Виола сверкнула глазами:

— Откуда ты знаешь всё это? Просто удивительно, тем более что ты никогда не смотрел оперетту.

— Гораздо более удивительно, что ты заметила это только сейчас.

Виола подошла к гримировочному столику и взяла красную помаду.

— Зачем она тебе? — поинтересовался граф.

Виола обещающе улыбнулась:

— Сейчас поймёшь. Маэстро Хиас О`Рьен… Ирландец, да? Ну, молись, чтобы моя мамочка не догадалась, в билетах ведь тоже написано. Только, дорогой сэр, здесь чего-то не хватает!

Она открыла помаду и проставила в имени автора недостающие буквы. Получилось:Hyacinte Orientalis.

— Итак, маэстро, что вы на это скажете? Ведь красно-чёрным по белому написано: Гиацинт Ориенталь. Ты думал скрыть это от своей жены? Признайся, почему не сказал, что это твоя оперетта?

Гиацинт не дрогнул:

— Ты и так знала. Кстати, могла бы прочесть и дальше, ма-аленькими буквами: роли исполняют…И ниже, раз такая вредная.

Виола стала читать вслух:

— Мадам Чёрная Лилия — Лили` Тигрин; мадемуазель Миррис — Амариллис Кливи`; Райграс — … Гиацинт Ориенталь. — Виола обернулась: — Ты играл эту роль на премьере? И мне не сказал?

Гиацинт полулёжа на диване, хранил молчание. Жена обиженно смотрела на него:

— Не сказал!

Граф поднял бровь:

— У тебя же другие осведомители. Спросила бы, может, и сказал бы.

— Спрашиваю: ты играл на той премьере?

Гиацинт тихо засмеялся:

— На премьере… Я благополучно отыграл эту роль два сезона. С аншлагами, между прочим.

Виола подошла и села рядом:

— А потом?

— Потом… — он закрыл глаза. — Потом пришлось выбирать: ехать на гастроли в прекрасную Грецию или тащиться с двором в Фонтенбло`. С тобой. И… в общем, ты знаешь.

— Знаю.

Хлопнула дверь, и Амариллис зашла в комнату. Она заметила разрисованную афишу.

— Это была моя лучшая помада. — Она обернулась к Гиацинту: — Твоя работа?

Он флегматично потянулся:

— Боже сохрани. Я такими художествами не занимаюсь.

Виола смущённо улыбнулась:

— Ты сердишься?

— Ничуть. Обвиняемый сознался в преступлении?

— Сознался, — кивнула Виола.

— Чистосердечно, — подтвердил её муж, вставая: — А кто сейчас играет Райграса?

Амариллис повела бровью:

— Ну, угадай. Твою роль играет твой непосредственный преемник, ученик и последователь.

— Кто?? — изумился Гиацинт. — Мне только учеников не хватало!

— Думай! Ты же сам передавал ему спектакль.

Он снисходительно кивнул:

— А, Парис,[1] наш герой-любовник…Он всё ещё жив? Хм, странно…

— Вот именно. Причём играет он не Райграса, а именно тебя.

— И как?

Амариллис скептически повела плечами:

— С переменным успехом. То есть, публике-то нравится, но ты же спросил моё мнение. Виола, я жалею, что ты не увидишь настоящую "Лис Нуар"! Ну, идёмте, мой братец будет жутко счастлив. — Амариллис лукаво прижала пальчик к губам: — Только я его не предупредила, пусть будет сюрприз.

.

[1] парис, вороний глаз обыкновенный (четырёхлистный) (Parisquadrifolium)

Они подошли к гримерке почти в конце коридора, № 22. Амариллис толкнула открытую дверь и поманила их за собой.

В глубоком кресле, вполоборота к ним сидел широкоплечий молодой мужчина. Сильно загорелый жгучий брюнет в красной рубашке. Сухого атлетического сложения, почти двухметрового роста, это было заметно, даже когда он сидел, лениво откинувшись в кресле и вытянув скрещенные ноги в кожаных брюках и узких охотничьих сапогах. Но чувствовалось, что при случае он может двигаться легко и быстро, как пантера.

