«Или всего лишь три года по счёту Трибунала», — напомнил себе Хейвард и присел. В самом центре круга был выцарапан в камне символ восстания — положенные крест-накрест два магических меча, принадлежавших Фердосу, и поднятый над ними кулак. Банально, зато легко запомнить. Под символом — несколько фигур, руководители и организаторы Восстания. Среди них были живые существа почти со всего Рейбора: никто не остался тогда равнодушным. Почти по центру была нарисована фигура в платье, с развевающимися волосами, окружённая каким-то магическим полем.

«Элора. Точнее, Блистательная Инара. Понимаю, почему она так болезненно переживает забвение…»

Рядом с Элорой нарисована огромная фигура — сам Фердос Макгамах, Великий Опустошитель, как называли его в Трибунале. Всё тело фигуры было покрыто какими-то письменами. У пояса отчётливо виднелись всё те же два магических меча.

«Вот это рост, — отметил Искатель. — Даже Элора рядом с ним будет коротышкой.»

Фердос был идрилом Ардаса, ещё одного мира Бессмертных. Больше того — он был одним из Стражей: самой профессиональной части армии идрил, которая была их главной ударной силой на протяжении большей части Войны Бессмертных, предшествовавшей созданию Трибунала. К бунтарям-смертным идрилы обычно относились с удивительной мягкостью. Но вот предательство своего они не простят ни за что и никогда.

«Если Фердос действительно умер, они сделают всё, чтобы протрубить об этом на весь Рейбор.»

Хейвард, прищурившись, внимательно осмотрел всю остальную часть мемориала. На первый взгляд от штаба ничего не сохранилось. Магический удар, нанесённый по этому месту, смёл всё: строения, оружие, доспехи — всё обратилось в пыль. Однако то, как выглядел штаб до удара, Хейварда не интересовало. Он искал следы того, что случилось уже после поражения Фердоса. И он нашёл: у задней стенки кратера вместо ровной глади песка красовались ямы, канавы и бугорки. Ветер уже сдул все следы вокруг раскопок, но сомнений не оставалось: кто-то что-то искал.

Хейвад кивнул. Его предположение подтвердилось. Ещё до того, как здесь появился мемориал, каждый дюйм этого мира обыскал Трибунал в поисках какого-либо подтверждения того, что Фердос погиб. В конце концов, идрилы — Бессмертные, а потому пресловутый Принцип благоприятствует им неизмеримо больше, чем кому бы то ни было ещё. Так что среди всех, кто попал под удар, Фердос имел больше всего шансов выжить. Поиски в Грондоре наверняка были очень масштабными. Искали тело, те самые мечи, хоть что-то… Но, судя по всему, не нашли.

Хейвард поднялся. Сохранившиеся описания битвы были чуть ли не дословно известны всему Рейбору. Бессмертные и Трибунал сделали всё, чтобы заявить о своей победе как можно громче. В конце концов главный штаб Восстания был уничтожен одним магическим ударом из оружия Уларга по приказу Тайроса, лично руководившего этой битвой со стороны Трибунала. Однако о судьбе самого его руководителя напрямую ничего не говорилось. Если бы Трибунал нашёл что-нибудь из его личных вещей, его оружие или же само тело, он бы обязательно во всеуслышание заявил о своей победе и продемонстрировал бы однозначные доказательства неминуемого рока, постигшего предателя. Раз этого не произошло, то таких доказательств Трибунал не нашёл. Следовательно, не исключено, что…

Хейвард покачал головой. Зацепка была призрачной, если не сказать сомнительной. Но тем не менее, если он снова хотел увидеть семью, то выбора у него не было. Трибунал искал Фердоса, искал более упорно, чем кого бы то ни было. Раз они не заявили о результате, то, возможно, где-то по пути след Фердоса затерялся. И Хейварду надо было пройти весь этот путь самому — и не запутаться на том этапе, где это сделал Трибунал.

Искатель выпрямился и машинально положил руку на револьвер. Итак, Трибунал обыскал весь мир, но Фердоса не нашёл. Где искать дальше?

«Фердос — воин, — рассуждал следопыт. — Если он бежал, то не сам по себе, возможно, против своей воли. Значит, кто-то должен был ему помочь. Куда бы его направили после проигранной битвы? Его нельзя было забирать ни на одну из баз Восстания: Грондор был последним серьёзным форпостом, все остальные уже так или иначе были раздавлены Трибуналом. Нельзя Фердосу было перемещаться и ни в один мир под контролем Бессмертных или Трибунала: он был слишком знаменит, его бы тут же опознали. Значит, его должны были перенести в один из не заселённых разумными существами миров, при этом пригодный для жизни. Но таких миров в Рейборе всего лишь пять. Трибуналу не составило бы труда обыскать их все. Так что достаточно быстро Фердос должен был оказаться в каком-то другом мире. Но в каком? Где его могли скрыть от глаз Трибунала и зачем?..»

