— Понимаю, хозяюшка, понимаю, не нервничайте вы так, — Джин покачала ладонью в жесте «сядь и успокойся». — Вам нечего бояться. Нам только нужно узнать, что стало с вещами Тоуро.

— А, так я их в коробки упаковала и под лестницу выставила, чтобы неповадно было, — лицо Плитки разом обмякло, морщины разгладились, да и плечи как будто слегка просели. — Ну, на случай, если он всё-таки решит что-то нужное взад забрать.

— Спасибо, хозяюшка, вы нам очень помогли.

Мы уже развернулись к двери, когда Плитка окликнула нас:

— Так это, господа комиссары… А малой вернётся-то ещё, как думаете? А то комната простаивает, непорядок ведь…

— Едва ли, — бросил я через плечо. Перед глазами снова встала жуткая помесь самогонного аппарата и освежителя воздуха. — Сдавайте смело, для нас там тоже ничего полезного.

— Спасибо, спасибо, господин Сехем! Ох, как камень с души, честное слово, как камень…

Перспектива: Айха Плитка, самый честный брокер

Жить страшно. Но нежить пострашнее будет. Так что лучше самой доложиться куда следует, чтобы потом не разложили по частям. Вот, допустим, Степной Волк. Про него люди всякое болтают, а по-моему, человек он честный и справедливый, да! И мало ли что люди говорят, они про всех говорят. Иные так вовсе всё мелют, что Кахваджи-пьяница — городовой! А Волк — это человек надёжный, в обиду не даст — сам кого хочет, того и обидит…

Да, дела-делишки. Вот не люблю я в «Забой» ходить, да и нечего тут порядочной женщине делать. Тут только серьёзные люди собираются. И куртизанки ихние, куда ж без этих-то, серьёзным людям тоже отдыхать нужно. И вот теперь сижу я как ласточёночек, а Волк меня прям так глазом своим и сожрёт по кусочку.

— Госпожа Айха? Да соизвольте же, не сочтите за труд, пояснить наконец, что привело вас к моему столу.

— А, я…

Вот были же слова, да выбежали все куда-то! Что ж ты поделаешь с ними, окаянными!

— Позвольте вам подсказать: вы хотели рассказать мне о вашей встрече с комиссарами Ферон и Сехем, имевшей место сегодня после обеда.

Но какой мужчина, какой мужчина!

— Госпожа Айха? Вы с нами? Время — деньги.

— Да-да-да-да-да, конечно, господин Волк! Так я вот чего сказать-то хотела, заявились, значит, сегодня ко мне Джин — ну, её-то вы, конечно, знаете, душечку нашу, — и этот, новый. Вот как я и говорила: недели не пройдёт — будут Тоуро-то Соплю искать, — вот так оно и вышло, а меня никто не слушал ещё. И откуда только про него вызнали? Он же нелюдимый совсем был, ни словечком ни с кем: ни со мной, ни на работе, ни с жильцами…

— К делу, госпожа Айха. К вам зашли комиссары.

— Да, я им сразу и показала комнату-то, но что они там искали — вот не знаю совсем, я ж позавчера ещё уборку там сделала. Вы себе не представляете, какой там срамельник был — это просто уму не растяжимо…

— Комиссары вошли в комнату. Дальше.

— Да, я тогда понарошку готовить ушла, а сама схоронилась у Пия, который ещё с бельмом, знаете его? Да-да, комиссары, конечно! Так вот зашли они — новый-то первым полез, а Джин за ним следом. И сразу как она внутрь пролезла сначала ничего, тихо было, а потом они стали говорить, мол, видно, как хозяюшка над комнатой-то потрудилась. А я, конечно, сразу смекнула, что после этого они меня спрашивать про вещи Соплины пойдут, поэтому на кухню мышкой шмыгнула. И тут как поднимется хай-вой — я чуть котелок-то на огонь не опрокинула! Новый вопит, что в него стреляют, а Джин ему отвечает, что не стрелял никто, но я толком не разобрала, конечно, далеко ведь до них было, ох далеко. Вот я и думаю: так может новый-то того, с блажинкой? Уж что-что, а пальбу бы я услыхала, это не сомневайтесь даже! Вот и я думаю, что если человек в уме, то ему мерещиться ничего не будет — если, конечно, маец не нападёт, но это ведь совсем другое дело, да и какие майцы у меня в комнатах, в самом-то деле!

— Госпожа Айха.

— Да-да, я как раз сказать хотела, что они покричали-покричали, да и завалились ко мне опять и давай про вещи Сопли расспрашивать, ну я им и сказала, что, да где, да как: ищите, мол, вещички под лестницей. Так и сказала, да. И вещи туда вынесла. Да.

