В тщетных попытках найти охотницу, пришлось вернуться на место гибели супружеской пары. Тела уже убрали, но в воздухе по-прежнему витал запах крови и разложения. Казалось, глупо искать ночью то, чего не удалось заметить днём, однако мне не терпелось проверить одну теорию. Монстр и Шаталка, как сквозь землю провалились, но что если это произошло буквально? Кто-нибудь спускался в погреб этого дома?

По правде говоря, меня продолжало тревожить подозрение, что неспроста мы так быстро покинули это место днём. И не заглянули в подвал, хотя дверь маячила перед самым носом. А некоторым временем ранее, старики готовились пустить к себе нового постояльца… В виду немалой физической силы (а судя по всему, убийства совершались без особого труда), скверный получался расклад.

Ведь обычно даже в природе монстров есть свой баланс. Существа, обладающие способностью воздействовать на разум, как правило, силой не отличаются. И хотя в качестве исключения можно привести в пример вампиров, никто из них не научился использовать свои ментальные навыки в дневное время суток. Оттого-то мне всё больше не нравилось, происходящее здесь.

Дверь в подвал оказалась не запертой, только помимо неё в самом подвале имелся неприметный люк в полу. Интуиция не подвела и то, что недавно туда спускались, бросалось в глаза. И вряд ли кто-то из хозяев — весьма сомнительно, что старики при жизни обладали когтями, не уступавшими качественной стали. Глубокие свежие царапины были хорошо заметны на скобах и железном кольце. Они серебристо поблёскивали в тревожном свете пламени, пляшущего на фитильке свечного огарка в моих руках, и не предвещали ничего хорошего.

Тишина подвала, обступала и липла со всех сторон не хуже тумана, давила на уши. Собственные шаги звучали чересчур громко и недопустимо грубыми. Но я решительно откинул крышку люка и спустился вниз, где пришлось пригнуться.

— Шатарэль? — Знаю, глупо звать кого-то по имени, когда рядом может скрываться чудовище, но мне хотелось услышать хотя бы звук собственного голоса.

В погребе оказалось очень тесно и холодно, а ещё сильно пахло пряностями. Некто не очень аккуратный разворотил запасы хозяев парой неосторожных движений. Узкий проход оканчивался широкими стеллажами, один из которых был сломан и пол под ним усеивали черепки и стёкла. И больше никаких признаков присутствия вторженца. Ему только нужно было спрятаться на день и переждать людскую суету…

Это могло значить только одно — не Шатарэль напала на след чудовища, а чудовище отправилось по её следу. И поскольку уже основательно стемнело, может так случится, что искать девушку уже слишком поздно.

Я спешно покинул дом, окунувшись в липкую туманную темноту. Одежда стремительно становилась влажной и тяжёлой. Настойчивая прохлада стремились забраться и под рубашку. Это сильно отвлекало, но всё же я ощутил едва различимый, но знакомый запах и ускорил шаг, стараясь сохранять бесшумность.

Далёкое эхо затихающей на ночь жизни терялось в глухой атмосфере туманов, превращаясь в смутный фон. Словно мир разделялся на две части, и всё, связанное с солнцем и теплом, оставалось на другой стороне.

Я ощущал чужое присутствие и слышал… или мне уже чудилось, будто где-то совсем рядом раздаётся скрежет металлических когтей по камню. Звук был злым и нарочитым, а ещё неведомое будто становилось ближе и ближе.

Скрежет, шорох, шипение искр, тающих на влажной мостовой. Что-то знакомое нервными толчками поднималось из памяти, пробуждая страх. Иррациональный, но всеобъемлющий, как туман на этой стороне мира. Переставлять ноги вдруг стало очень трудно, словно мостовая вмиг обратилась в вязкое болото…

Я помогу тебе вспомнить.

Чужой голос одновременно звучал в голове и раздавался извне. Кинжал оказался в моих руках, прежде чем я успел осмыслить свои действия. Пальцы сжались судорожно, до ноющей боли, но именно она помогла стряхнуть накатывающее на разум оцепенение. Что-то хрустнуло — не разобрать в собственной кисти или на рукояти кинжала.

Позволь приблизиться и показать.