Хейвард коротко сжал кулаки. Вариантов было слишком много. В отличие от Трибунала, у него не было ресурсов, чтобы обыскать все пять необитаемых миров. Надо было полагаться на собственные знания и умозаключения. В Рейборе — десятки тысяч миров, из них тысячи так или иначе сочувствовали Восстанию. Фердос — не тот, кто мог бы легко затеряться в толпе, но ему было, куда податься.

Новый порыв ветра снова поднял в воздух тучи песка, Хейварду пришлось прикрыться. Мемориал оказался несколько припорошён. Припорошён, но всё-таки не скрыт…

«Надо пойти от противного,» — вдруг понял Хейвард. Попасть Фердос мог куда угодно, и прятать его могли сейчас, где угодно. Но спрятать идрила Ардаса, которого разыскивает Трибунал — это задача, требующая не только сочувствия Восстанию, но и определённой смелости, а также достаточно серьёзных ресурсов, как магических, так и материальных. Кто мог бы помочь лидеру Восстания скрыться?

Бессмертные были больше всех заинтересованы в поражении Восстания. Какие бы противоречия у них ни были с Трибуналом, они бы первые выдали Фердоса для показательного суда. Никакой Великий мир Старших рас тоже не мог быть среди подозреваемых: спаси они Фердоса, они использовали бы его как знамя борьбы против Бессмертных, и Восстание бы продолжилось.

«Значит, это должен быть кто-то из Вольных миров,» — решил Хейвард. Большая часть из них, по законам Трибунала, «опекалась» Бессмертными, а потому действовать независимо не могла бы, тем более по такому острому поводу. Многие другие были подобны Дзигуну: разобщённые политически, обладающие ограниченным потенциалом, находящиеся под неусыпным вниманием Трибунала. По-настоящему Вольных миров было всего два: Сходка, гнездо разбойников Рейбора, и Наин, самый главный учёный центр за пределами миров Бессмертных.

«Это не может быть Сходка.» Это было очевидно: разбойники, бандиты и пираты никогда не стали бы действовать, если бы не почуяли наживу. Спасение Фердоса не несёт ничего, кроме лишних опасностей. Значит, оставался Наин. Мир, целенаправленно созданный как место жизни для всех разумных рас. Мир, долгое время остававшийся вне внимания Трибунала. Мир, где высказывались самые смелые идеи и находили помощь самые отъявленные враги Трибунала.

«Ненадёжно.» Конечно же, это лишь предположения и косвенные догадки. Чёрт возьми, нельзя даже было однозначно утверждать, что Фердос выжил. Однако если, если он в самом деле жив, то помощь могла бы ему прийти только из Наина.

Искатель повернулся ко всё ещё мерцающему за спиной порталу. Естественно, на блюдечке ему все ответы не поднесут. Наин, конечно, известен своей оппозиционностью, но ему удаётся оставаться на плаву как раз благодаря тому, что внешне все требования и законы Трибунала соблюдаются. Никакой контакт с сильными мира того, тем более от лица Искателя Трибунала, ничего не даст. Кроме того, сам Трибунал наверняка догадался, что Наин как-то замешен в побеге Фердоса и наверняка сам старательно проверил эту информацию. Так что придётся потрудиться…

«Конечно, это не должно было быть просто,» — кивнул сам себе Хейвард.

Посреди ухоженного парка, с фигурно обстриженными кустами и туями, пылал сотнями огней, как обычных, так и магических, огромный особняк. Весь его фасад был украшен лепными колоннами самых разных фасонов, причудливо сочетающихся между собой. И в парке, и на особняке стояли статуи героев, чародеев, деятелей искусства в самых разных позах, неизменно, впрочем, величественных. Высоченные окна из тончайшего, обработанного чарами стекла, открывали вид на пышные залы, наполненные разнообразными картинами. Здесь были и простоватые картины людей, и изящные творения альтов, и схематичные рисунки гаубильтов — произведения самых разных жанров и стилей. И в залах, и в парке чинно шествовали парадно разодетые гости: высший цвет Наина. Наин славился своей терпимостью к самым разным расам и равноправием между магами и не-магами. Даже различия в благородстве происхождения не играли тут особой роли, а потому и публика была ещё более разношёрстной, чем картины. Собрались все на выставку, которую специально организовал хозяин особняка, господин Дарин. Подобные мероприятия были явлением в Наине не необычным, но всё же пока достаточно новым.