Так себе вышла аргументация, слабенькая, отметил Михаил, делая пометку в манопе при случае заняться еще и риторикой. Если он собирался продавать свои услуги, включая консультации по первой половине двадцать первого века, ему требовалось умение говорить.

— Но мы знаем об этих частях истории благодаря оставшимся записям, благодаря рассказу о правде, а не сокрытию ее, - заметила Анна-Мария.

Еще одна правдорубка, вдруг осознал Михаил, как Таня. Ну да, в старом мире много врали, но до каких же пределов все дошло потом, чтобы добиться подобной реакции?

— Но в целом все понятно, и я повторю свое предложение прочесть пару лекций о той эпохе.

— Я не оратор, но попробую, - кивнул Михаил.

— Вы не стесняетесь принимать решения и брать на себя ответственность, отстаивать свою точку зрения, это хорошо. Я прикреплю вас временным помощником к Маркете Сванди...

— Да она меня терпеть не может! - перебил ее Михаил.

— Сванди думает, в первую очередь, об интересах общего дела, поверьте, это не первая наша экспедиция.

И теперь она будет консультироваться со мной о рисунках половых органов, иронично, зло подумал Михаил.

— Уверена, в разговорах по делу вы легко найдете общий язык, на этом все, - сообщила Анна-Мария.

— Постойте, а как же штрафы, выговоры, наказания, отметки в делах? Или это все происходит автоматически?

Бардзиани не стала смотреть изумленно, видимо, помнила еще о предыстории Михаила. Он вроде бы и сдал экзамен, но не мог же Михаил знать все тонкости? Постигал их вот сейчас на практике.

— Их нет, - сообщила Анна-Мария. - Возникла непростая ситуация, возникла из-за неполноты информации и отчасти по моей вине, признаю. Надеюсь, теперь ситуация будет разрешена и все станет воркотно.

Да, подумал Михаил, ведь она знала, но не сообщила Сванди, конечно, ведь на том участке отсутствовало что-то ценное. Пусть тупой варвар из прошлого моет и очищает, и сидит на самом дне, общаться со Сванди не потребуется. Михаил не знал, могут ли краснеть голограммы, но надеялся, что Бардзиани сейчас стыдно.

— Я приложу усилия, - нейтрально ответил он.

Пелена исчезла, приватный разговор закончился - Анна-Мария, как руководитель экспедиции, имела право на такие штуки, а вот скажем, та же Алатея не смогла бы, не согласись Михаил персонально на вызов.

— Ух ты, вот теперь верю! - донесся голос Руслана.

— Что?

— Кто из нас во время первых приватных разговоров не сидел, таращась в пустоту? - хмыкнул тот. - Только все это проходят и разбирают в школу, показывают записи и учат взаимодействию на два мира, а ты стоял, только слюны, капающей из рта, не хватало.

— Вот еще, - проворчал Михаил. - Я что, по-твоему, совсем дикарь?

— А правда, что в те времена никто не летал? - продолжал расспросы Руслан.

Не отрываясь от работы, да и сам Михаил успевал отдавать указания роботам, а время проходило веселее. Вообще, он рассчитывал попутно учиться и исследовать сеть, но вышло так, что не вышло.

— Я вот увлекаюсь транспортом и даже строю собственный космический корабль в гараже, и меня всегда озадачивало, как вы вообще куда-то успевали, когда машинами не управляла сеть?

— А меня удивляет, как это мне дают управлять полетом с поясом, но не дают прикасаться к рулю в машинах!

— Так тут все просто, они же едут на таких скоростях и расстояниях от соседей, что человек не в состоянии реагировать, если он не усилен чипами и у него не видоизменено тело, с заменой половины скелета на роботизированную часть.

— Так что, киборги существуют? - изумился Михаил.

— А вы сами крутили руль и жали на эти неудобные педали вместо того, чтобы парить в небе?

Они переглянулись и рассмеялись, Михаил ощутил, как между ними зарождается дружба.