— А что вы можете рассказать про комиссара Сехема, госпожа Айха?

— Нового-то?

— Да.

— Да жуткий он, как есть жуткий, точно вам говорю! Что ни скажет — как приговор читает, как ни глянет — вот прям глазами душу пообшмургает, точно вам говорю! Страшный человек, и внутри у него как пустота какая-то. Будто и не человек вовсе, а один из этих…

— Драугов?

— Ну кто ж их к ночи поминает-то, господин Волк! Но да, их самых.

— Благодарствую, госпожа Айха. Народная Милиция Клора высоко ценит вашу сознательность и инициативность. Я передам Арти, что в ближайшую неделю вас не следует беспокоить по пустякам.

— Спасибо, господин Волк, спасибо вам! Как бы мы, сиротки, без вас жили…

— Вам пора возвращаться к жильцам, не так ли?

Я несколько раз почтительно поклонилась — а как иначе с таким-то человеком! — и так и полетела домой. Вот что значит справедливый заступник!

Перспектива: агент Ликвидатор, локальный идентификатор «Pa-233»

Коробки под лестницей действительно стояли. И вещи в них, по словам Джин, действительно принадлежали Тоуро. Точнее, Тоуро контактировал с этими вещами достаточно регулярно и так далее, и тому подобное. На этом хорошие новости заканчивались.

— Знаешь подходящие к случаю заклинания? — спросил я.

— Если бы мы хотя бы приблизительно знали, что ищем… — протянула Джин. — А так — извини. Без шансов. Только полный ручной перебор.

Я ещё раз оглядел четыре коробки, по кубометру каждая. И каждая под завязку забита самым разнообразным хламом. Хмда. Задания — одно восхитительнее другого у меня в этой жизни.

— Ну… Тогда начнём, что ли? — вздохнул я.

Ферон прищурилась, театрально приложила руку ко рту и с чувством выдала:

— Полиция! Полиция! Мой напарник упоролся чем-то нехорошим! — выражение глубокой задумчивости на её лице сменилось подобным заре просветлением. — Постой. Мы же и есть полиция. Так вас, гражданин, до вытрезвителя подкинуть?

— Спасибо, я как-нибудь сам, — отмахнулся я.

— В крайнем случае найдём тебя, следуя за великими разрушениями, да. Ладно, хватит ерундой маяться, хватай коробки, тащим в штаб.

Посмотрев на мои попытки объять две коробки за раз, Джин закатила глаза и сплела простенький телекинетический тягач.

— А тут вне коробок ничего важного быть не может? — надёжность наших методов вызывала у меня серьёзные вопросы. Вероятно, именно поэтому я и был ведомым в паре.

— Я проверила уже.

И хотя ответ я подозревал заранее, но решил быть последовательным до конца:

— Заклинанием?

— Заклинанием.

— А…

— Нет, не в моём случае.

— Самонадеянность…

— Не в моём случае, — Ферон уверенно шагала вперёд, бросая фразы перед собой подобно сеятелю…

— Эт, Джин…

— Что опять? Да, да, нет, да и больше не задавай двойных вопросов. Доступно?

— Да я не про то. Меня этот… высший хищник заразил по ходу чем-то. Мысли странные какие-то стали.

— А, это мозг называется, не волнуйся, — Ферон послала мне ободряющую улыбку. — Со временем сам собой атрофируется, ты, главное, не думай особо.

Остаток пути прошёл в молчании. Дождь перестал, уступив место иссиня-зеленоватому свечению сумерек. Забавно. Повисшая на растяжках линий электропередач цивилизация короткого Второго Интербеллума залила планету золотистым светом. Наверное, что-то похожее было и во времена Холодной войны — между Второй и Третьей. Когда на Луне улеглась пыль от орбитальных бомбардировок Последней мировой и мы открыли для себя промышленное применение эфира, золото стало всё сильнее и сильнее тускнеть.

И вот она, конечная остановка: никто не имеет ни малейшего представления, как работают наши машины. Кто-то скажет: жгут эфир. Так же, как раньше жгли дрова, уголь, нефть, уран, торий, дейтерий. Вот только что такое эфир? Никто не знает. Это уже даже не кларктех. Это магия в её самом пещерном понимании: с задабриванием демонов, договорами с богами, простым шаманизмом, работающим по принципу «научного» тыка… И за эту магию мы заплатили всем своим золотом, получив взамен тревожное, зыбкое перемигивание болотных огоньков.