— Поиграем? Тебе нравится такая добыча?

Чудовище оскалило клыки, больше всего это напоминало злобную усмешку. И шагнуло вперёд.

— Поиграем… — выдохнул гримтон, короткий, без размаха удар с выставленными вперёд когтями с огромной скоростью полетел Берущему в грудь.

Сташ успел отшагнуть, но этого оказалось недостаточно. Он с трудом сдержал стон, когда лезвия когтей глубоко вспороли кожу и царапнули рёбра. Берущий невольно прижал руку к располосованной груди и поражённо уставился на стоящего перед ним монстра. В ушах всё ещё звучал голос древнего перерождённого — искажённый, похожий на вибрирующее эхо, но вполне осмысленный. По телу разлилась неожиданная слабость, он пошатнулся, увидел, как гримтон вновь заносит лапу для удара и резко отступил. Нога попала на край крыши, и Сташ без раздумий соскочил на землю.

Следом сверху обрушился перерождённый. Тяжёлое тело упало прямо на предполагаемую жертву. Берущий вновь резко отскочил, на пределе собственных возможностей увернулся из под когтей сразу четырёх лап и рванул за повозку. В ранах только сейчас начала пульсировать саднящая боль, под прижатыми пальцами ощущались какие-то рваные лоскуты и сочащаяся между ними тёплая влага. Думать о собственном состоянии совершенно не хотелось, он и не думал, даже руку опустил и вытер мокрую от крови кисть об куртку.

Гримтон выпрямился и зло взвыл, добыча никак не хотела умирать. Он оскалил клыки и двинулся вслед за отходящим, но почему-то не проявляющим страха человеком.

Сташ быстро протиснулся между повозкой и кирпичной стеной дома. Места здесь было вполне достаточно, чтобы развернуться, но спины всё равно коснулся леденящий холодок, дохнувший со стороны каменного исполина из прошлого. Берущий шагнул дальше, наблюдая, как неровная, ярко-красная тень противника широкими скачками мечется по другую сторону повозки. Как бы там ни было, но находиться в такой близи от дома гримтон не желал.

Парень остановился и привалился плечом к стенке повозки, на мгновение закрыл глаза, с трудом заставляя себя не стонать. Слух ловил тяжёлую поступь и едва слышное, какое-то задумчивое рычание. Монстр то и дело бил когтями по стенке с другой стороны повозки и скачками перемещался взад и вперёд, словно раздумывая. Довольно быстро ему это надоело, гримтон разъярённо рыкнул и двинулся к лошади.

Сташ скрипнул зубами, не совсем понимая, что делать дальше, лошадь сейчас была самым уязвимым существом, а без неё выбираться из леса будет очень проблематично. Впрочем, для начала требовалось выбраться хотя бы из этой ситуации. И времени для раздумий не было. Монстр в несколько быстрых шагов оказался рядом с животным. Лошадь испуганно заржала и встала на дыбы, пытаясь отбиться копытами.

Сташ в отчаянье огляделся, подхватил с земли камень и почти не целясь, метнул его в гримтона. По пальцам стегнул колючий холод, но он уже совершил этот бросок, только сейчас осознав, что это был выпавший из кладки стены обломок кирпича. Удар пришёлся монстру в плечо — вскользь, не сильно. Чудовище раздражённо зарычало, остановившись в шаге от лошади, и развернулось всем корпусом к Сташу, дёрнуло плечом и вдруг пошатнулось.

Больше не раздумывая Берущий выхватил меч и рванул вперёд, в открытую подставляясь под когти гримтона. Монстр странно заторможено отшагнул и выбросил лапу навстречу противнику. Сташ мог легко увернуться, но не стал, целенаправленно позволив вновь располосовать себе грудь — почти в том же месте и очень надеясь, что этого будет достаточно. Когти погрузились под рёбра, заставив кроме боли почувствовать леденящую пустоту. Он придвинулся к гримтону почти вплотную, наблюдая, как в прорезях щитка пульсируют кровавые огни глаз, встретился с противником взглядом — наполненным злобой и непонятной тоской. С силой воткнул клинок между ороговевшими чешуйками и вбил его по самую рукоять в плоть противника.

Перерождённый замер, взгляд не отрывался от глаз Сташа, сквозь выпирающие клыки потянулась ниточка крови и каплями сорвалась на рукав Берущего.

