Пошла в свою аудиторию, где должна была проходить наша первая пара по ПДП, тому самому «сжатому курсу по первой помощи», о котором говорила Рина. Ночью я взяла пару учебников по теме, удивившись тому, что учебники предназначались для третьего и четвёртого курсов, когда мы только начинали второй. Но я всё равно их пролистала, чисто ознакомительно, на всякий случай.

В аудитории уже было полно студентов, и моя соседка Никси уже пришла, и прямо сейчас лежала животом на парте, обнимая за плечи сидящих впереди одногруппников, и что-то увлечённо с ними обсуждая. Она вообще любила прикосновения, что для эльфа довольно странно, поначалу и меня пыталась брать за руки, обнимать и поправлять мне волосы, это было жутко непривычно, и я ей об этом осторожно намекнула, после чего она сначала резко перестала, потом через время начала пробовать опять, но осторожно, и внимательно оценивая мою реакцию. Это было забавно, и на первый взгляд, совершенно бессмысленно, но через время я заметила, что именно с ней наше общение происходит так, как нравится ей – со всеми этими прикосновениями и объятиями, и меня это совершенно не напрягает. Пообщавшись немного с её соседкой по комнате, я пришла к выводу, что Никси так «дрессирует» всех – при ней соседка вела себя прилично и приветливо, но стоило Никси отойти, как она превращалась в невоспитанную грубую хамку, я старалась поменьше с ней пересекаться.

Подойдя ближе, я немного послушала, о чём говорили ребята перед Никси, и решила, что не слишком её отвлеку, если вмешаюсь – тема была явно не по нашей специальности. Я поставила сумку на парту и мягко обняла подружку сзади, она постоянно так делала со мной, так что я решила, что ей понравится.

Но, судя по тому, как она дёрнулась, сделала я это зря – она обернулась ко мне с растерянной улыбкой, как будто я её разбудила или оторвала от чего-то, что поглотило её разум целиком, вырвав из реальности.

«Правильно эльфы делают, что друг друга не трогают, не буду больше так делать никогда в жизни.»

Она рассеянно спрашивала, почему я вчера не пришла, я соврала, что поздно приехала, повторив ей то, что мне недавно говорили постояльцы отеля и одногруппники с моей Грани – сложно добираться, проверки. Для убедительности добавила пару подслушанных сплетен про грядущую войну, это все обсуждали, но никто в это не верил, Никси тоже не поверила. Но каким-то образом заметила, что со мной что-то не так, и даже немного подпитала силой, что было очень кстати – я уже несколько дней чувствовала себя выжатой, и восстановиться полностью никак не получалось, то времени не хватало, то желания не было.

Прозвенел звонок, преподавателя на месте до сих пор не было, я уже хотела начать возмущаться, когда из-за парты перед нами встал студент и пошёл к доске, перевернул её и написал: «Деймон ис'Тер».

Меня как будто молнией ударило, я замерла, жадно глядя на его спину – фигура, волосы...

Быстро перейдя на магическое зрение, окинула взглядом ауру – на нём было столько щитов, что он был практически невидим, но у меня был действительно сильный дар, и главное я сумела рассмотреть даже сквозь многослойное нагромождение щитов – сверкающий эдельвейс божественной силы...

– Все собрались? – его голос раскатился над аудиторией, так знакомо... Он изображал лёгкий акцент, я усмехнулась – кому ты врёшь, у тебя идеальное королевское произношение.

Он что-то рассказывал о своём курсе, а я перешла на обычное зрение и стала рассматривать его, восхищаясь невероятным уровнем артистического таланта – он действительно вжился в роль.

«Как он говорил? "Деймон – это сценический псевдоним", да. Так вот, где твоя сцена. Интересно, ты мне хоть слово правды сказал? А впрочем, ты мне вообще ничего о себе не говорил, просто случайный попутчик.»

Он начал перекличку, дошёл до моего имени, прочитал его так, как будто произносит впервые в жизни, и на секунду посмотрел мне в глаза, со сдержанным предостережением, как будто просил держать рот на замке. Я усмехнулась и кивнула:

– Есть.

«Я сохраню твою тайну, бессовестный демон. Я всё ещё не хочу, чтобы тебя из-за меня депортировали или посадили. А остальное не имеет значения, кто я такая, чтобы мне объясняли. Забудем.»

