— Сильнейшая эксплуатация и потеря морали и нравственных ориентиров!

— Что способствовало взрыву населения, - опять засмеялся Анджей. - Ну признайте уже, что эта заповедь про плодись и размножайся, да в сочетании с прогрессом в еде и медицине и привела к тому взрыву населения и подъему всего. И только когда ослабла узда церкви, живые додумались до всяких штук, которыми мы сейчас пользуемся, вроде этой.

Он указал на робота - уборщика, который катался себе туда и сюда, все собирал, мыл, чистил и надраивал, не требуя присмотра и ухода. Если хотелось впасть в паранойю, достаточно было ограничить доступ через манопу.

— Или вот этого, - он указал на стол.

Печенья и фрукты, отборные, налитые соком и соки, вдобавок к ряду напитков на любой вкус и цвет. Синтезатор отсутствовал, но можно было заказать и тут же доставили бы что-то еще.

— Или церковь поэтому и выступала против прогресса, чтобы не терять власти?

— Церковь выступала за примат духа над телом! Ограничения и запреты, обуздание животного в себе! Да, какую из мировых религий ни возьми, там везде об этом, просто другими словами! - горячился Жайме. - И сейчас проводится та же политика, поняли, что без обуздания животного ничего не выйдет, но забыли, что нужна еще и вторая сторона - божественная! Религиозная! Мораль и нравственные ориентиры! Но ничего, свято место пусто не бывает, и новые церкви и религии пробивают себе дорогу, кусаются и лезут, они полны сил и задора, и они пробьются!

На мгновение почти черное лицо Варатьяна исказилось, словно он забыл, к чему вообще завел все эти гневные речи.

— Пробьются и станут винтиком в государственной машине, - спокойно возразила Натали.

Она откинулась и стул-кресло сменил форму под нее, превратившись в подобие шезлонга, закинула ноги на колени Михаилу, который не возражал.

— Разве не за этим они выступают в оппозиции к властям, поднимают вопросы, противоречащие нынешнему укладу? Что это, как не рычаг давления и попытка пристроиться к кормушке?

— Если церковь поведет за собой общество, то она будет вправе указывать обществу, не так ли?

— Если, - парировала Натали.

— С чего бы это она поведет? - удивился Гир. - Разве не начнется драка с другими церквями?

— Поэтому надо дать религии власть, - вдруг заявил Жайме, - не устраивая войн! Когда религия стояла над странами и правителями, что в христианстве, что в исламе, да даже в буддизме, синтоизме, таоизме, разве не царили тогда лучшие времена?

Михаил поперхнулся кофе и закашлялся.

— Прогресс без нравственности дал нам четыре мировые войны! Так что раньше было лучше!

Кашель перешел в хрипы и тревожные сигналы перед глазами. Манопа уже принимала меры и одновременно с этим извещала ближайших медиков. Михаил кое-как прокашлялся, отменил вызов и прохрипел.

— Не жил ты раньше, иначе не говорил бы такого.

— Жил! Насмотрелся всякого в детстве, потому и говорю, что ни один прогресс такого не стоит! - ничуть не смутился Жайме. - А в твои времена, Михаил, уже отсутствовали нравственность и мораль, царил период хаоса, только мирный, с внешним подобием власти и спокойствия, но на самом деле!

Михаил только покачал головой, думая о том, что переспросить фанатика невозможно.

— А еще ты говоришь, что раньше было лучше, - заметил он, вызвав смешки.

— Было! - ничуть не смутился Жайме. - Когда церковь сдерживала обезьяну в человеке!

— А что насчет СССР? - поинтересовался Михаил. - Первый космонавт и прогресс, без церкви, подстегивание социальных отношений и попытка построить справедливое общество!

— Разве не считалось в ваши времена, что безбожие сгубило СССР? - парировал Жайме. - И я не против прогресса, я за прогресс, который будет протекать с моралью и нравственностью.

— Как в СССР, - не унимался Михаил.

Он и сам не слишком разбирался в теме, но Варатьян чем-то его задевал. Скорее всего этими тупыми фразами "раньше было лучше" и попытками утащить в средневековье. Пожил бы он сам без нынешних и прошлых благ цивилизации, да хотя бы как в конце девятнадцатого века, нет, лучше вначале, когда еще царили "мораль и нравственность" по его мнению.

