия?

— Конечно, — кивнул Марк, прижимая меня к себе чуть теснее. — Здесь может помочь только одно средство… поцелуй красивой девушки…

Его голос стал томным и низким. Я с запозданием сообразила, что он, пользуясь моментом, активно лапает меня обеими руками — за грудь и за бедро. При этом его глаза смотрели вполне осмысленно, а уголки губ дрожали в усмешке. Да он опять издевается, гад!

— Красивых девушек здесь нет, — холодно ответила я, отстраняясь. — Только умные. А они не целуются.

Орлов разочарованно вздохнул:

— Видишь, Рар, как сложно с этими девушками из «Конфидента». Никакого огонька. Крайнов, видимо, набирал в штат одних трудоголичек, себе под стать.

— Мы просто не путаем работу и личное, — резче, чем хотелось, ответила я Марку. — И это очень разумный подход, который спасает от многих проблем.

Нашу пикировку прервал громкий хруст. Видимо, потеряв надежду открыть окно аккуратно, Рагнар Семенов высадил раму целиком. Вместе с клочьями монтажной пены она вылетела в теплую майскую ночь и с глухим стуком упокоилась на земле.

— Они все так говорят, а самим очень даже нравится, когда их добиваются, — хмыкнул Семенов и рыбкой юркнул в образовавшийся проем. Я поспешила за ним, рассудив, что Орлов уже достаточно пришел в себя и справится без моей помощи.

Стекло жалобно захрустело под нашими ногами.

— Т-с-с, — прижал палец к губам Рагнар Семенов, и увлек нас за собой прочь в лабиринты переулков, в сторону от клуба. Это было разумное решение, поскольку у главного входа в здание творилось что-то непонятное: до нас доносились крики, ругань и звуки потасовки. Разбираться в этом более детально нам не хотелось.

Семенов свернул на небольшую улочку, замощенную булыжником. Здесь дома стояли настолько вплотную друг к другу, что сохнущее на веревках белье с верхних этажей противоположных домов закрывало уличный просвет почти полностью. Двери без крылечек выходили прямо на тротуар, и мы рисковали в любой момент столкнуться лбами с выходящими на улицу жильцами.

— Не знала, что здесь есть жилые дома, — произнесла я, с интересом глядя по сторонам.

— Немного, но есть, — кивнул Семенов. — Некоторые Сумеречные не рады тому, что среди людей приходится прятать свою истинную сущность. Поэтому они предпочитают жить по старинке, вдали от чужих глаз. Я тоже снимаю здесь жилье, и хочу сказать, что тут намного спокойнее, чем в человеческих кварталах.

Оборотень как раз нырнул в одну из дверей и стал подниматься вверх по широкой, украшенной коваными узорами лестнице.

— Ты что, ведешь нас к себе? — недоуменно нахмурилась я. — Думаю, это плохая идея, нам нужно покинуть улицу Сумеречных, и чем быстрее, тем лучше.

Рагнар остановился на лестнице и снисходительно улыбнулся, но Марк опередил его с пояснениями:

— Наоборот, наш друг-оборотень прав. Уверен, что выход с улицы Сумеречных через дом нагов уже заблокирован. Я засветился, и наверняка Инквизиция уже ждет меня там с распростертыми объятиями.

— А других выходов отсюда нет?

— Есть еще один, им мы и воспользуемся, — кивнул Марк. — Но предупреждаю сразу, он не очень надежен, и шанс выжить при его использовании — примерно пятьдесят на пятьдесят. Только уходить надо сразу всем. Твои друзья без меня там просто не пройдут, не смогут.