— Т-ты… — гримтон пошатнулся и начал заваливаться на бок. Сташ схватился за его лапу, выдернул когти из своего тела и упал на колени. Вторая рука продолжала сжимать рукоять вонзённого в живот монстра меча. Тягучая, рвущаяся непрерывным потоком энергия ледяным холодом вонзилась в ладонь и побежала по руке к груди. Он чувствовал каждую каплю этой силы, каждый миг, что она переливалась из чужого тела в его собственное. Её было много, слишком много…

Серая мгла рассвета неспешно, но уверенно отодвигала ночной мрак в самые глубокие низины леса, перекрытые буреломом. Пелена туч становилась всё светлее, где-то высоко за ними поднимался на небосвод обжигающий шар солнца. И можно было лишь догадываться, каким бы голубым стало небо, если бы не этот вечный тёмно-серый покров.

В их мире рождались дети, которые никогда не видели незатянутого тучами неба и никогда не видели солнца. Сташ знал, что ему повезло, когда однажды утром, когда он был ещё маленьким и едва начал осознавать происходящее вокруг, тучи вдруг разошлись и показали прозрачный лоскут небесной дали. И там в высоте сверкнул нестерпимо яркий, горящий пламенем золотой диск. Солнце? Он вздрогнул от неожиданности, но заставил себя смотреть на это чудо — оказывается небо совсем другое, не мрачное и не зловещее и не такое постоянное. Оно может быть иным, нужно лишь разорвать эту серую пелену вечного мрака.

Вот и сейчас между туч вдруг появилась прореха и на долгое мгновение замерла. Долгое настолько, что вниз успел сорваться золотистый луч. Он пробежал по верхушкам деревьев, по стенам каменного исполина из прошлого, скользнул по траве и метнулся к клинку меча, погружённого в тело гримтона. Поверхность оружия ярко сверкнула, жадно впитала в себя солнечную энергию и мгновенно стала матовой и больше не отражающей свет. Забрала, поглотила…

Сташ зажмурился и опустил голову, но это не помогло. Пальцы словно прикипели к рукояти меча, а перед закрытыми глазами так и продолжал стоять льдистый свет клинка с расходящимися по металлу разводами — багровыми, насыщенными чёрными прожилками… В ушах ещё мгновение назад звучал протяжный вой, перемешанный с хрустом и бульканьем разрываемого на куски тела. А сейчас окружающими звуками вновь стали шелест листвы, завывание ветра и настороженная, дёрганая поступь переминающихся на месте противников.

Сташ провёл свободной рукой по лицу и ощутил, как подрагивают собственные пальцы. Под ладонью оказалось нечто твёрдое, с множеством острых краёв, и это нечто покрывало его щёки и подбородок, а потом спускалось на шею. Он судорожно вздохнул, с трудом сгоняя охватившее все мышцы оцепенение. В памяти кружил искрящийся сгусток энергии, хлестнувший по останкам умирающего гримтона и с шипением впившийся в его плоть. А ещё было чёткое осознание произошедшего — эти с такой лёгкостью секущие тело противника лучи являлись тем излишком, что мог бы увести его за Грань…

Он знал, что шаг уже сделан, шаг без возврата, шаг в омут, где исчезает всё человеческое, но пальцы продолжали ощущать пульсирующий от энергии меч, а к коже всё так же прикасался ледяной ветер не изменившегося вокруг мира. Так почему должен измениться он сам? Грань всегда была рядом, была в нём самом, он родился на переходе между двумя сущностями. Нужно лишь вспомнить — он сын Берущего, отказавшегося от собственного предназначения ради любимой женщины, уже давно ставшей монстром. Он сын перерождённых, сохранивших в себе чувства людей. Ради любви? Ради ребёнка?.. Почему вы погибли? Он не знал их историю, отец никогда не рассказывал, кто он такой. Всё это являлось его собственными выводами, сделанными из знаний, полученных в Гелероне и воспоминаний.

Сташ открыл глаза и медленно поднялся на ноги. В правой руке пульсировала горячая боль. Он с огромным трудом расслабил пальцы на рукояти меча, вниз по оружию стекали струйки крови из повреждённой ладони. Металл словно прожёг его кожу, оставив странные рваные раны.