Сразу бы поди взвыл и запросился обратно!

— Но там не было религии и церкви, и он рухнул, как и капитализм, оставшийся без наездника, того, кто управлял бы этим диким и ненасытным животным.

Михаил только сплюнул мысленно и опять пожалел, что влез. Тема церквей и религий, новых и старых, то и дело всплывала в последние дни и недели, пока он жил с Натали и ему каждый раз чудилась попытка ограничить его.

В то же время его не покидала странная мысль, что это просто обратная сторона прогресса. Больше свобод, но больше и ограничений, вроде тех же камер, которые лепили на все подряд и ничего, никто не возмущался особо, что за ними подглядывают. Пешком - иди куда захочешь, но на автомобиле уже будь любезен катайся по дорогам и по правилам, и так далее.

— То есть и нынешний строй рухнет?

— Разумеется! - уверенно припечатал Жайме. - Одна надежда, что новые церкви придут на смену старым, пробьются и придут к власти.

— Станут частью власти, - опять заметила Натали.

Ноги ее все еще покоились на коленях Михаила, но она уже двигала ими, в общем-то открыто намекая на секс, но без приглашения через сеть.

— А вот и нет! - почему-то обрадовался Жайме. - Правдорубы никогда на это не согласятся, прямо объявят, что церкви лезут во власть и им мешают, и это и погубит любителей правды!

Лицо Натали вдруг стало задумчивым, словно не она мяла ногами Михаила. Появилась Фарида, поклонница Анджея, в сопровождении еще какой-то подруги, и Гир удалился с ними, у Михаила пропал задор и на этом очередной спор соседей, в общем-то и закончился. В то же время, все равно осталось ощущение общности, сопричастности.

Ну поспорили, что такого?

Дверь отъехала в сторону и не успела она еще закрыться за ними, как Михаил уже обнял Натали сзади, полез руками ей под одежду, ощущая слегка расплывшееся, но такое приятное тело. Словно холодящее ему руки, но при этом повышающее жар внутри.

— Что-то случилось? - спросил он, так как Натали почти не откликалась на его ласки.

— Да, но тут надо подумать.

— Неужели наш сосед тебя переубедил? Теперь никакого секса до брака?

— Что за глупости ты несешь? - Натали чуть прогнулась и заерзала. - Мы и так уже живем в браке, детей только не хватает.

— А, так ты поэтому задумалась? - уточнил Михаил.

Они вроде бы уже все обсудили и решили, приняли совместный хитрый план, работать и учиться еще больше, чтобы добраться до "космического порога" и улететь до рождения детей. Но зачать их сейчас, чтобы случись чего, исправить земной медициной еще до рождения и получить информацию о возможных недостатках у их совместных детей.

— Отчасти поэтому, - ответила Натали, прогибаясь и извиваясь, словно танцевала, а Михаил выступал в роли шеста, - но если хочешь...

— Хочу, - ответил Лошадкин и добавил, - тебя.

Два тела слились воедино, и Михаил опять ощущал себя так, словно нашел вторую половинку, без которой он оставался неполон. Только вместе с Натали они образовывали единое целое, взрывающееся наслаждением и уносящее их куда-то на небеса и выше.

— Так что, улетим? - спросила обнаженная Нгуен, скатываясь на пол и растекаясь там морской звездой.

— Улетим, - уверенно ответил Михаил с высоты диванчика. - Надо будет повжобывать на износ, но зато не будет времени сидеть с соседями.

— Что сделать? - переспросила Натали и чуть приподняла голову, а также закинула ноги на диван.

Михаил чуть повернул голову и посмотрел сверху вниз вдоль ее тела, ощущая шевеление в теле. Только что ему казалось, что он опустошен до самого конца, но нет, тело уже реагировало. Мобилизовывало ресурсы, тащило еще, подталкивало изнутри, намекая, что нужно срочно оплодотворить эту самку, и все это несмотря на в целом бурную сексуальную активность за все время, что они жили вместе.