И всё-таки, что не так? Эльёдовые стены штаба, казарм, склада… туф мостовой… тройка воронов? Да пусть смотрят, жалко что ль. Нет, что-то ещё. Я присмотрелся к эфиру. И вот тут-то обнаружилось, что солдатик на крыльце — весьма и весьма мощный маг. До Эвы или Хо, конечно, не дотягивает, но уверенно уделывает того же Инбародода. И вот это чертовски интересно: как человек с таким магическим потенциалом оказался в регулярной пехоте?

— Как служба, рядовой? — я окликнул подозрительного типа.

— А? — винтовка взлетела на плечо, спина оторвалась от стены, глаза забегали, явно ищет командира.

— Всего хватает?

— Да вроде как… — наконец сфокусировался, правда не на мне, а на глефе, — в некотором роде… кисель из мидий, разве что, гражданин…

— Комиссар, — подсказал я. По очевидным причинам, формы на мне не было, так что заминка вполне простительная.

— А, действительно комиссар…

И молчание. Причём ведь даже документы не спросил. Точно косячник.

— Как звать? — спросил я.

— Да Дитерд, вроде… — вот что за человек? На любой вопрос отвечает, лишь бы голос командирский был. — Дитерд Летучая_мышь.

— Летучая Мышь, значит.

— Нет, гражданин комиссар, не Летучая Мышь, а Летучая_мышь.

Вот так-так. Очень интересно. Наш маг умудряется параллельно речи передавать телепатический поток. Занятие, требующее не столько выдающейся силы, сколько способности к расщеплению внимания — навыка не вполне тривиального.

— И давно служишь, Дитерд? — ничего не значащий вопрос — лучший способ понаблюдать за естественным поведением собеседника.

— Да нет, в октябре только контракт подписал.

Рядовой вполне расслабился и даже позволил винтовке сползти к локтю. Точно свежая кровь. Хотя и староватая — навскидку, между тридцатью и тридцатью пятью.

— Ну, бывай, гражданин Дитерд, — я решил, что тратить больше времени на пусть и занятного, но совершенно случайного субъекта не вполне целесообразно. — Вкусных тебе мидий.

— А… прощайте, гражданин комиссар.

Стоило мне отвернуться, как винтовка стукнула об землю, а спина Летучей_мыши вновь притёрлась к пригретой стеночке.

Гостиница за два куба на день была по местным меркам дороговата, но мои командировочные покрывали подобные мелочи с лихвой. Новёхонькие стены тускло поблёскивали ещё не окислившимся эльёдом, а кровать манила накрахмаленными простынями. И даже в санузле всё было на месте, без плесени и запаха. Отдыху перед боевым заданием ничто не должно препятствовать. Даже если отдыха того пять часов с хвостиком.

Перспектива: Мисимис Рак, искатель последней истины

Я вшёл в корчму и сразу увидел его. Он сидел в одиночестве в углу зала. На тарелке его лежали восемь колбасок по берхеске рецептуре. В кружке его был компот. И ни намёка на мидий. Странен чужак. Ещё и с запашком Внешних Богов. Я взял кружку пива, тарелку мидий и подошёл к нему. Явно не мирен человек — у стены страшно оружие. Клинок снежно-бел, но при этом тускл, словно бы не из металла кован, а из дерева резан. Рукоять длинна, как у пики, и так же бела, но по-другому. Словно бы из кости выточуча.

— Разрешите разделить с вами трапезу, гражданин, — смиренно попросил я.

Он молча кивнул на стул напротив себя. Я сел. Я хлебнул пива. Пенисто пиво. Закусил. Сочны мидии. Мы молчали. Тогда я спросил:

— Давно ли в Тулене, добр человек?

— Только прибыл, — было мне ответом.

— Надолго ль?

— Как пойдёт, не знаю пока, — пожал плечами чужак.

— И как тебе сей славен город?

— Город как город. Жильё дешёвое, еда вкусная — чего ещё желать уставшему с дороги гражданину?

— Твоя правда. Как звать тебя?

— Ал. А тебя, служивый?

— Мисимис. Раком прозван. Твоё здоровье, Ал.

— И твоё, Мисимис.

Чокнулись. Пиво пенисто. Мидии сочны. Вечер хорош.

— Ты ведь тоже не отсюда, верно, Мисимис?

— Это так.

— Так откель ты?

— С Кутна Горы.

Ал отложил колбаску и вперился в меня немигучим взором.

