— А может, черт с ним, с этим прошлым? — прошептала Гарди, чувствуя, что уже не в силах что-либо изменить. — Я знаю тебя настоящего уже неделю, и мне все это время было хорошо. Давай жить только настоящим? И немного будущим. Планы, как я поняла, мы оба строить не любим.

Он продолжил собирать бутылки и инструменты в потертый чемодан, а его напряженная спина говорила о том, что Кир мечтает убраться из кухни побыстрее — впрочем, как и Гарди.

Кажется, она говорила что-то еще, но в какой-то момент поняла, что осталась сидеть на столе одна — в комнате больше никого не было. Негромко скрипела лестница: Кир поднимался к себе, чтобы утром покинуть ее навсегда.

Что она делала не так? И вопрос был не в Кире, а в том, почему у Гарди получалось все только ломать, но никак не создавать? Наверное, ответ крылся в том дне, когда однажды доктор сказал ей, что у нее никогда не будет детей, а если она не остановится, ушиб превратится в опухоль, а подобное не лечат — по крайней мере, в ее случае. Вопрос всегда был простым, ответ же прятался в ненавистном прошлом, туманном настоящем и невидимом будущем.

Гарди уснула не сразу. Ворочалась из стороны в стороны, мяла простыни, в сотый раз взбивала подушку и включала лампу, чтобы посмотреть, не стоит ли кто-нибудь в проеме двери. Через час она, наконец, уснула, разбитая прошедшим днем.

Наверное, ей стоило проявить терпение и пободрствовать еще полчаса, потому что она проснулась от того, что ее трясли за плечо. Гарди казалась, что она сомкнула глаза пару минут назад, но часы показывали почти шесть утра. Это был Кир. И вид у него был еще хуже, чем у нее. Кажется, он вообще не спал.

— Гарди, прости меня, я снова думал только о себе, — прошептал он. Стоял самый тихий час ночи — время предрассветных сумерек, и говорить вслух казалось святотатством.

— У тебя неприятности, верно? Ты ведь не даром говорила о годе. Я думал, что, связавшись со мной, ты впутаешься в такую пучину проблем, что я буду проклинать себя до конца жизни. Но если ты в беде, и если я могу тебе помочь…

Он не договорил, потянулся к ней, она же, полная решимости послать его к чертям, неожиданно для себя тоже потянулась к нему. И как бы ей не хотелось это признавать, но слезы появились сами, будто только и ждали, когда она разрешит им освободиться.

— Я знаю, так дела не делаются, — прошептала Гарди в ответ, — но я не хочу домой. Там было… страшно. А они найдут меня. Уже почти нашли.

Кир не стал спрашивать, кто такие «они», оба они безмолвно договорились не касаться прошлого, и это было хорошо. Правильно.

— На самом деле, я тоже не хочу прятаться в лесу, — признался он. — Просто… предложение, которое ты сделала, для меня слишком… щедро. Нет, не то слово. Я хочу сказать, что получаю все, ты же — только проблемы. Вдобавок к тем, которые у тебя есть. Но если ты хорошо подумала и уверена, что наш брак поможет тебе, давай поженимся. Хоть на год, хоть на вечность. Но у меня есть условие. Деньги и дом ты оставляешь себе.

Гарди хотела спросить, что заставило его изменить планы, и что он имел в виду под вечностью, но передумала и только кивнула.

— Сделаем это утром. Можно не ехать в город. Адвокат сказал, что у Дерека достаточно прав, чтобы оформить брак документально, а свадьба ведь нам не нужна.

— Думаешь, Дерек согласится?

— Он жадный, — улыбнулась Гарди. — Раз ему не улыбнулось с продажей дома, полагаю, он будет счастлив оторвать кусочек от моего наследства любым способом.

— Тогда до утра, — Кир слегка надавил ей на плечи, укладывая обратно в постель. — Отдыхай, тебе надо набраться сил, рана тяжелая.

Он накрыл ее одеялом, потушил свечу и прикрыл дверь, но шагов, идущих наверх по лестнице Гарди не услышала. Скрипнуло кресло, затрещали дрова в камине. О чем он там думал, сидя у двери ее комнаты, она не знала, но заснула быстро и спала так крепко и спокойно, как никогда раньше.