Его лица полностью было не рассмотреть, но склонённый точёный профиль выражал хмурое безразличие. Он читал книжку в ярко-желтой обложке[1] и, хотя явно слышал, как открылась дверь, не поднял головы и даже ухом не повел в честь вторжения. Гостям была видна правая рука, которой он держал книжку. Со стороны ладони, на пульсе, темнела такая же родинка, как на запястье у сестры. На первый взгляд, этим их сходство с Амариллис и ограничивалось.

Сестра с грохотом опустила чайник на ближайшую табуретку:

— Натал, брось свой дурацкий детектив, у нас гости.

— Угу…

— Хм, изволите видеть, он не в настроении. У нас гости!

— А мне-то что?

— А то, старик, — сказал Гиацинт, — что мы с тобой тыщу лет не виделись, и я не ручаюсь за следующую тысячу…

Он едва успел договорить. Брат Амариллис порывисто вскочил, уронив книжку. Смуглое лицо прорезала ослепительная улыбка:

— Гиацинт! Чёртов бродяга!! — он крепко обнял друга до хруста костей. — Не может быть! Каким ветром к нам?

— Попутным, разумеется! Как твоя Бразилия?

— Нормально. Ты знаешь, повезло немного заработать.

— "Немного" это значит, что после поездки театра у тебя останется ещё миллиона три? С меньшей суммой ты разве вернулся бы?

Натал скромно засмеялся:

— Столько — вряд ли, а миллиончик франков останется.

— Старик, ты просто Ротшильд! — граф восхищённо развёл руками.

— Та, брось, чепуха. Но как ты здесь? Где эта змея тебя нашла?

— На Сан Лоренцо, возле рынка. Сегодня утром.

— Мне не сказала.

— Знаю. Мне тоже не сразу сказала.

Амариллис вмешалась:

— Я только хотела, чтобы и моё присутствие кто-нибудь заметил. И эти "кто-нибудь" сказали мне спасибо за подарок.

Они услышали её реплику и среагировали соответственно.

— Спасибо! — не оборачиваясь, с чувством бросил Натал. — Змея!

Гиацинт толкнул его в плечо:

— Что ты хочешь, твоя кровь!

— Твоё влияние!

Потом они оба всё-таки расцеловали Амариллис, сказав, что она умница, золотко и солнышко. Последнее сказал Гиацинт, и Виола прислушиваясь к себе, удивилась, что не почувствовала ни малейшего укола ревности, хотя муж на её глазах только что нежно поцеловал другую (к тому же очень красивую девушку).

Возможно, дело в том, что похвалы звучали двусмысленно. Мужчины гораздо больше хотели бы задушить актрису, чем обнимать ее, но были слишком заняты друг другом, чтобы отвлекаться на мелкую месть.

Друзья смеялись и обменивались новостями, пока Амариллис варила кофе на маленькой плитке, а Виола стояла в стороне, не желая мешать. Украдкой она рассматривала нового знакомого, всё более убеждаясь, что настолько красивого и сильного мужчины ей видеть раньше не приходилось.

"Да уж, при дворе таких не встретишь", — мысленно вздохнула она, не забыв добавить, что Гиацинт, безусловно, исключение, но брат Амариллис — явление особого порядка. Кстати, они теперь казались гораздо более похожи с сестрой, чем Виола ожидала вначале, насколько вообще могли быть похожи очень высокий мужчина совершенно южно-американского типа и хрупкая (особенно по сравнению с ним) европейская девушка.

Кроме абсолютно одинаковых родинок, в чертах сквозило что-то родственное, улыбка, жесты… Но по цвету брат и сестра совсем разные, и волосы у Натала прямые, густые, с отблеском воронова крыла. А черты лица крупные, открытые — ни малейшего выражения хитрости и лукавства.

"В отличие от его ближайшего окружения", — подумала Виола минимум о двоих присутствующих в комнате.

Весёлые жгуче-чёрные глаза "бразильца" остановились на ней.

— Слушай, граф, что за подружка с тобой? О-очень милая мордашка!

Гиацинт шутя стукнул его кулаком в грудь:

— Ты одичал в своих джунглях, Натал. Это моя жена! Виола, познакомься с… моим давним знакомым… Буквально, виделись пару раз и то случайно, и я никогда не рискнул бы тебе представить столь неизвестную мне личность, но…

Брат Амариллис безапелляционно отодвинул его в сторону и сделал шаг к Виоле.

— Натал Кливи`.

— Виола Ориенталь.