— Чешский, что ль?

— Да какой чешск, — вот дивен человек. — Румск, как есть румск.

— Румский, значит… — Ал задумался. — А этот твой… Рум, верно?

— Румска Империя. Священна страна.

— Ага, — кивнул Ал. — Румская, значит. Империя. Велика ль она?

— Шестнадцать курфюршеств в Империи, так что да, велика. Не так велика, как Минаклион был, конечно, но из борючих стран — величайша.

Ал умолк. Чтобы не пить в одиночестве, я поднял тост:

— За конец борьбе!

— За конец, — отрешённо поддержал Ал.

Чокнулись. Пиво пенисто. Мидии сочны. Вечер хорош. Ал любопытен.

— А что за Минаклион? — спросил Ал, едва поставив на стол кружку.

— А ты не слыхал разве? — вот удивителен человек.

— Да не приходилось как-то. Про Минах Клиа слыхал. Про Минаклион — нет.

— Минаклион — велика страна! Страна людей, что дотянулись до небес! Людей, что истребили порождения борьбы и Внешних Богов!

— А Румская Империя тогда?

— Так Минаклион пал же, это все знают. Внешни Боги жестоку месть свершили над Минаклионом. А потом разны страны боролись. Кто с Внешними Богами, кто с прочими странами. И Румска Империя была величайша страна.

— И Священна.

— И Священна, — я почувствовал сухость в горле и поднял кружку. — За Святу землю, за кайзера и Рум!

— За Рум, — эхом вторил Ал.

Чокнулись. Пиво пенисто. Мидии сочны. Вечер хорош. Ал любопытен. Рум свят.

— А про ООН ты слыхал что-нибудь? — снова Ал заговорил, только кружка стола коснулась.

— Организацию-то? — усмехнулся я.

— Объединённых Наций, да.

— Трусы. Схоронились от борьбы под землю, да так там до сих пор и сидят, похоже.

Ал задумался на секунду-другу.

— А ты откуда таков пришёл, Ал? — спросил я. — Как про Минаклион не слыхал?

— Из Тайбэя.

— Далёко.

— Далёко.

— И давно.

— И давно, — Ал посмотрел на наручны часы. — А мне пора. Я бы с тобой ещё поговорил, Мисимис Рак. Где тебя искать?

— Да тут и ищи, я для Семьи Ле службу несу.

— Десятый полк?

— Он самый.

— Ещё увидимся, Мисимис, — Ал подхватил оружие и вышел.

— В добрый путь, Ал.

Чуден человек, но всё-таки не от Внешних Богов он. Интересно.

Я хлебнул пива. Пена осела. Мидии отдали сок. Вечер уж к ночи. Ал ушёл. А Рум пал.

Перспектива: агент Ликвидатор, локальный идентификатор «U-233»

Дирижабль подходил к Ксалу. Я поднялся на верхнюю палубу. Ночной полёт. Высота от земли — две тысячи метров. Красота. Холодный январский воздух набегает на лицо освежающим потоком. Звёзды в небе перемигиваются с огоньками на земле и в океане. Горизонта не видно — лишь сплошная чернота.

Город явно в режиме полной светомаскировки: если б не знал, что он прямо перед нами, не заметил бы пятна чуть более насыщенной черноты. Это правильная стратегия. Незачем облегчать задачу вражеским штурманам и наводчикам.

— Бывайте, граждане, — сказал я вперёдсмотрящему.

Он молча кивнул. Я перешёл на мачту левого борта: чтобы не выдавать себя шумом паротурбинного двигателя, дирижабль шёл под парусами.

Три двадцать. До Ксала ещё километров пять, но приземляться вслепую в черте застройки — развлечение на один раз. Конечно, есть эфирные сенсоры, но проще просто упасть в чистом поле, а в город зайти пешком.

Прыжок.

Ветер в ушах.

Тысяча девятьсот метров.

Подо мной голая степь. Должна быть.

Тысяча шестьсот.

Помнится, так же я пришёл в этот мир.

Тысяча четыреста.

В свисте ветра, свободным от всего, кроме ускоренного падения.

Тысяча.

Начинаю тормозить.

Семьсот.

Можно, конечно, импульсами, но эффективней — небольшой постоянной силой.

Триста.

И куда меня привёл этот путь?

Сто.

Десять метров в секунду, нулевое ускорение.

Пятьдесят.

Хотя, вообще, грех жаловаться.