Как Гарди и предполагала, с Дереком проблем не возникло. Едва она показала ему чек с суммой за оформление брака, а потом объяснила, что еще и покупает статус, а в этой покупке ей точно понадобится юридическая помощь, адвокат сделался мягким, сговорчивым и ласковым.

Они с Киром перехватили его по дороге в Голубой Ключ, когда Дерек рано утром ехал в деревню по делам к Асу. Оказалось, что Кир хорошо знал расписание адвоката, и им не пришлось кормить комаров, поджидая его в кустах.

Все прошло так быстро и просто, что позже Гарди даже не могла вспомнить, о чем думала, когда подписывала бумаги. Они расписались, улыбнулись друг другу и пошли провожать Дерека, который не задал ни одного лишнего вопроса. Видимо, боялся, что, если проявит любопытство, Гарди поручит оформление статуса кому-нибудь другому. Обещал привести им новые паспорта, документы по гражданству и цветочному статусу уже завтра вечером. Его собственные дела в деревне автоматически аннулировались, став не важными.

Какое-то время Кир с Гарди еще сидели за столом, пили чай и говорили о погоде, но уже через полчаса каждый засобирался по делам. Кир хотел посмотреть, что уцелело из цветов в теплицах, а Гарди решила прогуляться в лавку.

Они вышли на крыльцо вместе, неловко потоптались у куста аквилегий, которые, будто чувствуя присутствие Кира, цвели и пахли как никогда шикарно. Неловко потоптавшись, Кир кивнул ей и первым выскользнул за решетку.

— До вечера, — махнула она рукой, но не была уверена, что новоиспеченный муж ее услышал.

Ничего, мы привыкнем друг к другу, подумала Гарди, чувствуя себя немного странно. Нет, это не было одиночеством или разочарованием, скорее, завышенным ожиданием того, на что, на самом деле, не надеялась. Ей нужно было «зеленое» гражданство, она его получила. Кир не согласился ни на деньги, ни на дом, так что наследство тоже оставалось при ней. Отчего же столь тяжко было на сердце? Может, от того, что ты вынудила человека к тому, что ему, возможно, не хотелось, спросила она себя, но для самоедства время было не подходящее, и Гарди, положив раненную руку в лангет, которую откуда-то достал Кир, зашагала к лавке. Рука утром почти не болела, но Гарди собиралась вернуть конечность в форму в кратчайшие сроки, поэтому решила не брезговать никакими методами.

В лавке Тита было неприятно оживленно. Стоило ей открыть дверь, как все головы повернулись к ней, одарив ее столь любопытными взглядами, что она искренне пожалела, что не пришла позже. Конечно, все уже были в курсе и жаждали подробностей. Большинство дам Гарди не знала, но Хризеллу было трудно не заметить, так как селянка на всех парах уже спешила к ней. Запоздало Гарди приметила Мону, сестру Аса Гойдона, и подумала, что идея советоваться с Титом сразу после брака была весьма опрометчивой.

Ее окружили, стратегически оттеснив от Тита, который и сам не спешил интересоваться, что она пришла покупать. Новости были важнее.

— Мы тебя все поздравляем, — сказала Хризелла с трагическим выражением лица и поджала губы. — Это же надо…

— Спасибо, — буркнула Гарди, не настроенная на словесную дуэль, но протолкаться сквозь дам к прилавку было по-прежнему сложно.

— Все еще можно исправить, — не унималась Хризелла. — У нас разрешены разводы через полгода. Ты же с деньгами, можешь нанять Дерека, а он уж сумеет доказать, что в деле замешаны колдовские чары. Попробуй поискать куколку. Ведьмы часто практикуют привороты на самодельных куклах, которых подсовывают жертве. Думаю, она у тебя либо под кроватью, либо в ящике с бельем. Ты что-нибудь ела из его рук? Не позволяй ему готовить. Приворот со временем только усиливается.

В глазах Хризеллы светился невысказанный вопрос, и Гарди сощурилась, пытаясь понять, что же от нее не самом деле хотели селянки.

— У нас все хорошо, — осторожно сказала она. — Спасибо, помощь не требуется.

Никто не думал расходиться, а Тит и вовсе вышел из лавки, сделав вид, что ему срочно понадобилось разгрузить телегу. Конечно, он рассчитывал на вкусные сплетни, которые должны были добыть дамы.