Он улыбнулся с благодарностью, опустил глаза, опять поднял и прочитал имя моей соседки:

– Никси эль'Хиз... уже здоровались.

Соседка сидела красная и жутко смущённая, как я поняла, она тоже поначалу приняла Алана за студента, когда он сидел за партой, и видимо, успела наговорить чего-то, что преподавателю говорить не следует. Алан её иронично подкалывал по этому поводу, группа смеялась, Никси краснела и блеяла как овечка. А я не могла избавиться от ощущения, что Алан её клеит.

«А, ну да, он же отрицательный... Как я могла забыть? Ему нужна регулярная подпитка, иначе он уйдёт в минус. А Никси – одна из редких одарённых в этой области – у неё силищи гораздо больше, чем она способна потратить, из неё можно тянуть незаметно и совершенно безнаказанно очень долго, она даже не задумается.»

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Алан как раз говорил ей прийти после пар и поработать наедине, и что-то про переливание силы – ещё бы, конечно.

Закончив перекличку, Алан начал вполне уверенно рассказывать общую теорию пересекающихся Миров, хорошо рассказывал, чувствовалось, что не в первый раз. А я пыталась понять, каким боком это относится к доврачебной первой помощи, что-то здесь не клеилось.

На меня он больше не смотрел, на Никси тоже. Она лежала на парте, схватившись за голову и пылая щеками, ушами и даже шеей – он её зацепил своими подколами, а может быть даже сам по себе.

«Не пойдёшь ты сегодня к нему, Никси. Не надо тебе туда идти, пусть делает донора из кого-нибудь другого. "Мистер Браун", блин.»

***

После звонка Алан остался в аудитории, а мы с Никси пошли бродить по бульвару. Она рассказывала о том, как здорово отдыхать на берегу океана, где белый песок и бирюзовая вода, шезлонги под пальмами, танцы до утра, разноцветные коктейли и загорелые красавчики, прекрасно умеющие делать массаж.

А я слушала и думала о том, что у меня такого отдыха не было никогда в жизни, и видимо, никогда не будет – моя мама считала, что пляжный отдых развращает и приводит к деградации, а папа с радостью соглашался на любой вариант, позволяющий сэкономить. Чисто математически, лето в пансионе выходило дешевле, чем лето на пляже или даже в родительском доме, так что долго он не думал. Один раз они забрали меня из пансиона на всё лето, мне было двенадцать, это был первый год, когда по правилам пансиона можно было забрать ребёнка домой на каникулы, до этого мы сидели там безвылазно с шести лет. Это было насыщенное лето – мама брала меня с собой в поездки по магазинам, мы ходили в зоопарк, в кукольный театр, на всякие выставки, и естественно, везде что-то покупали. А ещё тем летом папа купил мне Юриэльфейна.

У папы была странная особенность – больше всего в жизни он боялся, что его сочтут нищим или скупым какие-то совершенно посторонние незнакомцы, поэтому на публике он швырялся деньгами так, как будто у него их очень много. Потом он приходил домой и жалел о своей щедрости, но я об этом не знала, мне было двенадцать лет, я верила взрослым на слово. И когда мы всей семьёй гуляли по зоопарку, мне захотелось покататься на особенной, белой лошадке, но хозяин лошадей сказал, что этот жеребёнок пока никого не катает, он маленький, он просто учится.

Он действительно был привязан за повод к седлу огромного взрослого коня, чёрного как ворон, с длинной гривой и хвостом до земли, он выглядел чудовищем, и пока хозяин лошадей разговаривал с моими родителями, я заметила, как чёрный конь несколько раз толкнул и куснул маленького белого жеребёнка. Он выглядел ужасно слабым, неловким и потерянным, осматривался так, как будто ничего не видит, мне стало его жалко, и я решила разобраться – в бога я тогда уже не верила, и привыкла не ждать ни от кого справедливости, а вершить её самостоятельно. Ауры я с детства видела очень хорошо, хотя и не понимала сути процессов, но чисто интуитивно разобралась, что у белого жеребёнка что-то с глазами, что ему очень мешает. И стала об этом рассказывать взрослым, и просить этого жеребёнка себе, потому что уж я-то знаю, как сделать с ним всё хорошо.