Приятно было сидеть в тенистом саду, вдыхать аромат трав и малины, фруктов со стороны дерева-дома Османа Петровича, и никуда не торопиться. По крайней мере, пока не пришли соседи, и не начались разговоры обо всем в целом и Михаиле, в частности. Стоило бы предаться размышлениям и созерцанию, но вместо этого Михаил сидел в сети, признавая, все и правда изменилось. Сайты, как место сбора людей, пускай не умерли до конца, но видоизменились, и никто теперь уже не набирал руками адреса в браузере. Люди стали сами себе сайты и к ним могли приходить, и они могли на кого-то подписываться, объединяться, состоять в тысяче групп и разделять увлечения с живыми со всего мира и других планет, дополнительно узнавать друг друга при личных или виртуальных встречах по этим увлечениям.

Раздробленность и в то же время немыслимая общность, распадающаяся и воссоздаваемая в иных формах, бурлящий котел, в котором Михаил тонул, как если бы "19 век" вышел бы в интернет, не понимая, что происходит. Сама мысль, что не нужны компьютеры, мониторы, смартфоны, все это громоздкое - и одновременно с этим обеспечивающее работой его - электрика! - оборудование, до сих пор никак не могла обрести спокойствие внутри Михаила.

Люди легко сходились и расставались, социальная мобильность и завязывание знакомств, и Михаил теперь отчасти лучше понимал, почему на него реагировали так. Следовало признать, что ему и самому стали бы неприятны выкрики и восприятие его как пещерного дикаря, но в то же время где-то внутри сидел тот червячок, о котором толковала Таня. Желание успеха, признания, славы, но следовало признать, подобное на основе прибытия из прошлого, сделало бы его скорее животным, которое показывали на потеху публике.

— Подписаться, отметить для просмотра позже, - скомандовал он.

Разумеется, ожмикам, помимо обязательного минимума, предоставляли и ресурсы для обучения. Приветствовали всех, кто желал вырваться с дна и влиться в общество, и в том числе, присутствовали "каналы" с советами о том, что учить и как. Мир менялся, многое устаревало, и ситуация их оказывалась практически идентична проблеме Михаила. Как расставить приоритеты, за что браться и как учиться, чтобы не пытаться вычерпать ложкой океан знаний, вот эта последняя часть интересовала его больше всего.

— Вот здесь, да, и вот тут, - продолжал он ставить отметки.

К счастью, он был не чужд самостоятельному обучению, хотя по сравнению с местными, иногда чувствовал себя беременной улиткой. Наверное, это неизбежно, думал он в такие моменты, снова проводя параллели с "19 веком". Еще Михаил подумал, подумал и выставил все же себя, как "очевидца" времен перед третьей мировой, вдруг кто да обратится. С одной стороны это давало меньше рейтинга и кредитов, вроде как не слишком достоверная информация без гарантий и с личными искажениями (недаром же говорили "врет как очевидец"), с другой, позволяло выставить все прямо сейчас, без сдачи экзаменов на право учить других, и на знание той эпохи, как ни странно.

В списке рекомендуемых светилась и Маркета Сванди, действительно оказавшаяся крупным знатоком.

— Ахой! - донесся веселый возглас.

Джуди прикатила на своем велосипеде, сверкая голыми коленками, и вызвав у Михаила не только понятные плотские чувства, но и любопытство.

— Неужели и велосипедом управляет единая сеть? - спросил он, решив пропустить «ахой» мимо ушей.

— Не удивлюсь, если он по ночам обновляет сам себя, - хихикнула Джуди, чмокнув его в щеку, - и подкачивает шины, чтобы покрасоваться перед другими.

Михаила обдало жаром молодого тела, но продолжения не последовало, Джуди уже отстранилась и полезла на дерево, демонстрируя отличную растяжку, гибкость и минимализм в одежде. Ну, конечно, подумал Михаил, сверяясь с сетью, ведь велосипед — это спорт, а его в новом мире уважали. Велодорожки, различные полосы, клубы и соревнования, и возможности, предоставляемые новыми материалами, вкупе с системами безопасности, умещающимися под подушкой.

— А еще он не дает сталкиваться с другими, - наябедничала Джуди с верхушки, что-то там обрывая.