Туман стал плотнее — я не видел ничего на расстояние вытянутой руки. Только попытки невидимого монстра проникнуть в мой разум, ощущались почти физически. Настойчивая кошачья ласка, сменялась порывистостью шторма.

Мы с тобой похожи, не-дракон. Я не трону тебя, а ты меня. Ведь правда?..

Голос растаял, исчезли всяческие звуки и само время. Оно терпеливо ожидало моего ответа.

— Где Шатарэль?

— Зачем тебе эта полукровка? — странный слишком явно нечеловеческий голос, прозвучал чётко и уже совсем рядом, после чего вновь раздался шорох и скрежет.

— Она мой друг.

— Плохо ты умеешь друзей себе выбирать. — Холодное презрение и больше ничего.

В тумане начала вырисовываться женская фигура и приняв её за Шаталку, я сделал шаг вперёд. Однако вместо неё меня встретила незнакомка. Тонкая, совершенная, как созданное мастером изваяние. Пожалуй, такими описывали сказочных фей в детских сказках.

— Нравлюсь? — без притворного кокетства поинтересовалась она, сокращая расстояние ещё на пару шагов. — Мы можем поладить. Я могу стать лучшей союзницей, чем она, и многого взамен не попрошу.

Вблизи стало заметно, что по её плечам струился не лёгкий прозрачный плащ, а тонкие чёрные крылья с блестящими лунными прожилками. По краям крылья были полностью светлыми, и стало очевидно, что несмотря на всю свою мнимую хрупкость они крепкие и острые. Волосы и кожа существа тоже оказалась тёмными, выделялись лишь сияющие серебром глаза и когти.

— Что ты сделала с Шатарэль?

— Ничего. Твоя подруга оказалась непростительно неловкой для охотницы. Я не успела прикоснуться к её воспоминаниям.

По коже пробежала волна мурашек, вызванная глубокой степенью отвращения. Вспомнились убитые старики, их вскрытые черепа. «Прикоснуться к воспоминаниям»… значит, так она это называет. Почему же она не использует исключительно ментальные способности?

«Ещё неизвестно, что на самом деле стало с Шатарэль. Вряд ли эта тварь расскажет правду», — подумал я, прежде чем бросился в атаку, полагаясь на собственную скорость и внезапность.

Существо резко отскочило в сторону, но я успел его достать. Кинжал встретился с чем-то очень твёрдым, не уступающим по прочности камню. Запястье отозвалось болью, а верное оружие едва не вылетело из руки.

— Неправильный выбор, — раздалось из тумана с насмешливым сожалением.

— С какой стороны посмотреть… — прошипел я, резко уходя вниз и в сторону, поскольку острый край крыла едва не оставил меня без головы. Наверное, ей совершенно непринципиально, каким образом будут добыты мозги.

И, кажется, теперь я никогда не смогу нормально воспринимать слова некоторых людей о том, что больше всего их привлекает в выборе партнёра не тело, а ум. Если останусь жив. Ведь одна из таких любительниц довольно активно пыталась добраться до желанного органа и, похоже, совершенно не ощущала усталости. Я же начинал выдыхаться и в один из моментов не придумал ничего лучшего, как броситься в бегство.

Убегая прочь, я не надеялся найти подмогу. Скорее, наоборот, не хотел, чтобы древняя бестия в запале покалечила кого-то ещё. Однако почему-то ноги сами принесли меня к пирсу и складам, где я утром виделся с Верет.

Там меня и настигла неутомимая хищница, ударив с полёта и только чудом серьёзно не ранив. Мы с оглушительным треском врезались в какие-то бочки и ящики. В нос ударил терпкий запах смолы, в которую вляпались мы оба. У настырной твари слиплось крыло, что немного затруднило её движения. Но всё же, она с обидной лёгкостью выбила кинжал из моей руки, и оружие зазвенело по камням.

— Твоя память станет моей, — угрожающе проскрипела она, полностью уверенная в своей окончательной победе.

Получить обломком доски в неосмотрительно раскрытую пасть, хищница не ожидала. И эта внезапность позволила мне вырваться и откатиться в сторону, пока она отплёвывалась и злобно шипела.

Быстрые огненные росчерки пронзили туман — пылающие стрелы нашли свою цель, прошивая слюдяное крыло, плечо и грудь хищной феи. Та пронзительно закричала и задёргалась, но тем только помогла огню распространиться.